Девять дверей. Секрет парадоксов - Надежда Реинтова

Историк вытащил из кармана очки и стал всматриваться в закорючки на старинном документе. — Что конкретно, не переведу, потому что этим языком не владею. Но что за язык, скажу — это древнехариканийский. На нем говорили еще в послеметеоритный период, когда жила раса харикан — наших предков, — он протянул мне папирус. — А откуда это у вас? — поинтересовался историк.

— Папа давно прислал мне письмо и вложил в него этот листок. Все никак не получалось его изучить, но теперь, мне кажется, я просто обязана его перевести. Этого ведь хотел отец.

Лукас, соболезнуя, похлопал меня по руке. Поблагодарив его за помощь, я пошла искать Бэрса.

Детектив стоял возле окна и разговаривал с Гэрисом. Я подошла поздороваться с моим новым знакомым.

— Привет, Рис, — широко заулыбалась я.

— Здравствуй, Солари. Ты сегодня очаровательно выглядишь.

Я не могла не заметить серьезных перемен в одежде Гэриса: его отлаженную с иголочки серую рубашку, заправленную в брюки из дорогой ткани.

— Спасибо, — смутилась я, непривыкшая к комплиментам. — А как ты здесь оказался?

— Марун просил найти археолога Алекса Трейва и допросить его о дне убийства.

Я приподняла брови, глянув на Бэрса. Тот внимательно слушал рапорт коллеги. Гэрис продолжал:

— Он слово в слово повторил цель своего визита в Эгоцентриум, которая была указана в его "разрешении" на переход, — рассказывал Рис, — Сообщил, что пробыл там два месяца и, завершив свою миссию, вернулся второго дня месяца перецвета. Это зарегистрировано в журнале переходов. По убийству ничего добавить не смог. Пересказал только то, что мы видели на записи. Зашел в «Архив ключей». Архивариус открыл ему портал.

— То есть Трикса был еще жив?! — я ничего не понимала, — Но ведь между визитом Трейва и моим никого не было! Тогда как убийца прошел мимо Ока незамеченным, ведь его же нельзя обмануть!

Бэрс стоял все это время молча, что-то соображая.

— Зато людей обмануть можно, — заметил он, — Думаю, что настоящий преступник хотел, чтобы подозрение пало либо на Трейва, либо на тебя. И мне кажется, я знаю, как он это сделал.

У Маруна от возбуждения блестели глаза.

— Но прежде, — он обратился к напарнику, — надо расспросить визуаров, работающих на месте взлома в музее, — Марун кивнул в сторону столпившихся сотрудников института возле огромной двери с табличкой «Музей истории и археологии», — пропало ли что. Рис, составь, пожалуйста, список того, что украли. И еще раз узнай у сторожа, что он видел. А мы, — он повернулся ко мне, развернув конфетку и сунув в рот, — отправимся проверять мою догадку.

Взяв у Гэриса адрес Алекса Трейва, мы уже летели в район Парков и скверов. Марун всю дорогу молчал, посасывая леденец, а меня распирало от любопытства, как же, все-таки, был убит ключник. Но я сообразила, что расспрашивать об этом детектива, просто бесполезно. Пока он сам во всем не удостоверится, ни за что не скажет.

Марун, низко спустив примвер, вел его над самой водой широкого пруда Центрального городского парка. Возле берега плавали яркие мандаринки и рябые коричневые утки. Ребятишки, весело смеясь, бросали им хлебные крошки. По пруду на деревянных лодках катались влюбленные парочки, подплывая под склоненные над водой ивы, чтобы уединиться от любопытных глаз. Наблюдая за ними, я вспомнила, как прошлым летом, сидя в такой же лодке под деревьями, целовалась со своим парнем голубоглазым шатеном Леоном Рикли. Это был мой однокурсник и моя первая любовь. Но после страшных событий в Вероми я пошла работать в Архив, как только выпустилась из университета. Леон не мог этого понять, а я ему ничего не объяснила, потому что сама не была полностью уверена, что мои родители и братья каким-то чудом выжили. Мне нужно было поверить все самой, не выслушивая при этом сочувствующе-утешительных уговоров смириться с утратой и продолжать жить дальше. Я не желала принимать на веру отчёт местного криминалиста, который просто спешил поскорее закрыть дело о массовой гибели жителей деревни, которое подрывало его репутацию своей запутанностью.

Получив место по распределению в одном из целительских корпусов в городе — Сальвине недалеко от Хардирона, он уехал, и с тех пор мы только переписывались. Но даже в письмах я не смогла рассказать ему о моих подозрениях относительно гибели родителей. А после моего исчезновения он, наверное, решил, что я с ним порвала.

Сейчас, спустя столько месяцев и заглянув глубоко в себя, я не находила больше в сердце тех чувств, что некогда испытывала к Леону. События, втянувшие меня в эту кутерьму, изменили меня и не только потому, что я потеряла память и стала воспринимать все по-другому. У меня снова забрезжил огонек надежды — докопаться до истины, узнать, что же произошло в Вероми прошлой весной.

Неожиданно мое путешествие в прошлое было прервано Маруном, который, дохнув на меня ароматом апельсиновых леденцов, осторожно спросил:

— Вспомнила что-нибудь? — сверлил он меня взглядом.

— С чего ты так решил? — почему-то обиделась я.

— У тебя такое задумчивое лицо. Может поделишься? — он повернулся ко мне поближе, зачаровав примвер на автопилот.

Я оттолкнула его слегка.

— Ты со мной не откровенничаешь, — с намеком на обстоятельства произнесла я, — Тем более, это не касается расследования.

Марун хитро прищурился.

— Дай угадаю, ты здесь была раньше. (Я нехотя кивнула.) И не одна, — он многозначительно повел бровями.

Я демонстративно отвернулась к окну, не собираясь изливать ему душу.

— Приятные воспоминания или нет? — промурлыкал детектив. А я, резко обернувшись, злобно сверкнула на него глазами.

— Хорошо, хорошо! Не буду больше спрашивать, — он приподнял обе руки, будто сдается, — Когда ты так смотришь, мне даже страшно! — сквозь смех произнес он.

Мы уже свернули на одну из улиц, разделенную длинным каналом со множеством мостов. Вдруг какой-то лихач подрезал нас. Но Марун, лихо взяв влево еле-еле, вскользь разминулся со встречкой. Я вцепилась в сидение. Черный блестящий примвер без номеров преследовал нас по пятам. Бэрс, чуть притормозив, нырнул под широкий мост и завис там. Наши преследователи вырвались вперед по инерции, замедляясь для разворота. Мы меж тем, выскочив из-под моста, мчались в сторону городских рынков, где всегда было скопление разных транспортных средств: примверов, треймверов и веро-рикш.

— О небо, кто это был? — меня немного потряхивало от гонки.

Мы двигались в тесном потоке магических машин.

— Скорее всего эти ребята и влезли сегодня в музей, — предположил детектив. — Ого, игра предполагается веселая! — он присвистнул. — Думаю, это только цветочки!

Я