Лекарство - Ксения Гранд
Только теперь, когда голова прояснилась, понимаю, что произошло. Что же я наделала? Теперь мы и вправду отрезаны от другого берега, который вел прямо к вратам. Придется искать обходные пути, если они вообще есть. Подумать только. Своей глупостью я подставила под удар не только себя, но и Блэквуда. Его злость вполне оправдана. Один необдуманный шаг, и моровы могут легко нас сожрать. Нужно быть осторожнее. Думать перед тем, как что-то делать! Думать… это понятно, но как быть с Блэквудом? Делать вид, что ничего не произошло или объясниться? Поймет ли он, какое черное отчаяние охватило меня в момент, когда я взяла ракетницу? Сможет доверять после этого? Не уверена, что сама смогу. Но одно для меня становится ясно – молчание сделает только хуже. У нас с Блэквудом не самые лучшие отношения, но это не означает, что нужно относиться друг к другу как к врагу. В конце концов, здесь только мы. Нужно иметь немало смелости, чтоб противоречить человеку, но еще больше, чтоб признать свою неправоту. Я должна извиниться.
– Извини, – нахожу его у ручья ниже по склону, – это было глупо. Я действовала не подумав. Ты был прав, это ничего не изменит.
В ответ на самое искреннее извинение в моей жизни лишь хмурый взгляд.
– Больше этого не повторится. Обещаю слушаться и делать все, что ты говоришь.
Так себе извинение. Чувствую себя пятилетним ребенком. Надеюсь, этого хватит, чтоб пробить броню его самолюбия.
– Закончила?
Молча киваю.
– Не смей больше трогать мои вещи.
Его фигура скрывается за стеной елей, оставляя меня наедине со своей Виной. Спускаюсь с ней к ручью, смываю с себя остатки погони. Пытаюсь утопить ее в ручье, но она не тонет. Говорят, вина пудовая. Моя вина соткана из листов воспоминаний, поэтому и не тонет. Кое-как нахожу дорогу обратно в лагерь. Блэквуда нет. Сажусь на бревно, подгибаю под себя ноги. До сих пор не знаю, чем себя занять. Желудок вспоминает о пище жалостным урчанием, но меня это не волнует. Когда из леса выныривает силуэт, вокруг уже сгущается сумрак. Блэквуд возвращается с горсткой веток. Наблюдаю, как он устанавливает палатку. В мою сторону даже не смотрит. Он ненавидит меня всем нутром. Вижу это в его глазах каждый раз, когда они мельком касаются меня. Тонкая ледяная корка, вон там, между радужкой и кристалликом. Но, несмотря на это, он не дал мне умереть. Это доходит до меня только сейчас. И как я раньше об этом не подумала? Ведь он мог бросить меня вместе с Мареной, но не сделал этого. Почему? Это нелогично. Без меня ему проще. Да и еды осталось бы больше. Почему он это сделал? Из-за жалости? Чушь. Блэквуд не знает, что такое жалость. Примитивные человеческие чувства ему чужды. Тогда почему? Наверное, этого мне никогда не узнать. Но если он посчитал меня достойной спасения, может, я не так уж и бесполезна.
Неожиданно для себя делаю важное открытие. Несмотря на нашу взаимную неприязнь, я рада, что он рядом. Без него у меня вряд ли есть шансы выжить. Он это понимает, я это понимаю. Если только с ним что-нибудь случится… Не могу даже думать об этом.
– Дориан?
Он резко оборачивается. То ли не ожидал, что я так быстро приду в себя, то ли удивлен, что я в кои-то веки назвала его по имени.
– Спасибо, что не бросил меня.
На его лице проскальзывает тень. Сомнение, как мне кажется. Спустя секунду понимаю, что не в нем дело. Непонимание. Ну конечно. Ведь за столько лет он привык, что все всегда выполняют его приказы. Никто не перечит и не благодарит. Разве солдаты благодарят генерала за командование над ними? Их задача – выполнять. Его – руководить. Вряд ли за свою жизнь он часто слышал слова благодарности. Вполне естественно, что он не знает, как на них реагировать.
– Не смей меня так называть.
Он скрывается в лесу, так и не закончив начатого. Сбегает от того, чего не может понять. Не мне его судить. Самой бы сейчас хотелось сбежать отсюда. Вот только некуда.
День 3
Отсутствие солнечного света отнимает возможность считать часы. Может, и к лучшему. Иначе я бы уже давно сошла с ума от счета. Как можно жить в постоянном сумраке, спросите вы? Никак. Это больше похоже на плавание в смоляном сиропе. Первый день хочется выть волком: глаза протестуют против отсутствия света, голова тяжелеет килограмм на двадцать. Трудно различать, где ты и что происходит вокруг. На второй день непрекращающегося дождя начинают барахлить легкие, перегоняя по трубам сырую воду вместо кислорода. Не думала, что доживу до третьего, но нет. Третий день, вопреки всем опасениям, принес долгожданное облегчение. Вместо смерти я начала жить. Легкие очистились, мышцы разогрелись, глаза навострились. Человек ко всему привыкает, даже к аду. Это лишь вопрос времени. Мое привыкание ждало критического момента, чтоб протянуть спасительную веревку. Но вместе с облегчением пришла новая проблема – пища. Запасы иссякли, и теперь нам нужно найти что-то съедобное. Если, конечно, мы не хотим умереть от голода (не знаю как Блэквуд, но в мои планы это не входило).
Сегодня лучшая погода за время на Другой стороне. Ни капельки дождя, ни пушка снега. Только деревья, влага и сырость. Увидеть бы солнце хоть одним глазком, но об этом можно забыть, ведь стена настолько высокая, что буквально перекрывает солнечный свет. А о моровах забывать не стоит. Каждый мой шаг сопровождается нервным посапыванием Блэквуда. Мы в лесу, кишащем тварями, которые плохо видят, но отлично слышат. Поэтому нужно
