Мария Сакрытина - Клятва (СИ)
них по-другому, то ли время их изменило тоже – но теперь эти суетливые, вульгарные
женщины вызывали во мне жалость, а не злобу и страх.
- М’лорд! Пожалуйте сюда, м’лорд, коня здесь оставьте, мы приглядим, м’лорд.
Они были так бедно, безвкусно одеты по сравнению с дамами во дворце, что я не мог на
них смотреть. И да, грубые, красные, мозолистые руки, неряшливо заплетённые волосы с
прядями седины, подбитый глаз у одной и скула у другой могли вызывать только жалость.
У кого на них рука поднялась?
А улыбались они мне так же заискивающе, как когда-то лорду Джереми. В их глазах
читалось: «Пожалуйста, м’лорд! Пожалуйста…» Пожалуйста, обратите внимание,
пожалуйста, всё для вас сделаем, милорд…
Сам не заметив как, я оказался в доме хозяйки, в её комнате, точно так же пахнущей
чесноком и теперь ещё лекарством. Сама госпожа, однако, уже не лучилась мощью и
грозной властью. Она с трудом смогла встать с кресла у камина.
- Чем могу служить, м’лорд?
- Вы меня не помните? – выдавил я.
Она смотрела непонимающе. Взгляд, кстати, не изменился, такой же цепкий. Я почти
ожидал, что она заорёт, как раньше: «Ах ты, паршивец! Тебя, что, выгнали?! Как ты
посмел ослушаться?!»
- Нет, м’лорд.
Я опустил глаза и, увидев свои сапоги, чуть не подпрыгнул. Как когда-то ещё босоногий, привычно опустив взгляд, я разглядывал сапоги лорда Джереми: из дорогой кожи,
украшенные декоративным швом и серебряными галунами. Я смотрел и нет-нет, но думал: какого это – носить их? Какого это – жить как сыр в масле? И почему я не родился в
золотых пелёнках, почему я не могу и никогда не смогу быть вот таким?
Теперь, вот, стал. Химерой.
Руки сами потянулись к кошельку за поясом, потом – привычней – к мечу.
- М’лорд?
Я вскинул на неё взгляд и отшатнулся. И отступал, пока не оказался во дворе, среди детей-
теней, нищеты, грязи и отчаянного существования, из которого я действительно – прав
был де Беорд – был лишь исключением.
Следующий день я, по совету Рэя, потратил на то, чтобы найти лорда-хозяина приюта и
отправить ему выгодное предложение этот самый приют продать. Но я же понимал, что
даже если еда у тех детей станет лучше, а кровати – удобней, это не много изменит.
Сироты по закону должны работать с пяти лет – и они будут работать, пока закон их не
освободит. И что даст, если я выкуплю их всех? С одного приюта – да, но сколько их в
стране? Будут лишь очередные исключения.
Рэй тем вечером убеждал меня уехать развеяться. Он считал, это единственное, что меня
спасёт. Наверное, он был прав – мне душно было в этой клетке лордов и бедняков. На
войне, видят боги, всё куда проще.
Но я не мог оставить короля.
Однако двух-трёхдневная прогулка в дозоре в пригороде столицы мне бы никак не
помешала. В Ардекском лесу – тем, что между городом и Школой, как раз видели
разбойников. «Странно, что они делают так близко к столице?», - думал я. Впрочем, после
войны это уже стало нормальным – не все бывшие солдаты желали мирно возвращаться к
своим пашням.
В дозор я вызвался в последний момент, во время доклада Его Величеству. Вот прямо у
короля и попросился – и у него не был причин меня не отпустить. Всего три дня. И, я
думаю, он тоже видел, что мне необходимо развеяться. Да и, честно говоря, он наверняка
тоже сомневался, что те дворянчики, вызывавшиеся привести головы нарушителей закона, смогут с ними справиться. Головы! Идиоты, нам рабочие руки нужны, хотя бы на тех же
пашнях. А не головы на пиках. Но это же лорды… Среди них был, кстати, и племянник
сэра Джереми – виконт де Вилета, который раньше называл меня висельником, а теперь
улыбался во всю пасть, хлопал по плечу и старательно поднимал бокал в мою честь.
«Мелкая шавка», - с презрением думал я.
В общем, поехал. Рэй говорил, что я простой и честный, как дурак. Ага, я такой. Мне и в
голову не пришло, что это может оказаться ловушкой. Я ехал отдыхать! И действительно, в
дороге мне стало лучше. Солнышко печёт, лес яркий, осенний, дерева верхушками качают, ветром гудят. Красота!
Разбойников мы так и не нашли. Зато на какой-то милой полянке, когда юный, похожий на
мышонка, виконт де Ври завёл пафосную речь о какой-то дамочке, с которой я тоже имел
счастье быть близко знакомым, племянник сэра Джереми всадил мне нож в спину. Хорошо
всадил, "грамотно" – между лопаток. Как я прямо там не окочурился – даже не знаю.
Наверное, снова "повезло", ха-ха.
Слава Девятке, что конь, Бурыш, хорошо обученный, понёс сразу, как только я упал ему на
шею. Прямо с места и чуть не в галоп – я из последних сил в седле удержался. И только
это меня и спасло. Предупреждённые, остальные милорды явно собирались меня добивать
– я слышал краем уха звон вынимаемых из ножен мечей. Но потом они, конечно,
припустили за мной. Но это трудно: галопировать по лесу, да ещё и по такому густому, как
Ардекский. И очень легко потеряться.
Боль застилала глаза, правая рука онемела, я уж молчу, с каким трудом давался каждый
вздох. Но умирать я безумно не хотел – нет, да ещё и так глупо! Я твёрдо решил, что, по
крайней мере, утащу за собой парочку этих мерзавцев и, когда у коня подломились ноги
(кажется, его подстрелили), я успел выпасть из седла раньше, чем оказался придавленным.
И меч успел достать тоже.
Меня водило из стороны в сторону, и только поэтому я так долго возился с теми тремя
негодяями, которые меня догнали. Они не шибко знали, как правильно держать меч, а у
меня в глазах двоилось и даже троилось.
Помню, когда упал, сначала на колени, потом на бок, тот из них, что благоразумно стоял в
стороне, пока я с его друзьями «танцевал», не отказал себе в удовольствии сказать
пафосную короткую речь над трупами товарищей и красиво, как во всех фехтовальных
школах учат, занести меч.
Я же, лёжа у его ног, всё шарил бесполезно рукой, хватая траву и листья, ища
выроненный клинок, палку – хоть что-нибудь!..
А потом лорд неожиданно заорал, захлебнулся кровью и обмяк, заваливаясь рядом со
мной. И ещё спустя мгновение на меня уставилась окровавленная волчья морда – с явным
гастрономическим интересом. Очевидно, лорд волку понравился – по крайней мере, его
глотка. И зверь хотел ещё.
Когда волчья морда неожиданно сменилась синеглазой девочкой-небожительницей из
