Не открывайте глаза, профессор! - Лея Болейн
Слишком эта комната напоминала ту самую тюрьму, о которой он говорил. Четыре стены, постель — и верный неизменный страж в углу. Стены стали давить, я снова подёргала ручку двери, подошла к окну.
И отшатнулась с лёгким вскриком. За прозрачным, как слеза, стеклом, парило маленькое уродливое крылатое существо. Миг — и пикси самым невероятным образом протиснулся в крохотную узкую щель, точно огромная лысая моль, порхая перед моим лицом. Кричать я перестала и особого страха не испытывала, одиночное существо вряд ли представляло опасность.
Зачем оно здесь?
Снова явилось мстить мне или Мортенгейну за свою подругу?
Разозлённым пикси не казался. Теперь я во всех деталях могла разглядеть крошечное сморщенное личико, одновременно и уродливое, и впечатляющее, запоминающееся.
— Что ты от меня хочешь? — тихо спросила я. — Зачем пришёл? Я не хотела зла гарпии… Глании. Что бы она ни думала по этому поводу — не хотела. И он… тоже. Не трогай нас.
Пикси сделал круг над моей головой и метнулся к окну. Повернулся, личико исказилось гримаской, которую, при большом желании, можно было трактовать как вопросительную.
А я вдруг вспомнила, как Мортенгейн хотел схватить последнего пикси, тогда, во время их нападения, а я не дала, отпустила. А вдруг… это совершенно бредовая мысль, но вдруг он просто захотел помочь мне? Верить этим тварюшкам — просто безумие, но с другой стороны, у меня попросту нет иного выхода.
Сердце забилось сильнее.
— Я хочу выбраться отсюда! — сказала я. — Помоги мне…
Пикси просочился — иное слово тут трудно было подобрать — наружу в щель, подлетел к щеколде. Интересно, кто и как закрывает её снаружи? Может, это лечебница для безумцев? Так или иначе, но раздался сухой щелчок — и окно открылось.
Ветер ворвался в палату. Взметнул мои волосы, точно листву.
Я опустилась на колени перед спящим профессором-волком. Погладила уши, нос, лоб… Поцеловала в нос. Ужаснулась самой себе. Что же я собираюсь сделать?
Освободить его от ненужного ему союза, навязанного влечения к неправильной паре? Уберечь себя?
Не будет ли это величайшей глупостью, роковой ошибкой? Он так нужен мне. Я уже по нему скучаю, ехидному, недоброму, вредному дуплишу, потрясающему любовнику, самому желанному первому мужчине.
А я нужна ему. Безо всяких условностей — его долга перед родом, моей уязвимости, ограниченности моей человеческой природы — мы нужны друг другу. Мы можем сделать друг друга счастливыми. Но в этой жизни отказаться от них просто так не имеем возможности. Не имеем права.
— Я люблю тебя, ты же знаешь, — шепнула я в бархатное чёрное ухо. — Расстояние, другие женщины… Забудь меня. Будет новый болотник, найдёшь новую невинную дурочку — лучше с хвостом. Всё будет хорошо. У тебя. Ты же такой… замечательный. Самый лучший. Я люблю тебя.
Волк пошевелился во сне.
— Спи. А когда проснёшься, считай меня просто приятным далёким сном. У тебя всё будет хорошо — без меня. Спи, Вартайт. Тише, тише, тише…
Я села на подоконник. Нет, прыгать вниз или пытаться перебраться на дерево стоило только в случае острого желания сломать себе шею… Внезапно одна из веток потянулась ко мне.
В этот раз кричать и отшатываться я не стала. Если морфели усыпили профессора, если пикси открыл окно, могли же мне помочь и друдары? Если только это не ловушка и там, внизу, меня не ждут гарпия с не в меру заботливым отцом-фэрлом… Я сбросила вниз саквояж, ухватилась за ветку, одновременно ставя ногу на другую, чуть прогнувшуюся под моим весом — словно живая лестница! Не думать о высоте, не думать о том, что это не ветки, а живые и разумные существа, которые в любой момент могут передумать, не думать, не думать… руки обхватили шершавый ствол, при помощи дрударов спуск оказался гораздо проще, чем только можно было вообразить.
Ни Агланы, ни её отца внизу не оказалось. Над моей головой мерцали парящие в воздухе сонные черви, живые ветви извивались змеями у ног, пикси парил над головой.
— Спасибо! — выдохнула я. — Спасибо, я… вам-то лучше других известно о свободе. Ну… я пошла?
Миг — и моих странных добровольных помощников больше не было видно. Я бросила последний взгляд на окно, сжала пальцы на ручке саквояжа — и бросилась бежать.
Глава 26
— А вот и твой пришёл, Тилька, опять. Глянь-ка, как на работу ходит и ходит, и чего ему дома-то не сидится, — прищурившись, сообщила тётушка Марджа, сидевшая у крыльца в большом плетёном кресле с вязанием в руках. Несмотря на возраст, зрение у неё было отменным.
А вот интуиция — так себе.
— Не мой он, — со вздохом в который раз отозвалась я. — А ходит, потому что делать ему нечего. Я уже сто раз сказала, чтоб не ходил, а он не слушает.
— Вот она, любовь-то!
— Да не в ней дело, тётя Мардж. Не в ней.
…из Виснейского храма науки Истай ушёл сразу же после разоблачения Агланы-Глании. В отношении лафийца-полукровки никаких мер воздействия таинственным всемогущим магистратом, регулировавшим жизнь нечеловеческих рас и механизмы межрасового взаимодействия, предусмотрено не было.
Теперь Истай работал день через день помощником зельедела в госпитале в паре часов пешей ходьбы от моего нового пристанища. Что же касается последнего… Ничего более умного, чем отправиться по данному мне ещё до Праздника падающих звёзд адресу к некоей тётке однокурсницы Истая, я, сбегая от Мортенгейна, не придумала. Потратила на экипаж до нужного мне небольшого городка, больше похожего на деревню, скудные денежные запасы, готовясь к тому, что придётся ночевать на траве или под забором.
К своему немалому удивлению я обнаружила, что указанный приятелем адрес существует в действительности, а хозяйка старинного двухэтажного каменного дома с бурой черепичной крышей, поросшего густой фиолетовой и багровой порослью некой разновидности плюща, не только знает о моём существовании, но и преспокойно ждёт моего приезда. Я каждую секунду ожидала подвоха, но за неимением лучшего решила остаться у почтенной тётушки Марджи и положиться на судьбу. Бегать по всей Виснее без денег от лафийцев и профессора я не буду, останусь здесь. Кто первый за мной явится, тому и достанется сомнительный немудрёный приз — Матильда Вэйд собственной персоной, младшая помощница целителя, в госпитале имени Гармона Хревера при муниципалитете небольшого городка Веркса. Работа была несложная, больных в госпиталь попадало немного и не тяжёлых, так что большую часть дня
