Ведьзмарский лес - Иванна Осипова
Ула знала эту историю наизусть. Сотни раз слышала в детстве и юности. Неужели начальник стражи не рассказывал всего!
— Я никогда не говорил, но один человек там остался жив. Лорд Скоггард взял с собой маленького сына. У мальчика была рассечена бровь и по лицу текла кровь, в остальном он оказался здоров.
— Дагдар был там? Зачем отец взял такого малыша в поход?
— Он сидел на земле и даже не плакал, смотрел на тело отца. Рядом скрючившись лежал человек. Не стражник и не сопровождающий из свиты. Странный человек. Он так крепко вцепился в руку наследника, что мы с трудом их разъединили. Наши деревенские подходить близко не стали, говорили, что ведьмак ребёнка коснулся.
— И что это значит? Новая загадка. — Ула снова теряла силы; столько вестей и боль за Харви опустошили её, а она так тяжело собиралась, чтобы выстоять. — Что мне с ними со всеми делать?
— В бою каждая мелочь важна.
— Конечно, Карвелл. Хорошо, что рассказал.
— Надеюсь, что вы последовали моему совету и не доверяете Фину?
Она печально улыбнулась.
— Уже нет. Ты верно понял тогда, что он не друг нам.
— Фин убийца. — Короткое слово Карвелла перевернуло всё в Урсуле, отозвалось смутным согласием. — Он убил человека из леса. Ночью прирезал раненого. Я видел. И убил Резло. Меня отправили в замок Бидгар, но отъехал я недалеко и вернулся. Следил за повозкой. Следовал за вами. Фин полосовал советника кинжалом. Холодно и осмысленно.
— Великий Пастырь! — Она закрыла лицо руками. — С Резло они не друзья, но почему так? И раненый. Чем несчастный помешал Личварду? — Ула с наслаждением прижалась спиной к яблоне, точно на плечи давила вся тяжесть замка Скоггарда.
— Резло явно был пьян. Фин велел ему не мешать делу — они говорили тихо, близко подобраться я не смог.
— Советник вёл себя омерзительно. Казалось, что Личвард защищает меня.
— Не представляю, как оставить вас в замке один на один с убийцей и этим слизняком Скоггардом. — Карвелл с силой ударил кулаком по стволу.
— Дагдар не слизняк! — Вспыхнув, Урсула недовольно свела брови.
— Тот, кто не способен держать в руках власть, защитить жену и позволяет подданным вести дела за спиной… Слизняк и есть!
Резкость Карвелла ранила. В чём-то Ула была согласна с обвиняющим словом наставника, но понимала, что простой логикой положение вещей в замке объяснить невозможно.
— Дагдар мой муж.
Она провела ладонью по лбу, невероятно горячему, кажется, даже капельки пота выступили.
Карвелл уже успокоился и опустил голову.
— Простите, рассчитывайте на мою помощь, леди Урсула. Я найду способ наладить связь. Держитесь. — Он пару мгновений подержал её за руки, отступил ближе к стене, уходящей прямо в резкий склон, ведущий к реке, и перемахнул за неровный край.
Урсула дождалась тихого всплеска внизу и медленно поплелась в центральную часть сада. Скорость, с которой на неё налетел вихрь перемен и новостей, сбивала с ног, до головокружения и слабости. Она дошла до беседки, когда поняла, что её лихорадит. На лбу выступил холодный пот.
«Харви… Почему так вышло? Чем ты угрожал им?» Она оперлась о серый камень изящной колонны, приятно холодный и освежающий. Поднялась по ступенькам, прижалась разгорячённым лбом к шершавой поверхности. Так легче, снимает жар, но не забирает боль за старика Харви.
— Леди Урсула?
Наверное, ей кажется, что Дагдар произносит её имя. За последние дни он не сказал и слова, случайно встречая жену в замке или в саду. К столу в обеденной зале Скоггард приходил редко.
Улу качнуло, когда она, с неохотой оторвавшись от прохладного камня, обернулась. Серые ясные глаза мужа смотрели изучающе, внимательно, словно он пытался отыскать нечто внутри Улы, какой-то изъян или трещинку. На его строгом лице читалось: «Я так и знал, Ула Бидгар. Мои самые худшие опасения подтвердились».
— Дар. — Она почувствовала, что теперь и губы стали жаркими и сухими, а из спутанных обрывков мыслей родилось странное краткое имя лорда. — Дар… — Она с трудом сглотнула, сухое горло сжалось, следом поплыли ступени беседки, и сама земля перевернулась.
Ула чувствовала холод и жар одновременно. Шею охватило морозными иголочками. Кожа стала такой чувствительной, что в неё точно впечатался каждый изгиб узора на пластине подвески.
Она уткнулась во что-то тёплое, приятное и надёжное. Вдохнула полной грудью аромат леса и терпкой коры. Свет, поднимающий ввысь, окутал Урсулу, одарил радостью. Острое горе на время покинуло её. Под кожей быстрым потоком побежали маленькие искорки. Она показалась самой себе весенним ростком, пробуждающимся к жизни. И кто-то большой, сильный звал её, помогая пробиться сквозь мрак холодной земли.
— Какой чудесный сон, — прошептали губы.
— Госпожа! — Испуганный голос Даны ворвался со стороны, грубо и навязчиво.
— Следите за моей женой. Я приведу лекаря. — Низкие ноты, так похожие на голос того, кто звал и защищал.
В ответ искорки в крови Улы загорелись огнём — жарким, требовательным. Пальцы сжали одеяло, а желали совсем иного. Взять и не отпускать. Никогда. Русые волосы. Непослушные прядки на затылке. Прямая упрямая спина. Урсула приоткрыла глаза, чтобы увидеть всё это. Дагдар стремительно удалялся по коридору. Дана закрыла дверь.
Эилис появился очень скоро. Ула не успела и понять, как потеряла сознание в саду. Но мысль, что в комнату её принёс муж, выскочила из темноты первой. Прохладными руками лекарь коснулся лба, щёк, положил пальцы на запястье.
— Вы слишком много думаете, девочка. — Он качнул головой, и серебристые волосы зацепились за пуговки на камзоле. — Остановитесь немного. Выкиньте из головы всё. — Кодвиг протянул ей маленький пузырёк с зелёной жидкостью. — А когда станет совсем пусто, то возвращайте обратно то, что вам действительно нужно.
— Я приду к вам. — Она поморщилась, проглатывая зелье. В голове и так было пусто.
— Приходите, леди Урсула. Нам есть о чём поговорить. И вы со спокойной душой можете говорить всем, что плохо себя чувствуете, поэтому лекарь назначил вам частые визиты. Отдыхайте.
Ула смотрела вслед Эилису. Когда лекарь открыл дверь, она увидела Дагдара. Муж стоял в коридоре прямо напротив двери. Сложил руки на груди и не отводил взгляда.
32
После лекарства Улу быстро начало клонить в сон. Спокойная пустота заполнила голову. Тревога и горечь на
