Между семьей - Вэнди Джинджелл

— Я бы предпочёл видеть его мёртвым, — сказал Дэниел.

— Точно! — торжествующе воскликнула я. — Так почему же это не так? Как мы вообще можем справиться с ним в таком состоянии? Единственный человек со стороны, к которому мы смогли подобраться, это твой отец, Зеро; и мы на самом деле не хотим подходить к нему ближе.

— Мой отец пошел ва-банк, — сказал Зеро. — Если этот его трюк не сработает, король не оставит его в живых, как только он покинет арену испытаний. Любого, кто присоединится к моему отцу, тоже ждёт смерть или что-то похуже.

— Да, но, чтобы иметь возможность сделать это, король должен быть жив, — сказала я.

Сара медленно произнесла:

— На каком этапе он умирает? Король?

— О-о-о! — воскликнула Моргана, широко раскрыв глаза. — Это хорошая мысль. Когда он умрёт? Разве он не должен быть уже мёртв или умирать? Дэниел, ты говорил мне, что это естественный цикл.

— Что мне интересно, так это то, от чего он может убегать? — спросила я, пока Дэниел всё ещё пытался проглотить фарш с рисом, прежде чем ответить. — Вы все говорите, что король обычно умирает естественной смертью или типа того; когда его правление подходит к концу, эрлинги начинают появляться естественным путём. Ни одно из этих испытаний эрлингов не происходило естественным образом; Лорд Сэро пытался уничтожить всех эрлингов, которые попадались ему в руки, а кто-то другой пытался сохранить в живых как можно больше эрлингов, чтобы приобщиться к делу, независимо от того, кто из них окажется первым. Всё это было потаканием с обеих сторон. Итак, если предполагается, что это естественно, то каким способом можно это обойти?

— Грядущая смерть короля вытесняет эрлингов, или появление эрлингов приводит к концу короля, — сказала Моргана, кивая.

Я скрестила ноги под собой, воодушевляясь своим вопросом.

— Мы знаем, во что верит король, потому что он убил всех остальных эрлингов за последние неизвестно сколько циклов. Он также не умер, что больше похоже на то, что эрлинги — похоронный звон короля, чем наоборот.

— Они в симбиозе, — сказал Зеро. — Один не может быть без другого, но никто не может сказать, где корень, а где плод.

— Что ж, это чертовски полезно.

— Твоя точка зрения остаётся в силе, — добавил он, удивив меня. — Исторически смерть короля предшествует испытаниям эрлингов; очень многие люди хотят узнать, как произойдёт смерть короля.

— Кажется, король и сам задаётся этим вопросом, — сказала я. — Что я хочу знать, так это можем ли мы использовать это преимущество, чтобы быть уверенными, что именно он воспользуется этим, как только мы выберемся отсюда? Потому что он, очевидно, не считается одним из эрлингов иначе он был бы здесь. Насколько я понимаю, мы должны быть уверены, что останемся в живых достаточно долго, чтобы выйти из этой системы с тем, кто победит, и что король уже будет кормить червей, прежде чем он соберётся убить эрлинга, который победит.

— Эрлинг, который победит, скорее всего, попытается нас убить.

— Спасибо, Иа-Иа, — поблагодарила я, свирепо глядя на Дэниела. — Давай предположим, что нам удастся выжить — или, по крайней мере, спрятаться — до тех пор, пока не умрут все конкурирующие эрлинги…

— …За исключением Сары, — напомнила мне Моргана.

— О да, это ещё одна проблема.

— Спасибо, — сказала Сара, но всё равно выглядела немного повеселевшей.

— Итак, мы предполагаем, что все мы доживём до этого момента, — снова начала я, и у меня в голове забрезжила идея. — Просто спрячемся в доме, где никто не сможет до нас добраться, потому что дом…

— Какой смысл оставаться в доме, если король будет ждать нас, как только мы выйдем наружу? — угрюмо сказал Дэниел.

— Потому что мы всё равно не умрём, пока не выберемся отсюда, ты, мрачный придурок, — сказала я ему. — И, может быть, тогда нам тоже не придётся умирать. Разве мы не можем… Не знаю, привлечь его к суду за вмешательство в отбор эрлингов и испытания?

— Нет никакого способа привлечь короля к какому-либо суду, — сказал Зеро. — Даже если бы один из нас был чемпионом и захотел вызвать его на поединок или начать новое испытание, в котором он присоединился бы к оставшимся в живых эрлингам, мы должны были бы знать его имя.

— Всё в порядке, — сказала я. — Я работаю над этим.

— Ты… Прости, ты что?

Я уставилась на Зеро.

— Я работаю над этим! У меня есть несколько идей о том, где мы могли бы узнать его настоящее имя. Это одна из причин, по которой я вообще пыталась дозвониться до Детектива Туату.

Моргана, ухмыляясь, прислонилась к Дэниелу и, казалось, на какое-то время успокоилась.

— Как всё-таки, по-твоему, ты собираешься узнать имя запредельного короля, который живёт уже много веков и никто в За не называл его по имени? — недоверчиво спросил Зеро. — Пэт, я знаю, тебе нравится смотреть на вещи с позитивной точки зрения, но…

— Фейри всегда теряют бдительность, когда находятся рядом с людьми, — сказала я ему. — По своему опыту ты должен знать об этом.

— Недостаточно, чтобы добровольно называть своё имя людям, волей-неволей.

— Это твои слова, — ухмыльнулась я. — Ты сказал, что в эрлингах должна быть хотя бы капля человеческой крови. У них тоже должна быть кровь запредельных, но человеческая кровь не подлежит обсуждению. И король владеет этим участком земли прямо в центре Хобарта, так что…

— У Запредельных «своя» земля повсюду, — нетерпеливо сказал он. — Они очаровывают или обманывают людей, заставляя их…

— Не думаю, что ты шаришь, — сказала я. — Он владеет ей по праву: семейная собственность, которая передавалась из поколения в поколение с тех пор, как Хобарт стоит на белом на свете. В мире людей у него есть настоящие документы с настоящим именем на них. У Туату просто возникли небольшие проблемы с поиском имени.

Зеро озадаченно уставился на меня.

— С чего бы Королю За владеть участком земли в маленьком городе, который на столетия моложе его самого?

— Кажется, по той же причине, по какой любой другой эрлинг в конечном итоге стал эрлингом, — сказала я, ухмыляясь. — На мгновение он влюбился в человека. Знаешь, для людей, которые всегда хвастаются тем, что они выше эмоций, фейри чертовски впечатлительны, когда дело касается симпатичной человеческой девушки или парня. Он прожил там около двадцати лет, насколько может судить Туату.

— Только не говори мне, что он назвал ей настоящее имя! — Дэниел не поверил своим ушам.

— Конечно, нет! — сказала я. — Но он дал фамилию