Мой бывший пациент - Анна Григорьевна Владимирова
Только Князевых у меня теперь два! Черт бы только побрал этого второго!
Я прошла к холодильнику, достала яблоко и йогурт, включила кофеварку и уселась за стол. Единственное, что в комнате было неидеальным — вид подкачал. Окно выходило на внутренний двор больницы. Когда сутки смазываются перед глазами, сложно вообще понять, жив ли еще внешний мир там за пределами больничного колодца.
В приоткрытую форточку подуло, остужая горячие щеки. Нужно все же вспомнить о свойственном мне благоразумии и позаботиться о себе. Анемия чревата не только тахикардией. Князев будет лечить брата, а я — сводить его усилия на нет.
Я подхватила чашку с кофе, и та неожиданно дрогнула в руке. Осознание, что именно меня так поразило, пришло внезапно — Игорь не понял за пятнадцать лет то, что Стас раскусил за несколько первых минут знакомства…
Мобильник запиликал вызовом, и я, глянув на экран, поморщилась.
— Ну что ему не лежится? — проворчала.
Сердце отозвалось лишним ударом и снова разогналось, сбивая дыхание. Я вздохнула и, поднявшись, сгребла чашку кофе со стола и вышла с ней из комнаты.
***
Сердце бесило.
Я чувствовал каждый его стук в тишине, и не на что было отвлечься.
Что-то мне с ним не то сделали…
— Верните мне мобильный, — потребовал я у медсестры.
Дама в возрасте с неприязненным выражением презрительно окинула меня мутным взглядом:
— Я узнаю у вашего врача.
— Как его имя?
— Он представится, как сочтет необходимым.
— Я имею право знать, — зарычал.
— Позвать?
— Позовите!
— Хорошо.
— И принесите мой мобильник! — повысил я голос ей влед.
От этого усилия стало тяжело дышать, будто пробежался. Я с трудом приподнялся так, чтобы хоть немного опереться на зад, и принялся разминать пальцы рук. Беспомощность бесила…
— Что ты делаешь?
Вместе с Моим Хирургом в палату влетел и запах кофе. Она пронеслась через комнату и поставила чашку на тумбочку мне под нос.
— Мне нужен мобильный, — глянул я на нее исподлобья. — И кофе.
— Тебе нельзя, — властно постановила она и надавила мне на грудь ладонью, вынуждая улечься на подушку.
Рука теплая, прикосновение уверенное. Не то, что в прошлый раз.
— Это Игорь тебя довел утром? — усмехнулся я, нагло рассматривая ведьму. — Быстро ты отряхнулась. Годы тренировок?
— Помолчи, — приказала она и нацепила стетоскоп. — Скажешь слово, получишь снотворное.
Я скрипнул зубами, позволяя ей закончить.
— Нравится командовать мужиками? — заметил, когда она наслушалась.
— Тебе дать волю — угробишься без всяких киллеров, лежа в подушках. И столько усилий пропадут зря.
— Хороша, — восхищенно улыбнулся я. — А теперь мобильный и кофе.
— Я хирург, а не девочка на побегушках, — подхватила она свою чашку.
— Ты меня слышала, когда я говорил про возможное покушение? Мне нужна охрана. Ладно меня, но в живых не оставят и свидетелей.
— Хорошо, я верну тебе мобильный. Но нервничать тебе нельзя. Ткани сердца еще хрупкие, регенерация нарушена. И оборачиваться пока что запрещено. На какой срок — покажет только динамика выздоровления.
— Я тебя услышал. Пойдешь за мобильным, захвати, пожалуйста, кофе. И соберись уже с духом и скажи, как тебя звать, «не девочка на побегушках». А то я начну к тебе обращаться Моя Госпожа.
— А ты разбираешься в подчинении, — оценила она. — Я не против.
Я только медленно вдохнул, не в силах оторвать от нее взгляд, пока она шла к дверям. Вот же сучка… И с губ сорвался смешок, уж не знаю, по какому поводу. Противное сердце будто в теплый воск окунули, и оно защекотало в груди так, словно обросло шерстью.
Ведьма вернулась вопреки ожиданию с мобильным, кофе и целым подносом жратвы.
— И что я должен буду за все это сделать? — не смог сдержать я оскала.
— Как насчет заткнуться? — проворчала она.
— Не хами, — посоветовал со всей доброжелательностью, на какую только был способен. — Я же не всегда буду лежать в койке. А я очень злопамятный.
— Я в курсе, — усмехнулась презрительно она. — На самом деле я надеюсь, что пока будешь есть, не сможешь трепаться.
— Сразу захотелось объявить голодовку.
— Буду вливать внутривенно, — подняла на меня горящий взгляд ведьма.
— Но так я ведь смогу трепаться и бесить тебя? — вздернул я бровь.
— Не все усваивается перорально, что-то потребует ректальных манипуляций.
— Больше угроз не осталось? — Я все не мог стянуть оскал. — Ты всегда такая горячая с пациентами?
— Зря ты такой самоуверенный. — И ведьма устроила еду у меня под носом с заботой, которую я не заслуживал.
— А я и не самоуверенный.
— Наглый. Нахальный, — заводилась она. — Так больше нравится?
— От тебя пахнет котом или мне кажется?
— Пропишу тебе седативные. От них болтать сил не будет и стоять — тоже.
— Новые угрозы, — наслаждался я открыто. — Я все запомню, Моя Госпожа. Проценты будут внушительные, когда придется платить. Но я с тебя все выжму.
Ее взгляд дрогнул, и она отвернулась.
— Прекрати фантазировать. Пульс разгоняется, — пробурчала. — Ешь. Потом кофе.
— Я не голоден.
— Я прошу тебя всего лишь поесть.
— Пойди поспи, — почти заботливо попросил я.
— А вдруг покушение? — И ведьма опустилась в кресло у стены.
— Ты меня не спасешь, — возразил серьезно.
Ведьма сделала вид, что не слышала, сосредоточенно глядя в экран мобильного, а я перевел взгляд на поднос.
— Мне бы несколько звонков сделать…
— Черт, я надеялась, что ты замолчал!
— Давай не будем давать повод тем, кто придет меня добивать, пристрелить и тебя? Если не можешь со мной расстаться, подожди в коридоре.
— Ты думаешь, что твое собранное из кусков сердце железное? — вытянула она шею, глядя на монитор. — Я не шучу, когда говорю, что тебе нельзя нервничать. Будешь дергаться, сердце не выдержит, и снова ляжешь на операционный стол. И так по кругу. Только шансов у тебя…
— Я понял, — перебил ее. — Тогда верни мне ту сестричку в преклонном возрасте. С тобой мы угробим мое сердце быстрее, чем я мобильник в руки возьму.
— Придется научиться терпеть меня, — отрезала ведьма. Но все же поднялась и сосредоточенно подошла ко
