Марина Дробкова - Маг моего сердца
Подхватив, поднимает меня над собой. Какие кренделя выписывают мои ноги в воздухе — уму не постижимо. На землю. Шаг с поворотом, шаг с поворотом. Откуда он здесь, мой незнакомец из вагона-ресторана? Почему прячет ауру? Наши тела будто слились и двигаются в унисон. Как тогда.
Наклон! Я выгибаюсь так, что вижу людей, стоящих за спиной, вверх ногами. Обратно! Расскажи мне свою историю, маг. Мой маг… Что-то знакомое есть в том, как я только что о нем подумала.
Вновь поворот! Танцует ли еще кто-то здесь, или мы остались вдвоем? Мне кажется, других нет. Я
как птица в силке. Он — охотник. И он не отпустит. Не отпустит. Но и не бросит, я теперь — его.
Вперед, вперед, вперед, кружится площадь, люди и фонари. Пятна света несутся хороводом. Меня обнимает вихрь. И здесь маг. Его тело чувствует мои руки, его дыхание близко. Не подведите, туфли! Еще несколько кружений, и вас может не быть. Плен, сладость, нежность. Страсть. Я с ним.
Только с ним. Навсегда.
Что бы ни случилось.
— Откуда ты, маг?
— Потерпи, уже недолго.
Мышцы как натянутые струны — поют… Держи меня, веди меня, не отпускай… Люби меня.
Наклон! Он надо мной, его губы близко. Опасность. Запах миндаля.
Чего-то не достает мне.
— Откройся, маг!
— И все закончится!
Влево, вправо, влево, стоп. Тело просит огня. Рывок, вихрь, кружение, без остановки, без остановки. Он за мной, за мной, за мной.
Упасть на одно колено. Запах миндаля сильнее. Мы как зеркало друг друга. Дерево. Миндальное дерево. Медленно подняться, встать. Имя срывается с губ само.
— Даймонд Баум!
— Бренна Рейлис.
Молния! Раскат грома. Ливень. Внезапно.
Толпа визжит и разбегается. Мы стоим друг напротив друга. Он снимает маску.
Я все помню.
Я все понимаю.
Он Даймонд. Мой маг. Креадор. Человек из поезда. Я люблю его. Всегда любила. Он нарушил правила.
Его мир… Что с его миром?
Даймонд держит меня за руки. Я как будто только что вышла из морской пучины на берег: память рисует картины, одна другой реалистичнее.
Даймонд на моем балконе. Даймонд увлекает меня в водопад. Учит ставить заслон. Врывается в комнату, сорвав жалюзи с окна. Целует…
Дальше воспоминание понеслись, словно гонимые ветром: мы вдвоем, мы боремся с тайфуном, получаем дипломы, проходим коридором между костров…
— Почему я забыл тебя? — спрашивает мой маг. — Вернее, нет. Я помнил. Но не видел лица. Я искал тебя, Бренна. По всем мирам. Нарушал запрет и искал.
Но память скрыла от меня, что ты — контролер. Как я мог забыть? Не понимаю. И даже в поезде я узнал тебя не сразу.
— Ты узнал меня в поезде? — кричу я. — Почему ты не сказал?!
— Это пришло не вдруг. Увидел красивую женщину в ресторане — что в этом такого? Но меня потянуло к тебе, как безумного, я просто потерял голову. Я понял, когда мы были вместе. Пелена спала с глаз.
— Почему же ты не признался тогда?! Почему?!
Я трясла его и кричала. Мы стояли под ливнем. Люди давно попрятались под крыши.
Он обнял меня, прижал к себе, и я постепенно успокоилась.
— Не признался, потому что… вспомнил, что ты контролер. Я струсил, Бренна. К тому же я не был уверен, что действительно нужен тебе. И сбежал.
Я плакала, уткнувшись лицом в его рубашку. Теперь на ней будут черные полосы от туши. Как он мог! Он оставил меня там одну. А я так в нем нуждалась!
— Пойдем, — вдруг спохватился Даймонд. — Ты вся мокрая.
Мы оба промокли до нитки. Он повел меня в переулок, где был припаркован винтажный автомобиль. Посадил в кабину, и сам сел за руль.
Машина тронулась. По переулку, потом по улице, свернули вправо — по другой… В стекла бил дождь, дворники кое-как разгоняли воду. Миновав город, мы выехали на широкую дорогу. Не знаю, как ориентировался Даймонд, мне ничего не было видно впереди из-за стены ливня.
Жизнь как будто раздвоилась. Вот он, мой Даймонд, рядом. Словно мы не расставались никогда. Но мы — расставались! Хоть и не по нашей вине. Прошло шесть лет, их не выбросишь. Я контролер, он творец миров. И я здесь, потому что…
— Прости меня, — произнес он изменившимся голосом, не отрываясь, глядя перед собой.
— Я тебе все простила, — прошептала я.
— Нет. Не все. Я и не прошу простить все, это было бы… — он вздохнул. — Это невозможно. Есть вещи, о которых ты еще не знаешь — но узнаешь очень скоро. Я прошу тебя простить мою трусость.
Я должен был признаться сразу — возможно, тогда ничего бы не случилось. Как только прибыл твой поезд — я сразу ощутил твое присутствие и приехал, чтобы ждать тебя на площади. Не сомневался, что ты появишься именно там. Вот только не думал, что контролера пришлют так быстро.
Он вновь тяжело вздохнул:
— Но почему-то не сомневался, что именно тебя.
Даймонд остановил автомобиль. Оказывается, мы уже приехали.
Дверцу открыл — швейцар? Дворецкий? Не знаю, как называется он в этом мире. Высокий человек во фраке. Он помог мне выйти и придержал надо мной зонт.
— Оттавио, проводи сеньору в замок. Она промокла и голодна. Позаботься о ней.
Человек во фраке наклонил голову.
Голос Даймонда был усталым и каким-то надломленным. Мне оставалось лишь проследовать с дворецким внутрь огромного дома, который хозяин назвал замком. Замок — это тоже статус, как
«Неумолимая». Креадоры часто живут в замках — при этом здание не должно дисгармонировать с эпохой.
Навстречу выскочил еще один служащий. Я услышала, как Даймонд просит его отогнать машину в гараж. Что ж, все в соответствии с рангом.
Особняк встретил теплом камина. Приглушенный свет в холле, уют и тихая музыка. Оттавио закрыл зонт.
Как из-под земли выросла горничная.
— Паола, приготовьте сеньоре ванну, она продрогла, — распорядился Оттавио. Значит, он точно дворецкий, а не просто швейцар.
Паола присела и молча кинулась выполнять указание.
— Что пока желает сеньора: кофе, глинтвейн, горячий чай? — поклонился дворецкий.
Знаком он показал мне на кресло у камина и я с радостью опустилась в него.
— Сеньора желает чай с бергамотом, лимоном и коньяком, — ответил за меня хозяин дома, появившись на пороге. — Прошу тебя, Оттавио, побыстрее.
Даймонд шепнул дворецкому еще что-то. Тот изменился в лице, но отвесил низкий поклон и, с прежней невозмутимостью в голосе произнес:
— Сию минуту, сеньор.
После чего удалился.
Даймонд подошел ко мне.
— Прости мне и эту дерзость. На правах хозяина дома я счел возможным позаботиться о тебе… — он хотел как-то назвать меня, но, видимо, должное слово ему не давалось. В результате, не назвал никак. — С завтрашнего утра здесь будут выполняться только твои распоряжения… Неумолимая.
