Дневник травницы - Канна Шорен
— Это того стоило? — спросила с ухмылкой Есения.
Она взяла небольшую миску с тёплой водой и небольшим кусочком люфы и принялась осторожно вытирать холодный пот с лица Яромира, который предварительно лёг, устало улыбаясь.
— Да, — он мягко коснулся ладоней Есении, вызвав у той удивление и лёгкую дрожь. — Это значит, что я совсем скоро буду ходить нормально, верно?
Девушка аккуратно и с улыбкой освободила свои руки и произнесла лишь короткое:
— Ну точно придурок!
Глава 23
«Здравствуй, дорогой дневник.
Весна в наши южные регионы приходила всегда раньше, чем того нужно было по календарю. Неделю назад налетел тёплый ветер, спровоцировавший начало таяние огромных пластов снега и создавший первый тёмные круги на льду близлежащей реке. Три же дня назад полил дождь. Холодный, мерзкий и стеной. Выйти за пределы дома совсем не хотело, и я в очередной раз пожалела, что не расширила дом и не устроила склад с едой где-нибудь в доме.
Сегодня утром погода поменялась на мелкую, противную морось, часто прекращающуюся. Заходили мужики вместе с главой деревни. В горах сошла огромная сель, сметя за собой широкий и длинный пласт деревьев и дорогу, ведущую в один из ближайших городов. Гонец, прибывший по узкой объездной, сообщил благие вести об отсутствии каких-либо известных жертв, что было невероятной удачей, а также доставивший просьбу о совместном разборе схода. А мужиков нужно было снабдить чем-то от мелких ранений, парой крепких жгутов и бинтов. Я на всё это поворчала, но выдала, взяв с тех обещание по возвращении отправить всех раненных ко мне. Заражение крови мне тут не нужно ни в каком виде и тем более ампутация чьей-то конечности.
Яромир какими-то семимильными шагами принялся выздоравливать. Месяц назад он не мог стоять без моей помощи, а теперь вполне бодро передвигается по дому, правда опираясь на новенькое приспособление — трость. Первое время заваливался с непривычки, а Ночка ещё, негодница какая, вечно под ногами путалась у него, мешая нормально ходить. Я лишь хихикала с его ругательств на кошку, но никак не помогала одному и не отгоняла другую. Яромир также пытается уже помогать мне по хозяйству. До смешного. Пытался со мной за продуктами сходить на склад, в итоге трость утопла в образовавшейся у порога грязи и дальше он не сдвинулся ни на шаг. Теперь упорно забирает в дверях большую часть поклажи и нёс к печке. Отказать в подобном не могла.
Совсем скоро срок родов у Ялики. Единственный конь, которого я чисто теоретически могу взять — это Ворон. Но, конечно же, прежде всего нужно спросить разрешения у Яромира. Искренне буду надеяться, что ничего экстренного с Яликой не случится, и мне не придётся бегом вскакивать на коня и скакать на нём на спасение жизни.
С тобой, дневник, мы встретимся позже.
Двадцатый день месяца Льда»
Есения отложила перо и перевела взгляд на низкое, тяжёлое и угнетающе серое небо за окном, скривившись от него как от лимона. Ненавидела она такую погоду. Ассоциировалась подобная только с чем-то плохим, даже мёртвым. Весна лишь начиналась, отчего каких-то радостных красок не наблюдалось, да и не будет ещё с месяц. Первыми здесь всё всегда приходили крайне холодные и продолжительные дожди, которые могли задержаться в местности и на месяц. Лишь к началу посевного сезона, погода становилась тёплой, по истине весенней. Порой приходила вместо неё даже по-летнему невыносимая жара, но увлажнённая земля не давала будущему урожаю погибнуть, не начав ещё свою жизнь.
Ещё и деревенька будто погрузилась в тишину. До сухой погоды почти замирала торговля и путешествия, отчего доход той же таверны падал по меньшей мере втрое. Передвижение между городами в это время года было редким явлением, никто не хотел утопнуть в грязи, попасть под бурную, вышедшую из берегов, реку, оползень или сель.
— Ненавижу начало весны.
Есения встала из-за стола и принялась мягко ощупывать подвешенные на свисающих с потолочных балок верёвках корни мандрагоры. Их сушили бережно, но крепко обвязывая, стараясь не навредить и тем более не протыкая. Таким образом сохранялись все самые ценные составляющие, а уходила лишь влага. Ботву девушка ранее уже разделила на две неравные части. Примерно треть была растёрта в кашицу, её применяли при больших ожогах и неглубоких царапинах и ранениях. Оставшаяся часть была засушена вниз «головами» и спрятана про запас.
— А кто её любит? — Яромир сам недовольно поморщился, глядя на погоду. — Дядька вечно меня в такую погоду выгонял по полям, холмам и горам бегать с нагруженным заплечным мешком. Первое время всё с кашлем и жаром лежал после такого, а потом привык. Но конец осени и начало весны до сих пор не люблю.
— Ты на него злишься? Ну, за то, что так гонял.
— На дядьку? — мужчина как-то неоднозначно пожал плечами. — Гонял меня как сидорову козу, но всё равно упорно сидел у моей постели, пока я болел.
Есения лишь улыбнулась на его ответ, аккуратно снимая одну из связок с самыми мелкими корнями. Они уже высохли, в отличие от остальных, и теперь нужно было тщательно перевязать тонкой шёлковой бечёвкой, отправить в хлопковый мешок и спрятать в сухом тёплом месте. Она принялась это споро, но при этом внимательно делать за рабочим столом, сосредоточившись на деле.
— Для чего они тебе? — раздался над ухом внезапно голос Яромира.
Он повадился в последнее время наблюдать за работой Есении, интересоваться ею. Ему явно было скучно, но для девушки это было сущим испытанием. Поглощённая своим делом, она совсем ничего не замечала, отчего постоянно вздрагивала, а порой и подскакивала от неожиданного появления Яромира.
— Мандрагора — лекарство от многого. Она очень полезна, если её верно применять. А может стать и ядом в неумелых или злых руках, — спокойно, насколько вообще возможно, объяснила Есения, шумно выдохнув. — И прекрати ко мне подкрадываться, в сотый раз прошу же!
— А я в сотый раз тебе говорю, я не подкрадываюсь! Ты же
