Эми Плам - Умри для меня

— это просто перестрелка, — сказал он, взглянув на вазу, — или полномасштабная война? Наверное, это не мое дело.

и мне просто интересно, когда вы планируете пойти на перемирие и восстановить покой в семье.

Если всё пойдет так и дальше, то мне придется уехать в срочную непредвиденную деловую поездку.

— Прости Папи, — сказала я.

— Это полностью моя вина.

— Знаю.

Джорджия сказала, что ты и некие молодые люди оставили торчать её в ресторане.

— Да.

Было что-то вроде экстренной ситуации и нам пришлось уйти.

— И у тебя не было достаточно времени, чтобы забрать Джорджию с собой? — спросил он скептически.

— Нет.

Папи взял меня за руку и осторожно повел меня обратно, в сторону выхода из магазин.

— Не похоже на тебя, ты так обычно не поступаешь, princesse.

И твоё сопровождение повели себя не по-джентльменски.

Я кивнула головой, соглашаясь но я не могла ничего сказать в своё оправдание.

Мы подошли к двери.

Поосторожнее с тем, с кем ты выбрала проводить время, cherie.

Ни у кого нет такого доброго сердца как у твоё.

— Прости, Папи.

я улажу это с Джорджией незамедлительно.

я обняла его и вышла из темной комнаты, моргая от солнечного света.

И после того как я купила букет гербер у флориста по соседству, я пошла домой отчаянно надеясь помириться с сестрой.

Я не знаю то ли из-за цветов, который свершили чудо, то ли он была просто готова простить и забыть.

Но на этот раз мои извинения сработали.

Речь Папи, вместо того, чтобы отговорить меня от встречи с Винсентом, только усилила моё желание его увидеть.

Прошли долгие пять дней, и хотя мы планировали увидеться на выходных и общались смсками и по телефону, казалось, что прошла вечность.

После завершение моей миротворческой миссии с Джорджией, я подняла телефон, чтобы позвонить ему.

Но прежде, чем закончить набирать номер, я увидела его имя, появившиеся на моём экране и телефон начал звонить.

— я только что собиралась тебе позвонить, — сказала я, смеясь.

— Ага, конечно, — его бархатистый голос донесся с другого конца линии.

— Амброуз проснулся? и как он? — спросила я.

По моей просьбе он давал мне полный отчет о восстановлении своего близкого.

На следующий день после поножовщины, его рана начала затягиваться и Винсент заверил меня, что всё как обычно, Амброуз будет как новенький, когда очнется.

— Да, Кейт.

Я же говорил, с ним всё будет в порядке.

— Да, я знаю.

Мне всё еще сложно во все это поверить, вот и всё.

— Ну, ты можешь сама его проведать, если захочешь приехать.

Но куда ты хочешь сначала пойти? Так как нам удалось обойтись в ле де маго без того, чтобы быть кем-нибудь убитыми или искалеченными, я мог бы снова отвести тебя туда.

— Конечно.

У меня есть несколько часов перед ужином.

— Заеду за тобой в пять?

— Прекрасно.

Винсент ждал снаружи на своей Веспе к тому времени, как я уже спустилась.

— Ты быстрый! — сказала я, забирая у него шлем.

— Расцениваю это как комплимент, — ответил он.

Это был первый холодный день октября.

Мы сидели за пределами кафе на бульваре Сен-Жермен, под одной из высоких, ламп-обогревателей, которые растут на по всей террасе кафе, как только на улие начинает хололдать.

Их излучавшиеся тепло согревало мои плечи, в то время как горячий шоколад грем меня изнутри.

— Теперь это шоколад, — сказал Винсент, заливая толстой лавой растопленный шоколад в свою чашку и добавляя немного молоко из второго кувшина.

Мы сидели и наблюдали, как мимо шли люди, одетые в пальто, шапки и перчатки, впервые в этом году.

Винсент откинулся на своём сидении.

— Итак, Кейт, дорогая, — начал он.

я приподняла свои брови и он рассмеялся.

— Ладно, просто добрая Кейт.

В духе нашего согласия раскрытия информации, я подумал, что мог бы предложить ответить на твой вопрос.

— На какой вопрос?

— На любой, если он относиться к двадцать первому, а не к двадцатому веку.

Я на мгновение задумалась.

Что я действительно хотела знать так это, кем он был до того, как умер.

В первый раз.

Но очевидно, что он не готов был мне рассказать.

— Ладно.

Когда ты последний раз умирал?

— Год назад.

— Как?

— Помощь при пожаре.

Я замолчала, интересно насколько близко он меня подпустит.

— Это больно?

— Что?

— Умирать

Я имею в виду, что мне кажется, что в первый смерть такая же как и в любая другая.

Но после того, когда вы умираете, спасая кого-нибудь.

.

.

— это больно?

Винсент изучал выражение моего лица прежде, чем ответить.

— Так же больно, как если бы ты, человек, попала под поезд метро.

или задохнулась под грудой горящей древесины.

По моей коже поползли мурашки, когда я представила, что некоторые люди.

.

.

или ревененты.

.

.

неважно.

.

.

Испытывал боль смерти ни один раз, а многократно.

Из-за выбора.

Винсент увидел моё беспокойство и потянулся к моей руке.

Его прикосновение успокоило меня, но не из-за того, что оно было сверхъестественным.

— Тогда почему вы это делаете? Это что-то вроде гипертрофированного чувства добровольной помощи? Или погашения своего долга перед вселенной для принятия своего бессмертия? Я имею в виду, я уважаю то, что вы спасете жизни людей, но после нескольких спасений, почему бы вам просто не позволить себе стареть, как Жан-Батист, пока вы, наконец, не умрете от старости? — я замолчала.

— Вы умираете от старости?

Игнорируя мой последний вопрос, Винсент наклонился ко мне и заговорил горячо, как если бы исповедовался.