Первый дракон - Екатерина Борисовна Елизарова
– К несчастью.
– Невероятно. И зачем этот маскарад с Академией? Я не понимаю, объясни. Так теперь развлекаются принцессы?
– Может, для того, чтобы не слышать вот это язвительное «принцесса»? – огрызнулась я.
– Ты врала.
– Это называется инкогнито.
– Ты взломала путь к источнику, а теперь… – Он осекся. – О, понимаю, тебе ведь не пришлось взламывать, верно?
– Я не собираюсь это с тобой обсуждать.
– Ну разумеется. Если уж ты, сидя в камере, не собиралась, то теперь…
Анир снова замер, отпустил мою руку. Я вопросительно изогнула бровь.
– Танец закончился, ваше высочество.
И, поклонившись, он развернулся так быстро, что его спина мелькнула и тут же скрылась с глаз.
Хотелось рычать. А еще самую малость – догнать и все-все объяснить.
Вместо этого я отвергла приглашение на очередной танец и украдкой выскользнула из бального зала. А ведь собиралась веселиться! Наивная. Мама рассказывала, как отмечают дни рождения на Земле. У меня никогда не было ничего подобного. Только лживые улыбки и протокол.
Усмехаясь собственным мыслям, я сама не заметила, как оказалась у кабинета отца. Да, после официальной части приема мы частенько сидели тут втроем. Ели сладости и смеялись. Только вот друзей в стенах дворца у меня никогда не было, а тех, кого я считала таковыми, ни за что не пустили бы в эти стены.
В полумраке медленно ступая по паркету, я дошла до окна. Наверняка будет фейерверк, но мне положено восхищаться зрелищем из сада вместе с гостями. А жаль, лучше бы осталась здесь. Кабинет отца всегда был единственным местом во дворце, где я чувствовала себя безмятежно, уверенно. Защищенной от косых взглядов и злых шепотков.
Постояв немного у окна, я двинулась вдоль стены, провела по выступающей дверце книжного шкафа, коснулась полки и… вздрогнула от ударившей по ушам сирены. Где-то сработала сигнализация.
Метнувшись к двери, выскочила в коридор. Кто знает, какие средства защиты установили во дворце за время моего отсутствия. Не хотелось бы оказаться запертой в кабинете.
По коридору пробежали лакеи, кто-то из гостей. И Анир.
– Ты!
– Что случилось?
– Скажешь, на этот раз ты тоже ни при чем?
Я насупилась. Повторила вопрос.
– Взломали хранилище, – ответил за Анира подошедший страж. Его я знала, он был приближенным отца. – Входы оцеплены. Вам лучше пока побыть у себя, ваше высочество. Боюсь, праздник на этом окончен.
Я кивнула, и страж устремился дальше по коридору. Анир остался. Он смотрел пристально, хмуро, и в его взгляде отчетливо читалось подозрение.
Анир
Ее высочество. Тина – ее высочество. Вернее, даже не Тина – Валенсия. Она наследная принцесса Айландера, а главное – дочь Адрианы. Это то, чего я никак не мог предположить, то, что все меняет.
Эмоции улеглись, и медленно, но верно до меня начало доходить, что той Тины, с которой я провел столько времени в стенах Академии, просто нет. Она обманула, да, но, в сущности, она обманула всю Академию. Инкогнито – так это называется. И раз дарии это одобрили (а кто знает, возможно, и сами предложили), то кто я такой, чтобы выказывать недовольство? Она не могла мне сказать. А еще… еще она не просто взбалмошная девчонка, которая постоянно влипает в неприятности. Ну, вернее, влипать в неприятности ей это не мешает, но она не стала бы совершать что-нибудь действительно преступное, то, что может навредить ее семье и всему Айландеру.
Тина
Разумом я понимала, что у Анира есть все основания для недоверия. Я постоянно что-то скрывала, недоговаривала, получала сотни подозрительных посланий от Лестора, а потом заявлялась с ним под руку на занятия (пусть даже Анир не знает, что Лекс и Лестор – одно лицо). Я попалась у источника в конце концов! Но… До чего же неприятно, невыносимо…
Я собиралась гордо прошествовать мимо, уйти, пока могу еще «держать лицо», но неловко подвернула ногу и коснулась его ладони.
Сигнал тревоги уже стих, и в обрушившейся тишине раздался гул напирающей магии. Она стучала где-то внутри головы, бухала в горле и текла по позвоночнику. Меня бросило в жар, а потом что-то обжигающе ледяное пронеслось по руке и, прострелив ладонь, вырвалось плетью оранжево-золотистого света. Ослепило и, как будто подчинив себе, вынудило выплеснуть наружу, стряхнуть ослепительный свет, ударить в стены, потолок.
Я в ужасе ахнула. В конце коридора кто-то вскрикнул, и Анир тут же загородил меня собой. Сжал запястье, огляделся и затащил меня в ближайшую дверь – обратно в кабинет отца!
– Что ты творишь? – прошипела я, потирая зудящую руку.
– Что я творю?! Ты прожгла дыру в портрете! А там, вероятно, изображен какой-нибудь твой великий предок.
– Я?! Я… просто разнервничалась.
– И с непринужденной легкостью потянула из меня силу, – хмыкнул он.
– И это я тоже сделала специально, да? – горько усмехнулась я. – Ну извини. Больше не буду подходить к тебе, дабы случайно не коснуться.
Ладонь все еще покалывало, а в душе творился настоящий раздрай. Я пнула отцовский стол, ушибла ногу и, судя по золотистой вспышке, снова ударила магией и что-то сломала.
Не успела толком испугаться собственной бесконтрольной силы, когда сзади подошли и обхватили за плечи.
– Тише. Прости.
Я замерла и тихо выдохнула:
– Ты ничего не сделал. А я…
– А ты не стала бы творить безумства без веской причины.
– То, что для одного «веская причина», другому может показаться пустяком. Глупостью. Преступлением… – Последнее добавила едва слышно. И, побоявшись сказать еще что-нибудь лишнее, перевела тему: – А теперь еще и отец определенно не обрадуется разгрому.
– Это? – хмыкнул Анир, вероятно разглядывая сломанный ящик отцовского стола и торчащие из него бумаги. Некоторые порядком обуглившиеся! – Насколько я успел понять, отец прощал тебе и не такое.
– Эй! – до глубины души оскорбленная, я резко развернулась и буквально уткнулась носом Аниру в грудь. Сдвинуться хоть на шаг он и не подумал! – Не ты ли только что проникновенно делился своим осознанием моей разумности?
Анир рассмеялся.
– Одно другому не мешает. – Анир еще разок весело хмыкнул, а потом снова сделался серьезным, почти мрачным. Взял меня за плечи, заставляя смотреть на себя, и сказал: – Я действительно осознал, Тина. Я вижу ситуацию однобоко, а ты, вероятно, недостаточно доверяешь мне, не считаешь достаточно близким, чтобы поделиться. Я мог бы помочь.
Он коснулся моего лица, провел по скуле и чуть приподнял за подбородок. Глядя в синеву словно бы подсвеченных изнутри глаз, я почти не дышала и откровенно боялась выложить ему все прямо здесь и сейчас. Ведь он
