Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или Форменное безобразие

— Это смотрь-ря с какой стороны к нему подойти, — хмыкнула теневая и подмигнула, мрачному смертнику. А он не знал что сказать, он на руках показывал как намотает нежить на кулак и пару раз треснет им об стену, а затем эту стену… Дальше я не разобрала, ибо пришло понимание недосказанных ими намеков.

— Вот же Кудряшка! — я торопливо стянула перчатку с руки и прикоснулась к темным локонам Тугго. Мгновение, и с его лица все сошло. И вроде бы все хорошо, но осадок остался.

— Спасибо, — прошептал Кардинал и даже ехидину куку за ушком погладил.

— Знаешь, Бруг, как по мне, лучший вариант ответа вот на Это, — я кивнула на его лоб, — письмо.

— Издеваешься надо мной, Сумерька?

— Нет. Предлагаю мстить по правилам ведической школы. А именно несмываемыми чернилами расписать простынь Олли.

— Чтобы на кожу Кудряшки переснялось? — недоверчиво вопросил он и отмахнулся, поднимаясь: — Эта уловка не пройдет.

— Пройдет, если письмо будет длинным, красивым и романтичным.

На всю простынь, и такое, чтобы жалко было стирать и очень хотелось лечь и погладить, представляя, как поклонник выводил это пером…

— Хвостом, — хмыкнул Кардинал, посветлел лицом и резво поднялся со скамьи. — Спасибо!

— Дя, пожалуйста, — отозвалась кука, с улыбкой взирая на то, как Кардинал с Высочеством чуть не столкнулись в дверях столовой. Что примечательно оба смертника выглядели довольными, а Равэс так вообще цвел и пах.

— Вскоре к графской дочери нагрь-рянут сваты, — лукаво протянула она и протяжно вздохнула, — но ее бать-тя не сразу дочь отдаст.

— Почему? — спросила я, наблюдая как принц, чуть ли не танцуя, обходит столы и прибирающихся служащих столовой.

— Потому что Тэннон Дао-уно на юную красавицу тоже позарилсься. Так что достанетсь-ся она тому, кто после игр Смерти выживет.

— Королевских?

— Не-а, бери выше, — и уже только что подошедшему Его Высочеству, она ласково и незатейливо шепнула: — Эх, Рывэсс, такой молодой и такой недальновидный. — И не дав ему и слова молвить, усмехнулась: — Не хочешь более истуканом под окнами стоя-ять, накорми их сь-сябку. — И исчезла, обронив напоследок: — Дя-дя, о случае в беседке мне тоже известно.

А мы с огорошенным Высочеством остались: я сидеть, он стоять.

— Это что только что было?

— Совет. Дельный. Чтобы я не тянул Дарику в парк, а спокойно поднимался в ее спальню, — произнес он тихо. — Но зачем? Я уже отправил сватов, она ко мне вскоре переедет… — И, моргнув, посмотрел на меня вначале с удивлением, а затем чуток раздраженно.

— Ты ничего не слышала.

— М-м-м, — протянула я весело. — Ну, если я тебя не слышала, то и ее слов тоже.

— Каких?

— Ну, знаешь, о том, что Тэннон твоей зазнобе внимание так же уделил, и теперь ее отец ждет, кто из вас после игр выживет.

— Твою ж! — и капитан команды запасных королевских смертников рухнул на стул, где совсем недавно сидел Тугго. Уж думала напомнить ему его же слова: "Представь, что все будет хорошо.

Потому что все будет хорошо в любом случае". А он неожиданно рассмеялся.

— Таррах, как же своевременна ее подсказка с сябкой! — и, отсмеявшись, потер лицо и заметил как бы про себя. — Хорошая нежить у Дао-дво, надо бы и мне такую приручить.

— Не получится, симпатяшка единственная такая, — улыбнулась я. — И меня удивляет, откуда она все обо всех знает.

— А меня больше удивляет, почему она не молчит и помогает.

— А не должна? — о куках я знала многое, но в книгах в основном им не отводилась роль мелкого вредителя, а не бесценного помощника.

— Ее дружелюбная открытость это редкость, крайняя редкость. А что до обширных знаний, теневые активно общаются между собой — уникальная особенность их вида, точь-в-точь как духи-хранители, — ответил принц и добавил со вздохом: — К слову, тебе от Унг-унга привет и наилучшие пожелания.

— Спасибо.

*** После траура по безвременно почившему спруту Хаггвару, как гласила официальная версия представленная администрацией академии, и шествию скорби в его честь, в стенах учебного заведения наступила мрачная тишина. Кадеты горько сожалели о произошедшем, ибо океаническое чудовище было символом спортивной команды по водному поло. Профессора стали опасаться за собственных питомцев и запретили нашей группе целителей к ним приближаться. А в это время персонал лекарского корпуса продолжал бороться за жизнь магистра, попавшего в сети оголодавшего иллюзиона. К сожалению, кадетов к нему не пропускали, боясь, что паразит переметнется на жертву менее способную к противостоянию.

А так как большинство преподавателей нашего факультета вели его исцеление, то на парах они появлялись редко, а если не появлялись, то давали тестовые задания или перечень тем к прочтению. Вот так некогда веселые деньки с опытами, вылазками, приключениями и лабораторными канули в лету, став унылыми под стать дождливой погоде в середине мая.

Поначалу я еще надеялась развеяться на лекциях смертников, но и их отодвинули по плану на целый месяц. Так что из всех увеселительных мероприятий в моем распоряжении остался застрявший в обороте Бруг, мой личный опыт по развитию иммунитета к дару Смерти и словоохотливая кука. Правда, с первым вариантом не заладилось, потому что в теплицу целителей так же не пускали, со вторым в виду нехватки добровольца, а третий сам являлся лопоухой тенью и о проказах рыжего рассказывает не до конца, каждый раз предлагая: "Сходи сама посмотри!". Три последних дня она, захлебываясь восторгом, рассказывала как Гер отлавливав всех худышек на первом курсе некромантов, а вот сегодня на втором. И зависнув над столом, она не дает мне читать об играх Смерти и нудит:

— Сходи, ну сходи! Что тебе станетсь-ся… Не отвалитсь-ся же ничего. Сходи!

А с такими уговорами и подначками уже на второй минуте всякому терпению приходит конец. Я хлопнула талмудом и спросила строго:

— Если схожу, ты от меня отстанешь?

— Врь-ряд ли, — она радостно хлопнула ушами, — ты ж без мень-ня совсем завь-вянешь здесь. Кудрь-ряшка взаперти сидит который день подрь-ряд, Бруг из-за этого настолько счастлив, что позабыл обо всем, Равэсс у своей, Севой отбивается от агентов императора и король-ля. Так что… — закатила глазки и улыбнулась, — у тебя осталась только й-я. Идем?

Хотела ответить отрицательно, но она, словно бы прочитав мои мысли, предупредила:

— К Сули сейчас нельзь-зя, она расчищает место на полке дль-ля сувениров. Вставай давай и побыстрее! Представление вот-вот начнетсь-ся.

— Какое представление? — я накинула на плечи китель, но все еще его не застегнула.

— Самое настоящее! — заверила она и менторским тоном заметила: — Это первокурсниц зеленых можно было щупать в темном уголке, со второкурсницами подобное не пройдет. — И почти требовательно: — Дя что ты, стоишь?! Нам уже пора!

Махнув лапой, кука распахнула дверь и приказала: "Бегом!"

За минуту тайными путями она привела меня на знакомый полигон, и там где ранее в белом песке прятались тагиши, нынче разлеглось болото с множеством крестов, и погребальными белыми травами, что во время похорон, садят у ног усопшего. А на зависшей в воздухе площадке кадеты слушали лекцию профессора, который вещал:

— Повторно прошу забыть все те проклятия, что запрещены Уставом. Кадет Гладеньких, это вас касается, еще один иск ваша семья не потянет. — Произнес он строго, и пухленькая рыженькая девушка, стоящая в первом ряду, стыдливо потупилась.

— Впрочем, — продолжил преподаватель, — глупо уповать на благоразумие остальных, поэтому скажу прямо. Не смотря на то, что за неупокоенных у нас сегодня группа разведчиков, а не фантомы, и скорость их реакций более чем велика, — здесь он сделал паузу и резким тоном потребовал, — я настаиваю на использовании стандартных методов обороны. Всем все ясно?

— Да, — слаженно ответили ему. И, судя по голосам, там стояла не одна группа, а три или четыре. Неужели весь поток?

— Оставите их в живых? — вопросил профессор строго.

— Да.

— Хорошо. Вопросы?

Вверх поднялась рука и, получив молчаливый кивок, кто-то тонким голоском поинтересовался:

— А вам действительно ассистируют победители прошлых учений?

— Да.

— Те самые Красные?

— И их действительно возглавляет Герберт Дао-дво?

— А, правда, что у него третья степень?

Кука на моем плече заметалась, зашипела, перебежала на кисть, чтобы оттуда, как с постамента, заявить:

— Дя никакие мы не Красные, недоросль! Мы уже другие. Дру-ги-е тебе говорь-рят!

— Т-ш-ш-ш! — пришикнула я теневую. — Веди себя тихо. Мы же наблюдатели.

— Ладно, — согласилась эта симпатяшка и указала на поваленное дерево. — Давай на него сь-сядем, оттуда будет видно все!