Генерал Скала и сиротка (СИ) - Суббота Светлана

— Она над нами издевается! — рявкнул здоровяк. — Ульрих, да я придушу ее еще до соревнований.

Тут возмутилась уже я, нисколько не радуясь внезапным обещаниям любовных ласк[12].

— Обойдешься! Ты мне даже не нравишься! Я категорически против такого обращения.

Лэр Форсмот, не выпуская сигару, потер средним пальцем висок, качнул головой в ответ на какие-то свои мысли и вдруг угрожающе заявил:

— Если ваши споры начнут мешать занятиям, это я, а не вы займусь удушением. И виноватых искать не буду, положу обоих.

О.

Ой.

Дальше я молчала, всю дорогу до Детского Дворца опасливо поглядывая на Скалу.

ГЛАВА 28. Я видел, как ты набросилась на него в Кабаньей ноге

Перед парадной лестницей к Детскому Дворцу мне еще раз напомнили о завтрашней тренировке на рассвете и попрощались, расставаясь. Я начала было подниматься по ступеням, как неожиданно за мной следом рванулся Малой.

Он буквально влет преодолел несколько уже разделяющих нас метров, учтиво поддержал меня за локоток и тихо пробормотал:

— Я знаю, что ты охотишься на Ульриха, и хотел бы предостеречь тебя от использования артефактов или зелий. Поверь, в итоге будет плохо не только ему.

Сообщив это он развернулся, чтобы удалиться.

Как бы ни так! Какого Ракхота! Теперь уже я схватила его за рукав.

— С чего вы это взяли?

Не знаю, как выглядела со стороны, но по ощущениям лицо пылало будто в него плеснули кипятком. Малькольм уже второй раз обвиняет меня в каком-то умысле, который я не понимаю, только диву даюсь.

— Я видел, как ты набросилась на него в Кабаньей ноге. Девочка, да мы все понимаем. И твой интерес к нашему ген… эм… гениальному офицеру неудивителен. Не ты первая. Просто не переступай черту…

— Что за бред, — прервала я его, шипя словно змея на сковородке. И поглядывая на нахмурившегося Скалу. Еще немного и он двинется к нам, выяснять что происходит. — Это была случайная встреча.

— А потом… в конюшне тоже случайная? Да я не его защищаю, а тебя. Ульрих проигнорирует твои детские потуги, но не простит нечестной игры.

Он легко освободился от моей ослабевшей руки, иронично поклонился и скривился после моего почти неживого вопроса:

— Я не понимаю, о чем вы.

Через мгновение я уже смотрела на его удаляющуюся спину, очертаниями немного размытую в наступающих сумерках.

Подойдя к Скале, Малой что-то коротко бросил, раздался смешок. Мой разум не смог понять чей именно он был, все плавало как в тумане. Я буквально силой заставила себя продолжить подъем по лестнице. Вроде бы даже кивнула ливрейному слуге, распахнувшему входную дверь.

Шла, а в ушах продолжало звучать снова и снова: «В конюшне… в конюшне… в конюшне тоже…».

Кажется, меня потряхивало. О чем-то спрашивала взволнованная Пра. Добравшись до своего этажа, я остановилась, замотав головой, резко включила с десяток искр одновременно, чтобы обдать тело болью. И не почувствовала почти ничего.

Получается, я целовалась со Скалой. И он это знает. Считает, что я его преследую как влюбленная кошка, навязываюсь.

Я стукнула по заскрипевшему поручню перил. Как же стыдно!

Может вернуться и объясниться? Или… я прислушалась к себе и с удивлением обнаружила как кипит энергия в магических каналах. Ой. Кажется, я злюсь, негодую, выхожу из себя. И мне срочно нужно попробовать перенаправить силу в какую— нибудь выбранную искру.

Ракхот со Скалой и «заботливым» Малькольмом! Бегом в комнату, запрусь, чтобы меня никто не трогал, и начну медитацию.

Оставшиеся метры я буквально пролетела, а дверь, которую я рванула, едва не слетела с петель.

— Ой, Хани, — пролепетала Мириам, спрыгивая с коленей молодого мужчины, вальяжно развалившегося в кресле, — ты так рано.

Бесконечно длинное мгновение я пыталась проморгаться, вернуть зрению четкость, правильную картинку нашей вечерней гостиной, в которой не могло оказаться молодого мужчины.

Но глаза по-прежнему мне показывали холеного брюнета, восседающего в МОЕМ кресле и взирающего на меня с холодным спокойным любопытством.

Так. Я его видела за завтраком.

Рифах Зейграш-Какой-то-Там-Который-Скоро-Будет-Никакой.

Второй, более внимательный взгляд на сестру. И словно не я, а кто-то со стороны, с хладнокровной злостью замечает странные пятна на ее руках, покрасневшие глаза, которые блестят скорее негодующе и растеряно, нежели лукаво. Она попала в дурацкую историю и не знает что делать.

— Вы насильно удерживали мою сестру? — холодно осведомилась я у южного гостя.

Самое главное в принятии решений — не делать эмоциональных, скороспелых выводов. Сначала следует собрать все возможную информацию, взвесить, проверить ее у надежного источника. И только затем — судить.

— Сопротивление — обычные женские игры, — мягко, как душевнобольной объяснил мне южанин. Почти весь юг принадлежал ортонианцам, поэтому увидев Рифаха за завтраком, я испытала некое чувство родства, как и по отношению к Озре. Но… кажется, ошиблась. — Твоя сестра со мной флиртовала.

Несмотря на вуаль, я знала, что Мириам сейчас краснеет Она действительно любила играть с незнакомцами, одаряя их быстрыми любопытными взглядами. И всегда говорила, что в этом нет «ничего страшного».

— Она флиртовала, — медленно сказала я, едва сдерживаясь. — Мири, — я повернулась к глупому созданию, которое по велению судеб связано со мной родной кровью, — так и было? Ты давала авансы этому… женатому мужчине?

Она захлопала длинными ресницами и принялась нервно сминать ладони:

— Лэр пришел познакомиться, никого не было, я не знала что делать и предложила немного посидеть, выпить вина. Я пыталась быть милой. А он сказал, что вино… что-то там означает. Но мама не говорила об этом, и я… испугалась.

Я вдохнула сквозь зубы, пытаясь сохранить самообладание.

— Лэр Рифах… Мириам предложила вам присесть за стол, предложила вина. Поэтому вы заставили ее сесть на колени, да еще и сделали ей больно?

— Больно я делаю только женам, ваша сестра этого еще не заслужила. И если бы у вас были братья или родственники— мужчины, я бы…

— Вон.

Он встал с кресла, тут же став выше меня на полголовы. Навис, демонстративно поводя плечами.

— Девочка… Я уйду, но если захочу, то буду приходить и общаться с твоими сестрами когда мне захочется, а ты — ничего не сможешь сделать. Я не приму вызов на дуэль от женщины, даже не мечтай. А все остальное… физически я намного сильнее, а заклинания… В Детском Дворце запрещено во время споров или конфликтов использовать звезды вне дуэльных площадок. Разрешены только искры, ты не знала?

— Вот же горе какое, — сказала я.

Похоже парень не слышал детали прошедшей дуэли и решил, что я получила ничью, использовав какое-то родовое заклинание типа оглушения. Ничего, я умею разубеждать.

Ухватив его за грудки, я притянула его ближе. Под пальцами мешалось какое-то украшение, спрятавшееся в тонкой дорогой ткани рубашки. Скотина. Жен он бьет… Мириам не заслужила…

Я дернула его, ставя спиной к выходу. Довернула корпус, чувствуя, как он напрягается, не успевая реагировать, как полыхают во мне искры. И — резко ударила в мужскую грудину. От души. Вкладывая всю злость, обиду, страх. Выпрямляя пружину разрывающих меня эмоций.

Как смеют мужчины нас оскорблять? За то, что мы ходим, разговариваем с ними, предлагаем вина, заходим на конюшню, теряем ленточки… Кто они такие, чтобы диктовать что нам делать, как жить? А насчет физического превосходства…

— Я сказала «вон»! — рявкнула я, добавляя удару инерции. Н-на! И незваный гость полетел спиной в дверь, снося ее и с шумом выпадая в коридор. Там южанин рухнул на изящный комодик, стоящий у стены, и — развалил его в щепки.

— Ах ты, сука безродная, — прошипел он, поднимаясь.

Я вышла следом, собранная, разогнавшая все шестнадцать своих источников.

— Хани, не убивай его! — завопила пришедшая в себя Мириам. — Как потом убирать все будем?! И калечить мамочка тоже запретила!