Замуж по ошибке, или Безлимитные неприятности - Татьяна Михаль
Адам Ловли не кажется мне человеком безрассудным, хоть я его и не знал. Эксцентричный, циничный, с необычным чувством юмора, но безрассудный? Что-то в этих письмах не давало мне покоя. Вот письмо, что насторожило меня и навело на определённые мысли.
«Возлюбленный мой и друг мой,
я днём и ночью молюсь за любимых мною людей и надеюсь, что однажды, я всё же смогу встретиться с вами, обнять, ощутить тепло родных сердец и навсегда остаться вместе с вами. Как и полагается настоящей семье.
Но я понимаю, что это всё мечты и реальность никогда не обрадует нас, как радуют мечты и надежды.
Мой супруг не дал мне развода, хоть и знает, что я безумно хочу детей. Иногда я всем сердцем желаю рассказать ему всю правду, но потом останавливаю себя и молчу, хоть молчание с каждым годом и каждым новым седым волосом становится всё тяжелее и тяжелее.
Как вы знаете, высшие силы решили, что он не достоин становиться отцом. Все лекари и маги страны побывали в нашем доме, но вердикт неутешительный — его семя пусто. И детей у нас не будет никогда.
И в который раз я молюсь за вашу прозорливость, за вашу нежность и за наш прекрасный плод любви. Те встречи я лелею в памяти как наивысшую драгоценность, ведь вы подарили мне самое прекрасное, что может желать женщина, хоть я и не могу видеть её, знать её, чувствовать и любить...
Вы знаете, Адам, супруг продолжает верить, что тогда я ездила на термальные воды, дабы поправить своё здоровье. Пусть верит дальше, хотя иногда моё молчание громче любого крика...
Ах, как же сладки и прекрасны были те дни и ночи. А вы помните? Те нежные месяцы с вами навсегда остались в моём сердце.
Любимый мой, я шлю вам свою вечную любовь, веру и надежду, что когда-нибудь мы будем вместе.
Всегда ваша, Августина»
Я продолжил вести расследование, и результаты меня не порадовали. Сестры Адама Ловли уже нет в живых, но по сведениям, детей у неё не было. Кроме одного ребёнка, от которого она якобы отказалась. Но что, если женщине просто заплатили, чтобы она назвалась матерью, отрекающейся от своего дитя?
Мог ли граф так поступить? Почему нет? Подтверждение — ежеквартальные выплаты сестре. Очень солидные суммы были. До самой смерти брат содержал сестру. Платил за молчание? Или просто поддерживал?
Но я уверен, что мать Элизабет — другая женщина и Адам Ловли ей не дядя. У меня была догадка, но я решил подождать с окончательными выводами, пока не придут все ответы на мои вопросы.
И вот сегодня, в день, когда Элизабет готовится «к делу», я получил результаты, и мозаика сложилась в полную картину. Августина Вельс (увы, ныне покойная, уже четыре года как), двадцать три года назад отбыла на термальные воды якобы поправить здоровье. Курортов с термальными источниками по всему миру насчитывалось всего пять, и мне повезло, что женщина остановилась в одном санатории под своим именем, а не под вымышленным. Как и Адам Ловли. Спасибо другу-сыщику за оперативность, отблагодарю его щедро.
Адам и Августина провели вместе шесть месяцев. И видимо, Августина прибыла на курорт на третьем месяце беременности и там же и родила. Отец ребёнка — Адам Ловли. Они и ранее встречались, так что нет сомнений.
Также я состыковал и переписку, в которой Августина старалась не упоминать о девочке. Подведя итог заявляю: Элизабет — внебрачная дочь Августины Вельс и Адама Ловли. Граф Адам Ловли её родной отец.
— Леди Элизабет Морган —
— Мне кажется, ты что-то утаиваешь от меня, — проворчала я в сотый раз, с подозрением глядя в глаза мужу. — Ты какой-то мрачный и задумчивый.
Джон придирчиво осмотрел мою причёску, тронул кончиками пальцев едва заметные шпильки, заколки, потом вздохнул и сказал:
— Моя любимая женщина идёт на дело в логово настоящей мрази. И меня не будет рядом. Как интересно я должен выглядеть, м? Прыгать от счастья, веселиться и смеяться?
В его голосе прозвучал упрёк. А ещё я отчётливо услышала беспокойство и даже страх. И меня накрыло осознание, что вот этот большой, сильный, умный мужчина боится. Боится за меня. Боится, что мне причинят вред. Он боится меня потерять. Обняла ладонями его хмурое лицо и прошептала:
— Джон, я справлюсь. И ты ведь всё равно будешь поблизости. Ты и наши друзья. Если что-то пойдёт не так — я уверена, что ты меня вытащишь. А наше дело важное, ты же понимаешь! И мне удастся его разговорить, поверь.
Супруг накрыл мои руки своими и мрачным тоном произнёс:
— Для меня вся эта затея выглядит так, как если бы человек на плахе, с отрубленной головой сказал, что казнь удалась, поскольку палач не промахнулся.
Я скривила губы и язвительно выпалила:
— Интересно, что ты имеешь ввиду!
— Элизабет... — со вздохом протянул он моё имя, — давай бросим эту идею. Мы найдём другое решение...
Высвободила свои руки и топнула ножкой.
— Ну хватит уже! — рявкнула для порядка и сурово посмотрела на супруга.
Он улыбнулся как-то гордо и чуть кивнул, принимая моё решение.
Боги! Неужели!
— Да, ты справишься, — сказал он уверенно. — Ты уверенная в себе и не боишься.
— Мне не нравится бояться, Джон. Это вообще не мой стиль. Да и удача покровительствует смелым.
Но нервозность всё же присутствовала. И Джон сделал правильно, я разозлилась и теперь ощущала в себе силу сокрушить весь мир. Хотя всего-то и нужно выбить признание из гадского графа.
Джон достал из кармана часы, откинул крышку и кивнул.
— По моим подсчётам граф Андон скоро должен дать ответ.
И едва он это произнёс, как почтовик издал звук, оповещающий о приходе письма.
Я удивилась и покачала головой.
— Ты ещё и предвидеть умеешь?
Сказать честно, были у меня сомнения, что Итан быстро ответит на письмо, которое мы составляли всем коллективом и отправили утром графу. Джон сразу сказал, что граф ответит к обеду и пригласит меня на ужин — романтическо-показательный. Именно так выразился супруг при этом сильно скривился, словно проглотил живую сколопендру.
— Тут и предвидеть нечего, — проворчал Джон, доставая из шкатулки-почтовика ответ графа.
Он развернул сложенный вдвое розовый лист бумаги, так обильно надушенный, что у меня сразу зачесалось в
