Мельничиха из Тихого Омута 2 (СИ) - Лакомка Ната

— Рад, что с тобой всё хорошо, бесстрашная мельничиха, — шепнул он мне, взбежав по ступеням. — Я поговорил с Фуллартоном, объяснил ему, что Анне нежелательно находиться на мельнице… — рука его тем временем нашла мою руку, нежно пожала, погладила. — Но кажется, Анна одумалась. Уехала в город сегодня. Понадеемся, что уедет насовсем и больше никого не побеспокоит.

— Суп стынет, — сварливо позвала из кухни Жонкелия.

— Потом поговорим, — ответила я тоже шёпотом. — Мамашенька настороже, да и Лексус поглядывает подозрительно.

Рейвен резко оглянулся на осла, который меланхолично жевал сено, крепко привязанный к изгороди. Я не удержалась от смеха, и судья многозначительно погрозил мне пальцем.

Весь ужин я сидела, как на иголках, потому что мне не терпелось поделиться с Рейвеном тем, что я узнала. Но поговорить нам не пришлось, потому что мамаша Жонкелия вдруг подняла голову, оставив недоеденным кусок пирога, и прислушалась.

— Кто-то едет, — сказала она с беспокойством.

— К нам каждый день едут, — сказала я. — Поздновато, правда, для муки…

— Это карета графа, — Жонкелия посмотрела на меня с укоризной.

— Граф? Ему-то что надо? — удивилась я, встала из-за стола и подошла к окну.

Следом за мной и Рейвен выглянул на улицу.

Старуха не ошиблась — на дороге стояла карета графа Фуллартона. Открылась дверца, и показалась донна Анна собственной персоной.

— Опять притащилась, — сказала я с неприязнью, наблюдая, как нежная госпожа пробирается через груду булыжников, оставленных строителями, придерживая подол черного платья двумя пальцами. — Ничего она не одумалась, ваша честь. Плохо вы знаете свою жену.

— Бывшую жену, — поправил меня Рейвен. — Но и правда странно — для чего она приехала так поздно.

— Не к добру это, — объявила мрачно мамаша Жонкелия и продолжила есть, уставившись в столешницу.

— Встречу её на улице, — сказала я со вздохом, набрасывая на плечи шаль. — Не хочу, чтобы она заходила в дом. Не впущу, пусть даже привезёт петицию от самого короля.

Мы с Рейвеном вышли на крыльцо, и Анна остановилась, увидев нас. Но на бело-розовой мордашке не отразилось ни огорчения, ни досады. Наоборот, изысканная госпожа как будто обрадовалась.

— Добрый вечер, хозяюшка, — пропела она медовым голосом. — Хорошо, что вы вышли меня встретить.

— Вечер был добрым, пока не появились вы, — ответила я тоном мамаши Жонкелии. — Что вам нужно?

— Я по делу, — важно заявила Анна.

— Даже не сомневалась, — язвительно сказала я.

— Говори быстрее, зачем пришла, — поторопил Анну Рейвен.

— О, тебя наши с хозяюшкой дела не касаются, — весело произнесла она. — Но можешь поприсутствовать. Как судья.

— Это вы о чём? — У нас с вами нет никаких дел! — насторожилась я, чувствуя подвох.

Слишком уж весёленькой была вдовушка. Наверняка, задумала какую-то гадость.

— Не волнуйтесь, сударыня Миллард, — почти пропела Анна. — Я всего лишь пришла затребовать возврат моего имущества. Вернёте — и к вам никаких претензий.

— Вашего имущества? — переспросила я. — Если вы о зеркальце, которое забыли, то я собиралась привезти его вам при первой же возможности. Но раз вы приехали сами, то это всё упрощает. Сейчас принесу…

— Какое зеркальце? — Анна надула губы, как шаловливый ребёнок. — Да никому не нужны эти безделушки. Я приехала, чтобы потребовать возврат долга. Вы мне должны, хозяюшка.

Мы с Рейвеном переглянулись, а потом я вежливо и осторожно сказала:

— Вы хорошо себя чувствуете, госпожа? О каком долге идёт речь? По-моему, это вы нам должны. За проживание.

Анна рассмеялась так искренне и весело, что мы с Рейвеном опять переглянулись.

— Спишите плату за проживание в счёт своего долга, — заявила Анна, закончив смеяться. — Вы ведь заключили долговое соглашение с некими Лоури, Мадаугом и Шемсином?

— Заключила, — медленно произнесла я. — Это мастера, которым задолжал мой муж. Но вы-то какое к этому имеете отношение?

— Самое прямое, — радостно объявила Анна. — К вашему сведению, я перекупила у этих уважаемых мастеров ваш долг. Видите ли, им совсем не хотелось ждать годами, пока вы вернёте то, что должны. Поэтому теперь я — ваш единственный кредитор. И прошу меня простить, — она насмешливо смерила меня взглядом с головы до ног, — ждать я не намерена. Три дня на возврат долга, сударыня Миллард. И ни днём больше.

— Вообще-то, сначала должны были поставить в известность меня, — сказала я, стараясь сохранять невозмутимый вид, но понимая, что попала в ловушку.

— Не обязательно, — возразила Анна. — У меня все бумаги, заверенные нотариусом. Отсчёт времени пошёл, дорогая хозяюшка.

— Покажи бумаги, — велел судья, протянув руку.

— Какой ты недоверчивый, — упрекнула она его, снова изображая гримаску обиженной маленькой девочки. — Неужели ты мне не веришь?

— Нет, — хмуро ответил Рейвен.

— Не суди людей по себе, — уколола его Анна и достала из сумочки лист бумаги, свёрнутый в трубочку и перевязанный алым шнурком. Протянув судье документы, Анна нанесла очередное оскорбление: — Имей в виду, это копии. Оригиналы хранятся у моего поверенного. Так что не вздумай порвать.

Рейвен не ответил и развязал шнур. Я вытянула шею, читая документы через руку судьи.

Мы довольно долго изучали договор, заключенный сегодняшним днём, а потом Рейвен нехотя кивнул:

— Да, всё оформлено верно.

— Я же говорила, — улыбнулась Анна. — И я жду своих денег.

— Зачем вам это? — вырвалось у меня. — Даже если разорите меня, вам это денег не прибавит. И чёрных курочек вам не видеть, как своих ушей.

Лукавый взгляд донны Анны стал холодным, как у моргелютов, но улыбаться она не перестала:

— Считайте это моей прихотью, хозяюшка, — сказала она. — Не хотите, чтобы вашу развалюху и осла пустили с молотка — отдавайте кредитные расписки, которые выклянчили у графа. Их как раз хватит, чтобы закрыть долг.

— Она мстит, — сказал Рейвен, глядя на бывшую жену безо всякого выражения. — Месть — наше всё. Так, Анна?

— Просто желаю, чтобы справедливость восторжествовала, — ответила она без тени смущения. — Надеюсь, ты — как лицо при власти — не станешь злоупотреблять своими полномочиями, чтобы помешать мне вернуть своё?

— Иди уже отсюда, — ответил ей Рейвен, возвращая документы со скомканным шнурком.

— Как нелюбезно, — упрекнула она его. — Конечно, я уйду. Сегодня. Но время идёт, хозяюшка, — теперь она насмешливо смотрела на меня. — Жаль, что вы не пожелали подружиться со мной. Вы сделали ставку не на того человека, дорогуша.

Помахав нам рукой, она отправилась обратно к карете, изящно перепрыгивая с кочки на рытвину, прекрасно зная, что мы смотрим ей вслед.

— Опять чёрные курочки? — тихо спросил Рейвен.

— Госпожа Анна добивается своего любыми методами, — ответила я сквозь зубы.

— Пытается, — в тон мне сказал судья. — Но вряд ли у неё получится.

— Пока получается, — дёрнула я плечом. — Она прекрасно понимает, что мне не собрать такую сумму за три дня. Надеется, что я побегу к водяным чертям, наколдовывать золото. Как Бриско.

— Бриско? — Рейвен внимательно посмотрел на меня.

— Думаю, ты был прав, — признала я с невеселым смешком. — Бедняжка Эдит тут ни при чём. Это всё Бриско. Идём, поскретничаем.

Мы прошли мимо Жонкелии, проводившей нас тяжелым взглядом, поднялись по лестнице, я завела Рейвена в свою комнату и плотно закрыла двери.

— У моргелютов, действительно, хранится гримуар, — рассказала я, одновременно доставая из сундука свои бумаги, расписки и зеркальце Анны. — Знаешь, настоящая колдовская книга — чёрные страницы, огненные буквы… Там куча заклинаний — и как принять облик другого человека, и как создать иллюзию, чтобы обмануть всех… Но читал книгу именно Бриско, а не Эдит.

— Я сразу считал, что Эдит ни при чём, — вставил судья, и я не удержалась — дёрнула его за чёрную прядку надо лбом.

— Можете гордиться на пару с мамашенькой, — проворчала я. — Да, скорее всего, Бриско принимал облик своей жены. И от её имени проворачивал сделки по продаже зелий, обучал ведьмочек и всё такое. Только непонятно, почему мореглюты отдали книгу ему… И показали мне…