Пепел жизни - Рина Харос

Плохо тебе, отец? Просишь утешения в объятиях Смерти? А не умоляли же о подобном наши матери, которых ты насиловал против их воли?

– Они сами соглашались разделить со мной постель! – рявкнул Зевс через плечо из последних сил и закашлялся, сплюнув на пол сгусток крови.

Неужели? Внушение – это добровольно? Брать их невинные тела на холодном полу в храме – все это ради их блага?

Вокруг титанов, искрясь, извивались живые змеи, с клыков стекал яд. Тело каждого покрыто многочисленными татуировками жертв – богов, орков, чудовищ, которых существа успели погубить, чтобы напитаться магией и отомстить. Лысые головы, широко распахнутые глаза, обрубленные носы и разорванные от грубых ниток рты – знак предателей, отступников. Титаны стояли как каменные изваяния, не шелохнувшись, но Зевс отчетливо слышал их голоса.

Они голодными глазами изучали тело прародителя, который смиренно склонил грешную голову к каменистому полу Олимпа. Титаны ждали, когда дух Зевса падет, когда он поймет, что не сможет всегда отрывать от себя плоть и вскармливать ею Геру, которая обезумела от кровопролития и смертей. Их отец должен страдать, так же, как изнывали от боли и унижения матери божественных, грязных, порочных детей.

Молитвы слишком слабы, отец, Смерть не призовет тебя.

Издевательства детей эхом отражались от разрушенных стен Олимпа, вьедаясь в разум бога.

Слабы… не призовет…

– По`лно, не стоит так пугать отца.

Зевс резко вскинул голову вверх, отчего она закружилась, и что было сил впился иссохшими пальцами уцелевшей руки в грязное одеяние. Он едва сдерживал рвущиеся наружу рыдания, когда увидел Смерть, шествующую к нему. Ее тело светилось, в руках – коса, которой она обрубила столько жизней, забрав насильно. Темное платье колыхалось при каждом шаге, красивое смертное лицо отражало жизнь, отчего у Зевса закололо в груди.

Титаны, стоявшие до этого неподвижно, зарычали как один и, резко подорвавшись, окружили Зевса, не давая Смерти добраться до бога. Распоротые губы натянулись на обезображенных ртах, образуя новые кровоподтеки, татуировки на коже засветились, но бледно, едва заметно, отчего палач низко засмеялась.

– Вы, ошибки природы, смеете мне угрожать? Ничтожные полукровки, которые даже не смогли увековечить свои имена.

Один из титанов, разорвав круг, накинулся на Смерть, но в одночасье рухнул к ее ногам – безжизненные бездонные глаза закатились к небу, руки и ноги вывернулись под углом, а в груди виднелась рваная рана, откуда стекала темная жидкость – кровь титана.

– Как жаль, что самоотверженность и глупость не смогли сделать из вас героев.

Смерть, приподняв руки, начала водить пальцами в воздухе, будто играла на флейте. Движения были отточены, резки, понятны только ей. Титаны, как завороженные, смотрели, как в руках Смерти появлялись нити их судьбы, которые она умело извлекла из проклятых тел. А затем Олимп утонул в криках.

Титаны начали умирать.

Первый взмыл в воздух и, высоко поднявшись, плашмя упал на каменистую поверхность. Его голову размозжило, звук ломающихся ребер эхом отразился от стен, а лопатки прорвали кожу на спине. Титан напоминал ангела, которого изгнали с небес, – костлявые крылья, словно горные хребты, обрамляли проклятое тело.

Тело второго прорвали призрачные руки, которые с остервенением терзали нутро, раскидывая внутренности по Олимпу. Титан кричал, пытался вырваться, но Смерть крепко держала его в своих цепких объятиях, наслаждаясь агонией мученика.

Третий и четвертый осыпались кучкой пепла, не успев осознать свою кончину. Священный огонь окутал их тела, уничтожая душу и воспоминания.

Пятый титан пытался сбежать, но Смерть сама расправилась с ним. Она воссоздала заслонку вокруг полубога, которая преграждала ему путь со всех сторон. Пока чудовище пыталось найти выход, судорожно водя дрожащими конечностями по гладкой поверхности в поисках расщелины, Смерть замахнулась косой и снесла ему голову. Та откатилась в сторону, и девушка увидела страх, который отпечатался маской на лице титана.

Души полубогов, подобно клубку змей, искря и шипя, направились в сторону Смерти, вползая по платью, и уселись на плечах, обвив шею, словно ручные. Девушка поочередно пригладила каждую из них и обратила взор на Зевса, который сидел в углу, обхватив себя руками и чуть покачиваясь. Должно быть, он отполз в сторону, когда палач рубил чужие жизни.

– Ты звал меня, а сам прячешься, словно от прокаженной. Хочешь меня оскорбить подобными выходками?

Голос Смерти, холодный и властный, вызвал у Зевса волну мурашек и приступ тошноты. Он не нашел в себе силы ответить, лишь мотнул головой, с мольбой смотря на палача. Смерть, откинув косу в сторону, подошла к Гере, положила ладонь на ее едва опадавшую грудь и вынесла приговор:

– Я даю вам пять минут.

Встав, Смерть отошла, уступая место Зевсу. Он неловко подполз, обхватил тело возлюбленной и забормотал слова, понятные только ему. Гера не двигалась, почти не дышала, и Смерть прониклась к ней сочувствием.

Сколько же тебе пришлось пережить, жена неверного? Измены, дети, рожденные от насилия и честолюбия, война, которая сделала из тебя безвольную куклу…

Три… два… один…

Смерть начала вырисовывать в воздухе узоры, которые напоминали руны. Сгибая палец за пальцем, она извлекала нить судьбы из тела Зевса, который, казалось, от горя совсем ничего не чувствовал. Когда золотистая струна упала около ног Смерти, тело бога повалилось на бок и осыпалось пеплом.

Гера, которая приоткрыла глаза и издала болезненный стон, вновь впала в беспамятство. Осталось пять вдохов, прежде чем она умрет, не сохранив возможность на перерождение. Континентам нужна свобода от олимпийцев, которые могут вновь нести на земли разрушения и погибель. Другого пути, как убить последних выживших богов, не было. Смерть аккуратно извлекла блеклую короткую нить и вдохнула в нее жизнь – темная дымка, которая вырвалась из глотки палача, окутала душу, заставляя ярко светиться и удлиниться, но не принадлежала она теперь Гере. Тело богини – временный сосуд, который изжил себя.

Смерть схватила одной рукой нить судьбы Зевса, другой – титанов, которые извивались на плечах, обнимая за шею. Сжав их в ладонях, она потянула души в разные стороны и прикрыла глаза, облегченно вздохнув.

Нити разорвались.

Эра богов окончена.

Склонилось фиолетово древо,

К Смерти идет Зевс на поклон.

Просит покой громовержец у Смерти,

Сил не имеет требовать он.

Просит забвенья падшим собратьям,

Кто в битве за власть потеряли покой.

Бродят теперь по Олимпу их души,

Геру и Зевса обтекая рекой.