Спящее пламя Ферверна - Марина Эльденберт
— Мне кажется, я слишком мало сделала в этой ситуации…
— Тебе кажется.
Мы уже почти выходим из комнаты, когда я касаюсь ее локтя.
— Ты ничего не забыла?
— Свободен, — говорит мама, и виаренок со всех лап несется за нами, хлопая крылышками на бегу.
— Похоже, придется взять его с собой.
— Только его там и не хватает! — она хмурится, но это показное.
Я знаю, что Дири ей нравится, и вижу, что она тоже наконец-то начинает оттаивать. После ухода Гринни это первый виар, которого она подпустила к себе, и, кажется, мама в него потихоньку влюбляется. Она даже не выпускает его гулять без шлейки, и мне постоянно об этом напоминает. Сейчас же пропускает Дири вперед, и тот топает по коридору вместе с нами в сторону гостиной, где нас ждут Эрвер, отец и Вайдхэны.
И где начнется новый виток моей жизни, что бы я в конечном итоге ни решила.
* * *
Роа
Чем дольше затягивалось ожидание, тем сильнее Роа волновался. Отец беседовал с Торном Ландерстергом, одного взгляда которого хватило, чтобы понять, что им еще предстоит серьезный разговор. В случае, если Льдинка скажет «да». Серьезный разговор был и с отцом, и с матерью, и за это время ему настолько навтыкали все, кто только мог, что Роа держался уже на каком-то чистом упрямстве. И на мыслях о ней.
Потому что, кто бы что ни говорил, Ятта была его. Ятта была его мечтой, его вдохновением, он думал о ней…
— Даже когда спал с другой женщиной? — язвительно осведомилась мама.
Да, это, пожалуй, был самый непростой разговор. Потому что на отца можно было рычать, а попробуй объяснить другой женщине, пусть даже это твоя собственная мать, что ты изменил не потому, что не любишь, а потому, что это чистейшей воды физиология!
— У нас с Яттой ничего не было, — произнес Роа мысленно посылая в задницу (Гранхарсена, который все это устроил) всю эту ситуацию, то, что он должен сейчас говорить! Об этом! С матерью! — А я, между прочим, мужчина. И у меня есть свои потребности.
— Да неужели? — Мама сложила руки на груди. — Потребности, сильнее доверия и чувств той, кого любишь?
— Я! Совершил! Ошибку! — Роа невольно повысил голос. — Что мне теперь делать? В окно выйти?
— Ты летать умеешь, — хмыкнула мама.
Роа открыл рот, потом его закрыл. Потому что ничего цензурного в голову в ответ не пришло.
— Доверие — самое хрупкое, что можно себе представить, — произнесла она, шагая к нему вплотную. — Восстановить его сложнее всего.
— Ой да ладно, — огрызнулся Роа. — А то ты не утащила нас с Риа в другую страну и не сказала, что наш отец — Элегард! Как теперь, отец тебе доверяет?
Мама изменилась в лице, и на этом разговор с ней был завершен. Стоит ли говорить о том, что вечером ему влетело от отца? Причем не столько за Нису, сколько за то, что…
— Твоя мать плакала из-за тебя! — рычал тот. — Ты немедленно перед ней извинишься, Роа.
А то она из-за тебя не плакала, подумал Роа, но вслух этого не сказал. Потому что летать он, конечно, умел, но выпасть из окна отцовского кабинета… точнее, быть выброшенным оттуда не очень-то и хотелось. В том, что отец на такое способен, оставались сомнения, но ссоры с ним обычно ничем хорошим не заканчивались. У отца были специфические наказания. Никаких телесных разумеется, и до них доходило крайне редко, но домашний арест в его возрасте? Нет, спасибо. Если надо будет опозориться, он сам придумает, как это сделать.
— Куда⁈ — прорычал отец, когда Роа двинулся в сторону дверей.
— Извиняться.
— Я тебя не отпускал. Чем ты думал, когда связался с этой девчонкой? А когда заключал этот договор и ставил на нем свою подпись?
В общем, полоскали его знатно. Все, кроме сестер, младшенькую (несмотря на то, что она уже была не такой уж и младшенькой) вообще не стали в это посвящать, а Риа старалась поддерживать, как могла. Хотя и не одобряла его поступка, за что Роа искренне был ей благодарен. Что она все равно на его стороне, когда все, просто все ополчились против.
— Я все равно буду любить тебя, даже если ты вздумаешь захватить мир, как папин опекун.
Это Риа выдала, когда Роа благодарил ее за поддержку.
— Очень смешно.
— Знаешь, что на самом деле смешно? Мне всегда казалось, что из нас двоих ты более рассудительный.
— Ты меня сейчас назвала идиотом? — мрачно поинтересовался Роа.
— Недальновидным. — Риа фыркнула, и это был сарказм.
Их разговор состоялся перед тем роковым для Льдинки выступлением, еще в Рагране. А перед этим были те самые разговоры, о которых Роа вообще вспоминать не хотел.
Отцовские спецслужбы узнали, что Ниса сбежала в Аронгару и подсела к Ятте. Роа выдернули из Мэйстона за день до выступления Ятты, но обо всем этом он узнал уже постфактум, как и о том, что Ниса забеременела, как и о том, что у нее случился выкидыш. Все эти события перемешались у него в голове в такой микс, что он уже с трудом мог вспомнить, когда и что случилось, просто потому что он, кажется, столько раз не ругался с семьей за всю свою жизнь. А еще никогда раньше он не терял девушку, которую действительно любил из-за собственного прочешуеба. Как никогда не терял собственного ребенка.
Нет, он никогда не рассматривал Нису как жену, но… она была беременна. Несмотря на то, что она его обманула — набл знает как, потому что залететь Ниса не должна была, она пила таблетки, а он всегда страховался дополнительной защитой, это был его ребенок. Был бы его ребенок, потому что это подтвердили все анализы, взятые уже сотрудниками отца.
Жесть.
И, возможно, на самом деле ему было чуточку более не все равно на это, чем он хотел показать.
Впрочем, все мысли о прошлом, настоящем и будущем вылетели у него из головы, когда в гостиную вошли Лаура и Ятта. Потому что все, о чем Роа мог думать сейчас — так это о том, какая она хрупкая и красивая. Нежная, беззащитная, такая желанная… перечислять можно было до бесконечности.
