Два дня до солнца - Марина Сергеевна Комарова
Я задыхаюсь от возмущения. Нет, ну каков нахал! Это уму непостижимо! Успеваю только набрать воздуха, чтобы разразиться тирадой, но… потом удается выдохнуть и махнуть рукой. В жесте красноречиво читается: «Катись ты ко всем чертям, Дан Ярасланов!».
Я разворачиваюсь и направляюсь к своему подъезду. За спиной звучит тихий довольный смешок, но, слава богу, без комментариев. Спустя некоторое время, когда мы поднимаемся в лифте, Дан неожиданно серьёзно произносит:
― Я сорвался за тобой во Львов, отменив бронь на гостиницу. Поэтому на данный момент и правда негде остановиться.
Хочется сказать, что другие гостиницы никто не отменял, но я вовремя прикусываю язык. Нравится мне это или нет, но кто знает, что было бы, если бы он не спас меня от Алкесты?
Внутренний голос подсказывает, что ничего хорошего.
Мы входим в коридор. Тут темно и прохладно, но ещё нет той безмолвной тоски, с которой встречает собственное жилище, когда ты долго отсутствуешь.
Дан кому-то отвечает по телефону, я даю знак, чтобы проходил, а сам выскакиваю в коридор и звоню в соседскую квартиру. Топчусь некоторое время, жду ответа. Снова нажимаю на кнопку звонка ― тихо.
Ладно, дражайшие соседи, видимо, куда-то ушли. Зайду чуть позже.
Я возвращаюсь в квартиру. Первое, что попадается глаза, это Дан Ярасланов, который сидит на стуле на кухне, совсем по-мальчишески качает головой и… улыбается. Тепло так, солнечно, удивительно… хорошо.
― Уютно тут у тебя, ― внезапно произносит он. ― Прям так и хочется сидеть. Наверное, особенно хорошо по утрам, да.
Мне почему-то становится немного не по себе. От чего только? От желания остаться одному или посмотреть, как будет смотреться Дан на этой кухне с утра?
Тут же мотаю головой, отгоняя неподходящие ситуации мысли.
― Тиглат сегодня нас ждет вечером, ― говорит Дан. ― К восьми часам будем выдвигаться.
― А где он живет? ― интересуюсь я.
― Дом напротив… ― Он забавно морщится. ― Погоди… как же оно… А! Мореходный колледж! Там ещё перед входом стоит статуя рыбака.
Я достаю мобильный и отыскиваю комментарий на Автор.Тудей под своим романом.
― Ясно. Минут за двадцать пять дойдем.
Значит, мореходный колледж рыболовецкой промышленности на улице Греческой. В прошлом ― мореходное училище. В простонародье среди местных: «Рыбтюлька». В этом году, если не ошибаюсь, ему исполнится девяносто лет.
В своё время немного изучил его историю, потому что намеревался вписать в роман. Но дело так и зависло. Какое-то время там работала сестра моей коллеги, поэтому частенько слышал истории про юных моряков, которые постоянно умудрялись что-то отчебучить.
― Что там у тебя? ― интересуется Дан.
Я молча показываю ему комментарий на экране.
― Это он?
Сначала в глазах Дана вспыхивает удивление, потом ― непонимание. Несколько минут тишина. И наконец он начинает хохотать.
― Вот уж кто бы сказал, что Тиглат пойдет читать сетературу ― не поверил бы. Он и боллитру не особо-то уважает.
― Сноб твой Тиглат, ― ворчу я, вмиг обижаясь на такое разделение.
Конечно, сетература обычно выполняет определенные функции, и я давно уже во всем разобрался, но… эмоциями управлять сложно.
― Есть такое, ― внезапно соглашается Дан. ― Сегодня сам в этом убедишься. Кстати, где у тебя ванна?
― Да, прости, ― спохватываюсь я и указываю в нужном направлении.
Он кивает и скрывается за дверью.
А я внезапно осознаю, что понятия не имею, что делать дальше. В моем доме давненько не было таких гостей. Пожалуй, стоит поставить чайник. Еда… с едой сложнее, я же старался ничего не оставлять, кроме морозилки с мясом и пельменями.
С трудом сдерживаю нервный смех. Да уж, варить пельмени для Дана Ярасланова ― это какой-то совершенный сюр. Но ведь к гадалке не ходи, выйдет сейчас и заявит, что голоден. За такое время я кое в чем уже смог разобраться.
Пока обдумываю всё, успеваю включить ноутбук. Снова вкладка с комментариями. Раз отпуск не удался, надо будет писать.
Дан выходит из ванной, кончики волос влажные ― явно умылся и пригладил шевелюру мокрыми ладонями.
Неожиданно он замирает и, чуть прищурившись, смотрит экран ноута.
― Ты придумал, как будешь завершить цикл про горгонид?
― Я не… ― начинаю отвечать и тут же прикусываю язык.
Горгониды… Награда «Последней книге Горгонид». Ведь Дан мне кинул награду ещё бог знает когда.
Я смотрю прямо в его глаза, падая в зелено-голубую волну, совершенно наплевав, что могу там утонуть.
Дан так же смотрит на меня ― а уголок губ чуть изгибается в улыбке, то ли невинной, то ли насмешливой.
― Ты знал, ― обвиняю и восхищаюсь я одновременно. ― Ты знал, что уничтожишь Алкесту?
Дан проходит и садится рядом. От зелено-голубой волны голова опять идет кругом. Я оказываюсь в смеющихся маленьких водах моря, которые не собираются отпускать на берег.
― Знал, что книга будет последней, ведь её написание уже привело к тому, что зашевелились создания. Но что это будет конкретно твоя горгонида ― нет. Я же тебе не пророк.
― Кто знает, ― бурчу я и закрываю страницу с романом, переходя в почту, где вмиг раскрывается письмо Игоря с вложенной обложкой.
Той, где мой персонаж Кирилл стоит на фоне сарматского склепа. В одной руке парня кнут, во второй ― Корона Юга.
― Что это? ― Голос Дана как натянутая струна, которая резко оборвалась от варварского рывка.
― А? ― отзываюсь я, поворачиваясь.
И теряю дар речи, потому что Дана таким ещё никогда не видел. И от этого становится дурно, потому что…
Никогда ещё он не был настолько бледен. Сейчас особенно заметна рана скуле. Глаза, ещё несколько секунд назад окатывавшие зелено-голубой волной, сейчас настолько черны, что голова идет кругом.
И пальцы так впились в кухонный стол, что вот-вот послышится треск. Дан настолько напряжен, будто вот-вот кинется диким зверем. Только вот на кого? На меня? Или на ноутбук?
Я хочу закрыть страницу с обложкой, но пальцы вмиг сжимают моё запястье. Кожа вспыхивает огнем, дыхание перешибает, тело немеет от паники.
― Что. Это. Такое? ― повторяет он. ― Откуда?
Я наконец приказываю себе успокоиться. Так. Я не сделал ничего плохого. А страх ― достаточно бесполезная эмоция, если длится больше десяти секунд. Поэтому берем себя в руки и начинаем соображать.
― Это обложка, ― объясняю, как ребенку. ― Только вот
