Последние стражи - Ольга Олеговна Пашнина
Я поднялась. Не было никакого желания еще глубже погружаться в богатый внутренний мир Вельзевула. Пожалуй, отец был единственным, кого я не понимала совсем. Может, прожитые века наложили на него отпечаток. А может, он и стал Повелителем мира мертвых, потому что просто не умел привязываться, любить и заботиться. В любом случае шанса стать на него похожей у меня уже нет, и в этом несомненный плюс ситуации.
– Знаешь, – донесся его голос, когда я уже была в дверях, – я часто думаю в последнее время: а если бы Ева и Лилит никогда не появились в Пангее… если бы волей судьбы арахны попали бы в какой-то другой мир… был бы у нас шанс сохранить его таким, каким задумывали боги?
Что-то в этой мысли было. На миг я словно ощутила странный холодок, коснувшийся кожи, и услышала шепот, едва уловимый, доносящийся откуда-то из недр дома. Но, прислушавшись, я различила лишь треск пламени в камине в комнате Вельзевула.
Дэваль сидел за столом, изучая какую-то огромную карту. В расстегнутой наполовину рубашке, с растрепанными волосами. Непривычно домашний и почти не раздражающий. Почти – потому что все еще нет-нет да хотелось как следует укусить его в честь прошлых заслуг.
– А что, если для нас вообще не предусмотрен хеппи-энд? – спросила я. – Если мы не найдем выход? Как и полагается настоящим правителям, погибнем на земле, которой должны повелевать?
Он поднял голову.
– А что, если я этот выход нашел?
До меня не сразу дошел смысл его слов, потому что я совершенно примитивно отвлеклась, любуясь открывшимся видом. В Дэвале, сидевшем с крайне умным видом, освещенном всполохами пламени, было слишком много очарования. Какие уж тут планы по спасению мира: я восхищалась тем, что именно мне такая красота досталась, и почти даром!
– Я надеюсь, этот выход не подразумевает войны с Лилит и Самаэлем, потому что мы на сто процентов продуем. Хотя если надо героически, но глупо погибнуть – я первая в очереди.
Он улыбнулся, но глаза остались серьезными.
– Иди сюда. Смотри.
Приблизившись, я увидела карту архива. Поверх старых чернил Дэваль изобразил нечто, смутно напоминающее… мое лимонное дерево. Оно разнесло все здание, превратив в груду камня. Листы из личных дел разлетелись на много километров вокруг, и экологи нашего мира бы взвыли: по течению Стикса в сторону Виртрума неспешно плыли килограммы макулатуры с расплывшимися чернилами. На рисунке дерево делило карту на несколько частей, и в каждой из них Дэв нарисовал по жирной точке.
– Нужна пояснительная бригада, – нахмурилась я. – Что это?
– Архив. Когда мы выбрались, я отправил парочку стражей проверить, как дела с порталами в немагические миры. Ни один не пострадал, так что мой старший братец еще может забрать свой заслуженный удар в челюсть. Но речь не об этом. Посмотри, твое дерево разделило архив. Вот это, – он ткнул в точку на карте, – портал на Землю. Это – в мир балеопалов. Это – в мир без суши.
Я все еще не понимала, куда он клонит, но так устала, что под аккомпанемент треска дров слушала бы его низкий, размеренный голос вечность.
– И что? Мое лимонное дерево подарило нам невероятную мощь?
– Нет, оно здесь ни при чем, просто натолкнуло меня на мысль. Эти порталы в полуразрушенном архиве, в разных его частях, разделенные чужеродной магией, очень напоминают Пангею, разделенную на куски из немагических миров и Мортрума. И точно так же когда-то Ева и Лилит, придя в наш мир, раскололи его своей магией на части. А теперь добивают то, что осталось.
– Довольно обидный намек на схожесть между мной и твоей матерью, хотя тогда наши отношения становятся более понятны.
– Я тебя сейчас укушу, – серьезно предупредил Дэваль.
– Молчу-молчу. – Я улыбнулась. – Ладно, ты прав, метафора красивая и понятная, и что?
– Тебя не учили, что после слов «молчу-молчу» надо выдержать хотя бы пару минут?
На этот раз я героически промолчала. И, убедившись, что я готова внимать, Дэваль продолжил:
– Давай просто выгоним Лилит обратно в дыру, из которой она вылезла.
Воцарилась тишина. Открыв рот, я смотрела на него и пыталась подобрать хоть какие-то слова, но в голову, как назло, лезли только непечатные знаки.
– Что значит – выгоним обратно?! Как?!
– Очень просто. Выясним, откуда они к нам заявились, и найдем способ отправить обратно. Влияние магии арахны на миры исчезнет, и Земля будет в безопасности. Без Лилит иные ничего не смогут сделать. Мы или восстановим привычный порядок, вернув души в классические циклы перерождений, или…
– Или?
– Возможно, это будет не нужно. И со временем, если магия Лилит не будет отравлять миры, Пангея восстановится, мы снова станем одним целым.
Я неуверенно рассмеялась.
– Ты что, серьезно?
– А что тебя смущает?
– Это же легенды, Дэв! Пангея и арахны, властвующие над прекрасным миром…
– А поезд, везущий тебя в мир мертвых? А приборы, измеряющие качество твоей души? А свекровь с паучьей задницей? Тебя только мой план смущает во всей этой истории?
– Но мир таков сейчас. А то, о чем говоришь ты, было много лет назад… Да блин, тысячи, а то и миллионы! Никто из ныне живущих не знает наверняка, что случилось. Твой отец стал Повелителем уже после раскола Пангеи, Ева пропала, а Лилит вряд ли любезно подскажет, как отправить ее в магическо-эротическое путешествие!
– На наше счастье, у нее есть три сына.
– Ага, старший – хитрый был детина, средний был совсем дурак, младший съехал от греха.
– А невестка – вообще стерва, – надулся Дэваль.
Но все же поднялся и извлек из-под стола знакомое полотно – его мы нашли в сгоревшей части дома, и принадлежало оно кисти Дара. Земной пейзаж. Стоящие у разлома арахны.
– Дара не просто назвали Даром. Талант к искусству у иного – это не то же самое, что талант в немагическом мире, а нечто гораздо более глубокое. Его рисунки – это прошлое и будущее, скрытые смыслы, суть вещей, которую мы не замечаем. Это, полагаю, начало истории мира мертвых. Появление Лилит и Евы не прошло даром, появился разлом. С него все и началось. После его появления изменились потоки энергии, Пангея стала раскалываться и наконец перестала существовать.
– Да, наверное, ты прав. – Я пожала плечами. – Но что мы с этим сделаем?
– Избавимся от этой штуки. Полагаю, нам понадобится магия арахны,
