Заложница Ада (СИ) - Лали Та

— Время все-таки есть? — нервно усмехаюсь я.

— Организм требует отдыха, — отвечает он без тени улыбки и смотря куда-то вбок. — Мы приспособились, чтобы не нарушать командную работу.

Мы поднимаемся на сто двадцать второй этаж, после чего Эм выводит меня по бетонной лестнице на площадку крыши. Удивительно, но ветер не гуляет даже на такой высоте.

Я смотрю вниз и тут же чувствую, как слабеют колени. Нереальная высота, на которой мы оказались, рисует вдалеке границу с Колдором.

Я никогда не видела ничего подобного.

Абсолютная тьма сменяется ярчайшим светом буквально на одной полосе. Я не могу рассмотреть природу той стороны, но в нескольких километрах на этой границе нет никаких построек. Только высокие башни. На границе тьмы — черные, покрытые тенью. На границе света — из белого камня, башни Колдора. Мне мерещится легкое движение на светлой границе, но я понимаю, что этого не может быть. Вероятно, это просто игра моего воображения.

Вокруг нас раскинулось черное пространство, озаренное только светом далеких звезд. Жилые дома с такой высоты кажутся просто холмистой местностью, освещенные многими сотнями костров. Их пламя — единственные живые точки в этой абсолютной тьме.

— Но почему горят костры? — шепчу я, понимая, что и мы стоим во тьме. Однако здесь, на огромном расстоянии от земли, я не чувствую запаха гари, а жесткое лицо Мулцибера освещено холодным светом звезд.

— Мы заметили, что время никак не сказывается на стихиях. Они продолжают жить в собственном ритме. Но вот, что удивительно, — Эм усмехается, смотря вниз, на пожарища, тлеющие в каждом уголке Острога, — ты не можешь зажечь новый огонь. Лишь поддерживать те, что были зажжены до новой остановки времени.

— И поэтому вы не даете им потухнуть, — догадываюсь я.

— Именно так, — подтверждает он, оборачиваясь.

Мое сердце делает остановку, от того взгляда, которым он смотрит на меня.

Это какой-то космос. Я просто не принадлежу себе. Задыхаюсь и забываю все плохое, что было между нами, просто потому, что он смотрит на меня вот так.

А я вспоминаю, как раньше боялась его до жути, и сама себе удивляюсь.

Понимаю вдруг, что он ужасно одинокий, на столько израненный жизнью, что стал злым и агрессивным. Атаковал и порабощал мир прежде, чем тот успевал первым это сделать.

Мулцибер знает, что я сейчас думаю о нем. Чувствует это, и делает ко мне несколько шагов, пока я наблюдаю, как его мощные мышцы перекатываются под тканью одежды.

Какой же он огромный… Несгибаемый, словно скала, и такой… Родной.

Подходит вплотную, запуская пальцы в волосы, и выгибает мою голову наверх, так, чтобы мы встретились глазами.

— О чем ты думаешь? — горячо шепчет в губы, и я с ума схожу от его близости, от того, как хрипло звучит его голос из чувственных губ. — Скажи мне, Диана, иначе я просто с ума сойду от этого молчания.

Хмурится, а ноздри раздуваются, грудь тяжело вздымается, и я себя теряю от того, как опаляет его взгляд неоново-зеленых глаз.

— Почему?.. — шепчу срывающимся голосом. — Почему тебе это важно?

— Потому… — хмурится, а по лицу судорога проходит, словно каждое слово болью дается. — Потому, что я надеюсь, что ты останешься здесь. Со мной…

И я задыхаюсь. Ловлю ртом воздух, но не могу вдохнуть, потому что грудь свело спазмом, как от боли, вот только это… Счастье. Невозможное, неосознаваемое, нереальное. И утыкаюсь носом ему в грудь, стараясь не зареветь от набежавших слез и вдыхаю запах мускуса и гвоздики. Его запах. Самый лучший во всей галактике. Окунаюсь в обжигающее тепло его тела, рук, обнимающих меня осторожно, неуверенно. Только его тепло согревает меня. Ожигает, но не болью, а страстью. Тем самым чувством, про которое я раньше только в книгах читала. А теперь сама стала сумасшедшей, которая все готова простить человеку, которого… Люблю.

Я не знаю, читает ли он то, о чем я думаю, но голос становится теплее, когда Эм произносит:

— Поехали… Домой…

И я понимаю, что это место действительно стало моим домом. Черная ночь Аркануума куда роднее того света, что я видела вдалеке, с крыши. Это моя тьма, и мой демон. Ни на что в мире я не променяю это.

Мулцибер сжимает мою руку, ведя за собой к лифту, и я расплываюсь в какой-то глупой улыбке, понимая, что чувствую себя такой счастливой, как никогда.

Впервые в жизни наш разговор с ним не закончился вспышкой ярости, и я до смерти боялась спугнуть этот хрупкий мир. Хотелось остаться в этом мгновении навечно, застыть и раствориться в новой, незнакомой и еще только зарождающейся близости.

И Эм ведет себя совсем незнакомо. Осторожно, хмурясь, он прикасается ко мне, как хрустальной, боясь спугнуть. Гладит костяшками пальцев по щеке, а в глазах обещание… И я ему верю. Понимаю, что без моей веры в него это все ничего не стоит. Мираж развалится, и уже никогда не станет реальностью. Я не могу позволить моим сомнениям и старым обидам разрушить это чудо. А потому прижимаюсь к стене лифта, позволяя ему накрыть мои губы своими и задохнуться страстью, от которой сводит колени.

Он вжимает меня с стену лифта, целуя, изголодавшись. Точно так же, как и я по нему. Рука ложится на полушарие груди, сжимая его сквозь одежду, и я громко выдыхаю ему в губы, открывая глаза и видя, как потемнел его взгляд, как крепко сжаты скулы. Сильнее прижимаю к себе за шею, вновь соединяя наши губы и понимаю, как сильно скучала. Как сильно ждала, чтобы он вновь прикасался ко мне так.

Минуты безусловного счастья, в которое я погрузилась без остатка, закончились, как только двери лифта распахнулись, и вокруг нас тут же столпились солдаты в военной форме.

— Мулцибер, — взъерошенный, с безумными глазами Пириан выбегает вперед. — Подрыв изнутри! Нарушена система распределения газа.

— Где? — рычит Эм, делая шаг вперёд, и сильнее сжимая мою руку.

Я перевожу взгляд с одного на другого, не понимая, о чем они говорят. Лишь ощущение неизбежной катастрофы, надвигающейся на нас, сводит ужасом грудь.

— Главный отсек, — утробным голосом отзывается Пириан.

— Залатать, немедленно!

— Не получится, — блондин нервно качает головой. — Взрыв огромной силы. Нам потребуется не меньше дня, чтобы привести все в порядок.

Мулцибер хмурится, лихорадочно размышляя, а потом вдруг расплывается в улыбке:

— Ну разумеется… — усмехается он. — И на одну из границ с Колдором стянулась вражеская техника.

Это не вопрос, а утверждение, но Пириан все же поджимает губы и утвердительно кивает:

— Мы не успеет отразить атаку. Отряды рассредоточены по всем землям, и пока они подоспеют, будет уже поздно.

— Отвези ее домой, — Эм отчеканивает это подбежавшему Иоку, — головой за нее отвечаешь.

А потом разворачивается и с силой прижимается губами к моим, лихорадочно обхватывая лицо.

Я отвечаю ему с той же страстью, но на глаза набегают слезы. Я уже понимаю, что это значит… Прощание.

Ощущение горькой безысходности парализует легкие. Я не могу даже вдохнуть.

Эм оставит меня, и я ничего не могу сделать. Никак не могу повлиять на это. Потому что это его детище. Адские Земли подвергаются нападению, и Архитектор Ада не сможет остаться в стороне.

Глава 25

Казалось, в этот раз я действительно чувствовала, что время набрало свой ход и двигалось ужасающе быстрыми оборотами.

Я простила ему все. Похищение, разлуку с сестрой, боль и внушаемый ужас, секс с Лив… Простила все и молилась за то, чтобы только бог вернул мне его. Живым и невредимым. Только этого я желала, шепча себе под нос бесконечные мантры и обливаясь уже нескрываемыми слезами.

Мы с Энже были заперты в доме, по периметру которого рядами стояла охрана. Одетые в черную униформу и маски демонов мужчины с оружием наперевес казались неживыми, на столько неподвижно они стояли.

Энже сказала, что это самый смертоносный отряд Мулцибера. И они были здесь, а не сражались рядом со своим господином. При этих словах она многозначительно посмотрела на меня, но я была не в кокетливом настроении.