Девять дверей. Секрет парадоксов - Надежда Реинтова
Миновав рынки, мы летели вдоль реки Врады, воды которой блестели в полуденном солнце. Под нами стал меняться пейзаж. Уютные аллеи с подстриженными кустами, пушистые акации, высокие пихты, лавочки, прячущиеся под ивами и ветлами. Экзотические деревья Хардирона, цветущие желтыми пушистыми гроздьями до самого месяца хлада.
Оставив примвер возле кованой ограды одного из многочисленных парков, мы шагали по тихой улочке с говорящим названием "Спокойная аллея". (Табличку я прочитала на заборе.) По обе стороны улицы вдоль скромных зеленых домиков тянулись смешные сиренево-красные кустики с пушистыми веточками, похожими на меховые лапки.
— Что это за растения? — заинтересованно спросила я, проведя по ним рукой.
— Это пламия, — отозвался Бэрс, сорвал одну веточку и провел мне по шее. Я со смехом вывернулась из-под его руки и, схватив пучок пушистых «лапок», подбежала и засунула ему прямо под футболку.
— Щекотно же, Лара! — вытряхивая ветки засмеялся Марун, утаив одну в руке.
— Ты первый начал! — подразнила его я. А он вытащил из-за спины сиреневый пушистик ткнул мне в нос и отбежал в сторону.
— Ах, ты! — задохнулась я от возмущения.
— Два — один, — хохоча произнес детектив.
Так подшучивая друг над другом, мы все шли по длинной улице. В этот момент я забыла и про расследование, и про Фэю с Гэрисом. Нам обоим было очень хорошо и весело сейчас. Но вот Марун остановился возле какого-то дома, сверившись с адресом, написанным на листе, который вытащил из кармана. Улыбка тут же исчезла с его лица, будто он ни на минуту и не отвлекался от дела. Я даже позавидовала его самообладанию. Мне же с трудом давалось держать слово перед самой собой: я в очередной раз не устояла перед заигрыванием красавца-детектива.
Мы прибыли по адресу, указанному нам Гэрисом. Мистер Трейв, открыв дверь, удивился такому частому посещению правоохранителей. Но гостеприимно пригласил нас войти. Бэрс не стал тянуть кота за хвост и сходу выпалил:
— Вы можете в подробностях припомнить день вашего перехода в Эгоцентриум, о котором уже рассказывали моему коллеге?
Археолог начал описывать уже знакомую нам процедуру прохождения паспортного контроля. На фразе «Визуар-архивариус взял ключ» Бэрс оборвал его:
— Опишите его, пожалуйста.
— Что, ключ? — не понял Трейв.
— Нет, архивариуса.
Археолог задумался, вспоминая внешность визуара. Его ответ поверг меня в шок:
— Среднего роста, худощавый блондин с голубыми глазами, может чуть моложе меня.
Я вспомнила, как Марун показывал мне фото Орко Триксы. — кареглазого лысого толстяка.
— А вы ничего не путаете? Может это был другой архивариус и в другой день? — засомневалась я.
Но Трейв стоял на своем:
— Да нет же. Он же очень похож на меня самого, как я тогда подумал.
И действительно, внешне археолог тоже подходил под это описание.
Совершенно сбитая с толку я надулась на детектива, сидя напротив него в маленьком уличном кафе на набережной Врады. Бэрс с аппетитом уплетал куриные ножки. Оторвавшись от еды, он посмотрел на меня:
— Если ты не будешь ничего есть, меня посадят за зверское убийство с припиской — уморил голодом.
Я равнодушно ковыряла вилкой салат. Меня начинал раздражать этот скрытный и быстро меняющий настроение дознаватель. С тех пор, как мы вышли от Трейва Бэрс и рта не раскрыл, чтобы мне что-то объяснить. А ведь он уже догадался, как произошло убийство. Вон, сидит и улыбается, аж глаза блестят! Коварный тип!
Я обиженно стала жевать огурец. Марун тем временем потер руку. И перед нами возник мираж Гэриса.
— Что-нибудь узнал о взломщиках? — спросил он.
— По словам сторожа, двое в масках уже вылезали через окно, когда он вошел. Ему не удалось попасть в них сковывающим парадоксом. И он сразу вызвал визуаров. — рапортовал Рис. — Те проверили Читающее око — лиц, действительно, не видно. Но эти двое искали что-то конкретное, потому что, как выяснилось, они ничего не взяли.
Бэрс удовлетворенно хмыкнул, как будто заранее знал, что именно так все и было.
— Все интереснее и интереснее… — пробормотал он, — Да, Гэрис, я вчера пообещал Фэе прийти сегодня к вам вечером на ужин. Если мы придем с Солари не к пяти, а к семи, это не будет слишком поздно?
Рис обрадованно замотал головой:
— Неважно, главное приходите! — и он с надеждой посмотрел на меня.
Гэрис был отличный парень, и мне с ним было интересно и весело. Но перспектива снова увидеться с его сестрой меня не прельщала. Я даже не знала, что мне сейчас больше всего хотелось сделать: вежливо отказаться или запустить тарелкой с салатом в Бэрса. Удержав себя от рукоприкладства, я обратилась к ожидавшему мой ответ брюнету:
— Прости Рис, я, наверное, не смогу прийти.
Тот заметно скис. А Бэрс, не обратив внимания на мою фразу, продолжил разговаривать с другом, отмахнувшись от меня, как от назойливой мухи:
— Не обращай внимание, она придет. Я ведь обязан за ней следить, как за, пока еще, подозреваемой.
Гэрис радостно хлопнул в ладоши, поторопив мираж развеяться, чтобы я не успела придумать новый предлог для отказа.
Тарелка с салатом так и застыла у меня в руке, потому что к нашему столику стали пробираться пара бугаев, одетых во все черное. Они уже сплетали магические формулы атак, судя по движениям рук. Теперь я знала, куда деть мой гнев. И мгновенно вскинула ладони пальцами вперед, сыграв на опережение:
— Парадокс пила-фулгур!
Гигантский мыльный пузырь шаровой молнии, искрясь на солнце, понесся в бандитов. Тот, что слева выставил маг-щит и молния, сверкнув, бахнула и исчезла. Люди, сидящие за соседними столиками, завизжали и стали разбегаться, лишь несколько человек остались сидеть на месте и закрыли себя и своих спутников «щитами». Марун бросил в нападающих парадокс Зенона, но бандюги увернулись и выстрелили в нас «сетью» и «ножами». Щит, выставленный Бэрсом, прикрыв наше отступление к примверу, со звоном исчез. Рванув с набережной, мы летели с такой скоростью, что меня начинало уже мутить.
— А вот это уже ягодки! — Марун быстро и ловко маневрируя в потоке летающих аппаратов, явно балдел от всей этой ситуации.
Меня же эти игры со смертью совсем не веселили. Мы приземлились на лужайке возле его дома. Он неожиданно наклонился ко мне близко-близко и протянул в самое ухо:
— А ты неотразима, когда злишься!
И выскочил из примвера. Опять вогнал меня в краску, гаденыш!
Я была сейчас просто в бешенстве. Хлопнув со злостью дверцей, я поспешила
