Первый дракон - Екатерина Борисовна Елизарова
Верм нашла почти сразу. Похоже, Анир его так и не заметил. Что ж, тем лучше.
Надолго оставаться в потайной комнатке не стала, ничего лишнего не утащила. Честное королевское! Прикрыла за собой дверь, побродила по башне и решила все-таки переодеться. Только вот… Не идти же ради этого обратно в каморку? Как вообще, Анир полагает, мы будем жить вместе? Не могу же я стягивать бальное платье там, куда он может войти в любой момент. А спать? Как, он предполагал, мы будем спать? При взгляде на одиноко стоящую кровать почему-то сделалось жарко. Я тряхнула головой, отгоняя сумасбродные мысли, и, разжав ладонь, посмотрела на верм.
– Куда же тебя спрятать?
Вариант был только один. Да и одежда…
Я взяла свою сумку, тихо подошла к двери, прислушалась и вышла наружу.
До комнаты добралась быстро и даже никого не встретила по дороге. Несмотря на позднее время, Зары внутри тоже не оказалось. Обдумать это решила позже, а пока быстро переоделась, смыла макияж и собрала волосы в хвост. Непривычно, но уже завтра магия развеется и волосы вернут свой первоначальный вид и длину.
– Так-то лучше… – вздохнула я, взглянув в зеркало, и осмотрелась.
Сначала я хотела спрятать верм, потом, наоборот, начала собирать в сумку все самое ценное и необходимое. Затем высыпала на кровать, поразмыслила, собрала снова. В процессе этих метаний услышала какой-то скрежет. Пытались открыть дверь? Вернулась Зара?
– Не похоже, – пробормотала сама себе.
Выждав пару мгновений, схватила сумку и выглянула за дверь. Как раз вовремя, чтобы заметить кого-то, заходящего за угол коридора. Кого-то, подозрительно напоминающего Лестора! Недоумевая и все-таки сомневаясь, я побежала за ним. Когда добралась до поворота, Лестор (предположительно он) как раз остановился. У стены. И вдруг исчез! А я, возможно впервые, почувствовала колебания магии, почти увидела ее след. Верм, каким-то образом оказавшийся зажатым у меня в руке (видимо, как самое ценное, в сумку я его не бросила), засветился и затрещал. Безо всякого накопителя.
Я таращилась на него, совершенно ничего не понимая. И в то же время понимая, что упустить такой шанс не могу. Поворот шестеренки, направленный импульс (а скорее, просто желание), и меня окружила уже знакомая дымка.
Как мне казалось, меня утянуло по тому самому следу, однако ни Лестора, ни кого бы то ни было на него похожего я не увидела. Только черно-коричневого мохнатого зверя на четырех лапах с хвостом и стоячими ушами. Умные карие глаза смотрели заинтересованно и не агрессивно, но я все равно испугалась до дрожи. Возможно, просто от неожиданности. Познакомиться с земными животными мне еще не удалось. А я ведь переместилась на Землю! Так ведь? Я бегло огляделась: в блеклом свете сумерек и дальних огней виднелись серые каменные стены каких-то зданий, почти таким же серым было покрытие на земле, справа шло ограждение из крупной сетки, рядом валялись какие-то коробки и доски. Зрелище унылое и неприветливое.
Зверь, судя по всему, устав ждать от меня какой-либо реакции, раскачивая хвостом из стороны в сторону, двинулся ко мне. Я отшатнулась и услышала тоненький голосок. С той стороны сетки, через небольшую дыру, пролез худенький, под стать окружающей обстановке, весь какой-то бледный и невзрачный мальчик. Он сказал что-то еще, и зверь тут же подбежал к нему и, уже вне всякого сомнения, приветливо замахал хвостом и позволил себя погладить.
– Я тебя не понимаю. Верно, – пробормотала я и, порывшись в сумке, вытащила артефакт-переводчик, надела на запястье.
– Он не тронет, – услышала тут же. – Неужели боишься собак?
– Я просто никогда не видела… – ответила я, прислушиваясь к ощущениям от использования артефакта и внимательно следя за реакцией мальчика.
– Кого, собак? Правда, что ли? – как ни в чем не бывало удивился он.
– Да, я…
Собака снова двинулась на меня, но мальчик ее остановил:
– Пойдем, Джек, а то снова поймают.
– Погоди. Ты что, совсем один тут… гуляешь?
– Я убежал, – с предельной прямотой заявил мальчуган. – И совсем не хочу, чтобы меня снова поймали. Бегунков у нас наказывают.
Я не очень понимала, о чем он говорит, но и отпустить его просто так казалось неправильным. На вид ему было лет шесть-семь. Куда он пойдет один?
– Но ведь твои родители будут волноваться… – начала я.
– Нет у меня родителей, – довольно резко перебил он. – Я детдомовский.
– В смысле?
– Ты какая-то странная, я сразу заметил. Тоже сбежала? Из больницы? Той, которая для психов?
– Что? Нет! Я просто издалека. Очень издалека.
Мальчик пожал плечами:
– А то у нас есть один такой, Ваня, до сих пор не говорит. Я слышал, если не заговорит, после детдома его отправят в психдиспансер, а там еще хуже, чем у нас. И не выбраться. Я бы тоже сбежал! Если бы смог. – Он задумался о чем-то своем, явно безрадостном и снова потрепал Джека за ухом. – Зато теперь мы будем вместе.
Меня била дрожь, все сказанное мальчуганом мне решительно не нравилось, но я не представляла, что могу сделать.
– Ты так совсем окоченеешь, – вдруг сказал он, глядя на меня.
Я замерла и только в этот момент осознала, что вокруг жутко холодно.
– Пойдем, я знаю, где можно согреться. Я, кстати, Никита.
– Тина. И спасибо, – ответила я нерешительно.
Вот уж не думала, что на Земле мне возьмется помогать маленький, сбежавший откуда-то мальчик. И что здесь окажется так холодно!
Никита хмыкнул и быстрым шагом направился в проход между плотно стоящими домами. Одет он, надо сказать, тоже был не особенно тепло.
– А что такое детдом? – спросила я, с трудом за ним поспевая.
– Паршивое место, где держат ненужных детей.
– Как это… ненужных?
Мальчик привычно уже пожал худенькими плечами:
– Вот так. Некоторых забирают в семьи, но это редко. Бывает, возвращают обратно. И тогда лучше уж не забирали бы. Мишка жутко задирал нос и со всеми разругался, а потом его вернули. Это каким надо быть дураком? – Никита был так возмущен, что даже остановился на мгновение. – Ему потом досталось. Нет, я уж лучше как-нибудь сам. Надоело.
– Не понимаю… – Я действительно не понимала. Совсем. Разве так может быть? – Но как же ты один?
– Не один. У меня есть Джек, а это намного больше, чем никого. В детском доме не заведешь пса.
– Понятно. Там живут дети, у которых нет родителей. И тебе там не нравится. О вас плохо заботятся? И
