Замуж по ошибке, или Безлимитные неприятности - Татьяна Михаль
Всего лишь миг и я наконец-то перестал чувствовать себя пустышкой и ощутил
свою силу!
Хомут нехотя, с жалящим скрипом, лопнул и моя магия высвободилась. Она лавой понеслась по венам. Обжигала, колола, царапалась, но то была приятная боль. Сила бурлила, искала выход, её было много, она устала сидеть под замком и жаждала творить!
Снял перстень, с благодарностью оставил его на каминной полке. Рядом пристроил кинжал. И только после этого я выпустил свою силу, позволяя ей создать красоту для моей любимой.
Глава 23
— Леди Элизабет Морган —
Я никогда-никогда в жизни не видела вот так близко магическую силу. Уверена, что и вы, да и всякий чуткий человек невольно поддался бы этому волшебству и очарованно замер, потому что нельзя себе представить более прекрасного зрелища, чем когда сильный, благородный и воистину настоящий мужчина даёт свободу своей магической силе.
С его губ слетали звуки древнего неизвестного мне языка, от звучания которых хотелось склонить голову, ведь величие и сила слышались в них. Комната наполнилась запахом озона, и по телу Джона, крутясь и сворачиваясь кольцами, сияя, потекла настоящая магия!
Его сила имела красивый зелёный цвет. Поразительная сила. Магия. Власть совершить что угодно — творить красоту, либо уродовать и уничтожать. Зелёное свечение на нём становилось ярче, магия наполняла собой комнату, преображая всё, чего она касалась.
Стены, оклеенные когда-то уютными обоями в цветочек, от времени пожелтели и местами были ободраны, но сейчас они менялись. Как менялась мебель, предметы интерьера, одежда...
Засохшие цветы «ожили» — пожухлые листья налились силой, вернули себе яркие зелёные краски, упруго поднялись и распустились прелестными бутонами. Моё платье преобразилось и стало похоже на пену из кружев, сверкающей ткани и кажется, стоило целое состояние. Кровать дрогнула подо мной, и теперь я сидела на воистину королевском ложе и простыни были чистый шёлк.
Меня магия обняла, как обнимает Джон — тепло, нежно, но одновременно страстно и бесстыдно. Сила поиграла с моими волосами, оставила мягкий поцелуй на щеке и наконец, словно расправив крылья после долгого заточения, полетала ещё немного в преобразившейся спальне и вернулась к хозяину, уверенная, что теперь никто и никогда не нацепит на неё и её хозяина блокирующий ошейник.
Джон сладко застонал, когда сила успокоилась и была усмирена, и прошептал:
— Сила - к ней привыкаешь. Ощущение силы, текущей через тебя... Элизабет, это так же прекрасно, как любить тебя...
Он открыл глаза и посмотрел на меня, а я любовалась своим супругом. Я в жизни не встречала лица, на котором так открыто, обнажённо и прекрасно отражалась бы любовь, страсть, и я не сводила с него глаз, прикованная, зачарованная его благородством, силой, смелостью, мужественностью. Его зелёные глаза как никогда сияли. Не находилось у меня слов, чтобы выразить своего восхищения. На глаза навернулись слёзы, и я прошептала:
— Джон... Ты прекрасен...
Супруг, счастливо улыбаясь, оглядел спальню, которая теперь больше подходила королевской чете, чем верной домоправительнице, покачал головой, сел рядом со мной и произнёс:
— Всё благодаря тебе, Элизабет.
Обеими руками провёл по моим плечам сверху вниз, потом нежно поцеловал и прямо в губы прошептал:
— Сила для меня важна, но счастливым меня делаешь ты, сердце моё...
Его слова прозвучали как музыка, как сокровенное и обнажённое признание. Внутри меня что-то дрогнуло, рассыпалось на миллионы-миллиарды искорок и мне захотелось обнять весь мир и прокричать, что я безумно счастлива!
Прижалась к Джону и произнесла, всхлипывая:
— Похоже, теперь я точно знаю, что люблю тебя, и никому тебя не отдам! Но если тебе вдруг захочется любви других женщин, имей в виду, я жуткая собственница и за измену оторву тебе все выступающие части тела, да так, что никакая магия их обратно не вернёт!
Джон лишь рассмеялся, а потом прошептал мне на ушко:
— Запомни вот что — любовь львицы не заменят ласки даже тысяч гиен.
* * *
— Леди Элизабет Морган —
Платья для встречи с графом Андоном готовилось так, словно я собиралась идти как минимум на войну в броне. Джон заявил, что наколдованное им платье хоть и бесподобно, но фонит его силой так сильно, что даже самый слабый маг поймёт — платье с «сюрпризом». А граф был магом сильным. К сожалению.
В итоге, в наше временное гнёздышко, предоставленное миссис Хедсон собрались все: я, Джон, мистер Леви с моими животными, сама миссис Хедсон. Роберт и его помощник Эдриан. Эмилия и уже почти новобранец Джайс.
Редактор с Эдом потирали руки, ожидая от меня эксклюзивных новостей. Они собирались помочь нам разнести добытые вести по всему миру, чтобы никому заинтересованному не удалось замять дельце и гады продолжили жить, как прежде.
Помимо близких друзей я всё-таки нашла двух прекрасных, но бедствующих модисток, обувщика и мастера причёсок, которые были не то, что малоизвестны, а в принципе неизвестны, но зато с золотыми руками и мозгами. Они с радостью пошли ко мне работать. И самое главное, работали добросовестно, честно, с осознанием своей ответственности. Как говорится, работали не за страх, а за совесть. И плевать им было на сплетни и наше с Джоном нынешнее положение.
Главное, теперь у них есть работа; целая, а не дырявая крыша над головой; сытная и вкусная, хоть и простая еда; оплата и хорошие перспективы в будущем. Мы ведь собирались с Джоном чуть ли не перевернуть мир вверх дном. Так что «наши» люди останутся при нас, когда мы выйдем из всех передряг победителями.
И вот шили девочки мне новое платье. Алиса и Молли поняли, что нужно и мастерски творили настоящий шедевр. Хотя ткань была не из лучших, но девчонки украсили её кружевом, вышивкой, бисером. Вы скажете, чего там мудрствовать, надела бы любое платье и пошла на встречу с гандо... Пардон, на встречу с графом.
Я бы так и сделала, но Джон воспротивился. Платье шилось таким образом, чтобы можно было в него спрятать защитные амулеты, записывающие артефакты — обязательно несколько штук и разного принципа работы. Супруг пояснил, что в особняке графа могут стоять магические «глушилки». Если какие-то артефакты выйдут из строя — не страшно. Главное, чтобы хоть один да записал признание мерзавца.
Другого шанса у нас не будет, и Джон перестраховывался вдоль и поперёк. Не
