Над словами (СИ) - Иолич Ася

Конда подхватил её на руки, отчего внутри всё перевернулось от счастья, и покружил.

– Нет. Нет. Айи, ты изумляешь меня. К тебе в спальню вломился чужой мужчина, а ты беспокоишься за мою ногу.

– Но...

– Далгат не молод. У меня не было цели загнать его до смерти. Он и так выматывается, удобряя девять молодых побегов и вспахивая и окучивая два поля. Довольно смело с его стороны было замахнуться ещё и на третье, с синими цветами, напоминающими отражение неба. Вообще не понимаю, как он себе это представлял.

Он положил её на кровать, взял вино и сел рядом, стряхивая сапоги.

– Так ты самого начала знал... Но какова цель?

Конда поцеловал её, протянул стакан и улыбнулся.

– Печатный станок. Мне был нужен доступ к его станку. Ты собралась, наверное, переписывать вашу с Шако учебную книгу? Тебе не придётся этого делать. У меня ещё есть планы на его станок. Свою мастерскую создать можно, но для этого нужно обучить множество людей. Я поболтал с нашим приятелем Олкосом, и он выразил готовность участвовать в деятельности... печатного двора.

– Ты назвал его, как в долине. Печатный двор.

– Да. Айи, я думал, ты будешь злиться на меня за то, что я тут подстроил для Поллы.

– Он приехал сам, – пожала плечами Аяна, подумав. – Ты не заставлял его ехать и не втаскивал в комнату. Это могла быть не я и не Айлери, к примеру, а юная кирья или катьонте. Она бы перепугалась до заикания из-за него... Нет. Я не злюсь. Я изумлена тем, как ловко ты это всё устроил. Никто не пострадал, в конце концов. Знаешь, пауки прядут свою нить с одной-единственной целью, но тонкость и красота сотканной ими блестящей паутины завораживает, несмотря на то, что все прекрасно знают, для чего она.

Конда изобразил лапки дохлого паука своими длинными пальцами, а Аяна улыбнулась, поймала его руки и поцеловала ладони.

– Я не боюсь пауков, – сказала она и положила его ладонь себе на щёку. – Хорошо, что ты хромал. Иначе бедный Полла бы не догнал тебя с твоей бодростью и этими твоими длинными ногами. У тебя получилось очень естественно.

– Да. Я помню, как хромал в долине. Тебе понравилась игра?

– Да. Наверное, это неправильно, но я буду честна. Да. При этом мне искренне жаль его. И я хотела бы, чтобы ты предупреждал меня заранее. Я немного испугалась.

– Тогда твоё лицо всё скажет само, – улыбнулся Конда. – Нет уж. Я постараюсь не навредить никому и не сломать ничью жизнь. А что касается тебя, то я скорее наврежу себе, чем дам тебя в обиду. Ты моё сокровище. Иди ко мне. Наконец я понял, откуда у Кимата такой дивный, чудный голосок.

29. "Новости Ордалла"

Февраль оборвался неожиданно, как будто его нить отрезали вдруг острыми ножницами. Март разливался голосами птиц, Ишке ходил петь свои баллады выше и западнее по склону, а Луси попросила пару новых платьев. Арчелл приехал с Ирселе и привёз ей свёртки, и Аяна стояла рядом с зеркалом и весело улыбалась, пока Луси, восхищённо ахая, крутилась, оглядывая себя и оправляя серо-голубой подол.

– Не слишком ярко? – взволнованно спросила она, покружившись. – Когда ты сказала, что оно серое, я представляла серое, но оно скорее в синеву.

– Ты ведь ками, несмотря на то, что выполняешь много обязанностей, – сказала Аяна. – Луси, ты у нас и няня, и ками, и кухарка, и иногда помогаешь экономке. Что скажешь, если мы наконец поднимем твоё жалованье, ну, допустим, до трёх в месяц?

Луси открыла рот и молча стояла, глядя на Аяну, и та почувствовала лёгкую неловкость, в том числе и из-за того, что не сделала этого раньше. Луси отлично справлялась с любой работой, а Кимат был в восторге от игр с ней. Вараделта одобрительно кивала, снимая пробу с приготовленных Луси блюд, да и Арчелл с Ирселе нахваливали её стряпню.

– Но Вараделта...

– И ей тоже поднимем, – сказала Аяна. – Я в восторге от того, как ловко она управляется с домом. Думаю, дом Нелит не обеднеет, если достойно наградит справных работников за труд, не правда ли?

– Мне нужно кое-что тебе сказать, – сказала она Конде, когда тот приехал вечером и сидел на кухне, с наслаждением приканчивая большой кусок жареной баранины с рисом.

Он заинтересованно поднял глаза, потом наклонил голову к плечу. Вдруг его лицо озарилось внезапной восторженной радостью, но тут же приобрело слегка сероватый оттенок.

– Нет! – ужаснулась Аяна. – Нет, ни за что! Не сейчас! Я пока не готова!

Конда на миг прикрыл глаза и выдохнул.

– Я уж было подумал...

– Тебя ужасает одно, а меня другое, – сказала Аяна, постепенно приходя в себя. – Я готова потерпеть приятную малость, если бы не "до" и "после", а вот ты, по-видимому, считаешь наоборот. Если бы младенцев выдавали готовыми... Нет. Я не об этом. Думаю, пришла пора увеличить жалованье нашим девушкам. Как тебе баранина?

– Тянет на три золотых в месяц.

– Это я готовила.

– Тогда на тридцать тысяч. Айи, я услышал каждое твоё слово. Я согласен. У меня тоже есть для тебя новости, но ты получишь их завтра утром. А теперь пойдём. У нас осталось ещё четырнадцать обычных бранных слов и то, изощрённое, а ещё те два раза, когда ты накидывалась и роняла меня на лестнице...

– Ты нарочно упал!

– И одно ложное обвинение. Нет, два. За каждое падение – по одному. Пойдём, пока ты не нагрешила ещё и я не сбился со счёта. У меня создаётся впечатление, что ты нарочно совершаешь проступки.

– А ты в этом сомневался? – весело изумилась Аяна. – Каждый мой проступок достойно возна... наказывается! Как мне стать благочестивой в таких обстоятельствах?!

Резкое, бодрое солнечное утро било в окна, и большое, тяжёлое тело Конды, навалившееся сверху, нещадно жарило Аяну. Она осторожно, пытаясь не разбудить, выбралась из-под его ноги и с облегчением вздохнула. Спит. Хорошо. Можно полюбоваться.

Она присела на ковер перед кроватью и разглядывала его, потом тихонько встала, оделась и так же тихо прошла на мужскую половину.

Кимат спал, скинув одеяло. Аяна поцеловала его в макушку и спустилась вниз, на кухню, где сонная Луси в одном из новых платьев, зевая, наливала ачте в кружку.

– Ты так зеваешь, что мне снова захотелось спать, – сказала Аяна с улыбкой. – Верделл опять поздно пришёл?

– Да. Спит ещё.

Аяна кивнула, взяла кружку и вышла через задние двери в сад. Над кружкой с ачте поднимался пар, и сад, постепенно просыпавшийся, наполнял сердце радостью. Всё складывалось в чудесную, красивую картинку, достаточную и соразмерную настолько, насколько это было сейчас возможно.

Тарделл пронёс дрова из сарая в купальню. Она пожелала ему доброго утра и позвала Ишке, сидевшего на дальнем конце невысокой каменной ограды. Он не подошёл, но это не расстроило Аяну. Весна звала его вверх по склону, к балкону, где ждала его возлюбленная. Интересно, как там Весеймос? Дошла его очередь до книги?

Ачте согревал ладони, Аяна вернулась в дом и тут вспомнила про новости, которые ждут её с утра. Конда! Умеет же подогреть любопытство.

У входной двери послышался какой-то звук. Аяна поставила кружку на столик и в три лёгких шага добежала до двери, распахивая её, но за дверью уже никого не было.

Она шагнула обратно, но тут взгляд наткнулся на листок бумаги, лежащий у ног.

"Новости Ордалла"

Она весело и недоуменно пробежала глазами листок.

"В доме Беран празднуют рождение долгожданного наследника. Мать и дитя в полном здравии. Новое платье креи Аселлит вызывает восторг. Пышные юбки с фижмами..."

Она взлетела наверх, потрясая листком перед Кондой, который сидел, зевая, на кровати.

– Что это? – восторженно воскликнула Аяна. – Это что?!

– Это то, что обеспечит доход сэйнана, – сказал Конда, весело улыбаясь. – Ты не представляешь, какой интерес вызвало это начинание.

Аяна стояла, глядя то на листок, то на Конду.

– Люди будут платить за... сплетни о кирио? – поразилась она. – Но...