Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес
– А ты думаешь, что Рувена так легко будет обратить в бегство?
– У Рувена нет такой мотивации преуспеть, как у меня. – Затем я поднимаю ее руку к своим губам и целую костяшки пальцев. – Я приведу с собой Мифатов. Они используют свою магию, чтобы положить конец толчкам и спасти Мифанар.
– Ты хочешь, чтобы они убили дракона?
Я смотрю в ее широко распахнутые глаза, мерцающие голубизной и золотом в тусклом свете единственного горящего лорста. Она знает о драконе? Кто ей рассказал? Это не такая тема, которую мы обсуждаем открыто. Согласно традиции, называть Арраог по имени или даже ссылаться на нее – значит ее призывать. Пробуждать. А поэтому, пусть она и пронизывает весь наш мир, вырезана на стенах, вышита на нашей одежде, входит в сами наши сны, она остается всего лишь шепотом. Тенью на краю сознания.
– Тихо! – тут же говорю я, обхватывая рукой затылок Фэрейн и прижимая ее к груди. – Не говори о ней. Не думай о ней. Так будет лучше. Поверь мне, прошу. – Затем я притягиваю ее к себе и целую так, будто одним лишь поцелуем могу прогнать из головы все темные мысли и страхи. – У нас двоих будет целая жизнь, – рычу я, когда наконец отстраняюсь от нее.
Я вижу слезы, висящие на ее ресницах, когда она гладит меня по щеке.
– Это прекрасная мечта, – бормочет она.
– Я возьму любую мечту, что тебе понравится, и сделаю ее реальностью.
Она не отвечает. Я причиняю ей боль? Мы с ней так близко, касаемся друг друга – может, ее божественный дар отзывается болью? Я начинаю отстраняться, но она хватает меня, притягивает к себе и глубоко целует. Пока ее губы держат меня в плену, руки спускаются вниз по моему торсу и дергают за рубашку, пока завязки не распутываются. Затем она спускает рукава своей ночной рубашки с плеч, прижимается своей голой грудью к моей, и я забываю обо всем: обо всех войнах, сделках и драконах. В моем сердце есть место лишь для нее одной.
Глава 15. Фэрейн
Все происходит так быстро.
В одно мгновение я в надежном кольце рук Фора, укрытая в уединении моих покоев, вдали от назойливых глаз. Кажется, я успела только моргнуть… и вдруг уже стою на громадных парадных ступенях дворца, смотрю, как Фор отдает своим министрам последние указания. Он облачен в боевую броню, шипастую и устрашающую. В ней он похож на монстра из сказки – на истинного тролля. Я едва узнаю нежные черты моего возлюбленного, моего мужа под этим ужасным панцирем. Сердце мое сжимается. Увижу ли я снова ту версию Фора? Были ли те украденные мгновения прошлого сумрачья концом нашей истории?
Были ли наша история вообще настоящей?
От этой мысли не отмахнуться, как бы сильно я ни старалась запрятать ее за плотно закрытыми металлическими дверями. Но как же мне не гадать? Как мне не задаваться вопросом о том, были ли чувства Фора ко мне его собственными или же кто-то их в него подсадил? Я на себе ощутила, как работает сила Мэйлин, как она заполняет меня эмоциями, мне не принадлежащими. Фор не смог бы бороться с подобным манипулированием, ведь он о нем не знал, даже не подозревал.
Я стискиваю свои предплечья, дрожу, пускай мне и не холодно. Я одета в алое – цвет, который вовсе не идет тону моего лица. Очередное платье, пошитое для моей сестры, а не для меня. Но это – величественное облачение, подходящее королеве. Я также вновь надела головной убор в виде драконьих крыльев и стою прямо, широко расправив плечи, ощущая, как в меня впиваются все эти опасливые трольдские взгляды. И не в меня одну. Мой брат стоит на три ступени ниже меня. С этого угла мне не видно его лица, укрытого полями этой нелепой шляпы. Он поднял руку в приветствии, когда я появилась, и открыл свой рот, собираясь заговорить, но ему хватило ума снова его захлопнуть, когда я покачала головой. В эту минуту было бы неразумно, чтобы народ Фора видел, как мы с братом приветливо болтаем. Не сейчас, когда король готовится отправиться в поход, чтобы сражаться в войне нашего отца.
Поэтому я молчу и в одиночестве смотрю на последние приготовления. Голова немного гудит отголосками той боли, что принесли мне эмоции Фора, когда мы прощались несколько часов назад. Он так старался не позволять своим чувствам влиять на меня, но все тщетно. Хотя оно того стоило. Пускай последние чувства, что мы разделили, были тревогой и страхом, оно все равно того стоило.
Фор рявкает, отдавая приказы группе всадников на морлетах, собравшихся во дворе. Это лишь малая часть от пятисотенного войска, которое поедет с ним в Гаварию. Остальные уже собрались в нижнем городе. Пять сотен бойцов – когда Фор рассказал мне об этом прошлой ночью, количество показалось мне внушительным. Даже сейчас, когда я вижу лишь малую их часть, они представляют собой великолепное зрелище. Но я не могу не думать о том, сможет ли такая мощь сделать хоть что-то против принца Рувена. В голове горит воспоминание о тех свирепых всадниках-фейри, напавших на карету, в которой мы с братом ехали вниз от горного монастыря. Верхом на своих пламенеющих скакунах-единорогах они были похожи на демонов, совершенно растворившихся в собственной жажде крови и чистой радости, которую им несла резня. Если бы Фор и его свита не подоспели тогда, мы с Теодром бы не выжили.
По двору проносится ужасающий крик.
Я тут же оборачиваюсь. Позади меня, на верхушке лестницы, появляется фигура, обрамленная дверным проемом. Мне требуется несколько ударов испуганного сердца, чтобы узнать королеву Рох, одетую лишь в дырявую рубаху; ее волосы рассыпаны по плечам и спине, лицо перекошено от ярости. Я никогда ее такой не видела. Она всегда представала в великолепных трольдских одеждах, являя собой дивную картинку величия. Теперь же она похожа на призрака. Или на сумасшедшую.
Широкая фигура Хэйл встает между нами, загораживая от меня Рох. Но я королеву не интересую. Она снова кричит, трольдские слова звенят, отражаясь от окружающих нас каменных стен. Она выставила вперед палец, указывая прямо на Фора.
– Что происходит? – шепчу я, тихонько потянув Хэйл за рукав, пока королева спускается по ступеням и приближается к Фору, находящемуся внизу, во дворе.
Хэйл делает вдох через раздувшиеся ноздри.
– Королева Рох обвиняет нашего короля в том, что он предал
