Ученица Волхва - Иван Тарасов
Когда он исчез, оставив запах пожарищ, матушка Марфа перекрестилась:
— Господи, помилуй нас.
Арина же смотрела на звезды, где уже кружили вороны. Война началась. И среди её искр только Макошь видела, как в договоре Чернобога спряталась иная цель — сплести судьбу Арины и Ивана в единый факел, которому суждено либо осветить Русь, либо спалить её дотла.
Глава 19. «Тени Мещеры»
Август 1546 года. Река Ока.
Корабль с алыми парусами скользил по воде, словно лебедь с окровавленными крыльями. Финист, прислонившись к мачте, щурился на берега, где из тумана выступали сосны-исполины. Арина стояла на носу, сжимая платок с вышитым знаком Макоши. Ветер трепал её волосы, смешивая запах реки с дымом жаровни — стрельцы грели смолу, готовясь к ночной стоянке.
— До Коломны — три дня, — сказал капитан, плюнув за борт. — Там коней свежих дадут.
Но Финист знал: настоящая дорога начнётся после.
В Коломне их ждали не кони, а тени прошлого. На постоялом дворе, где стены пахли дегтем и хмелем, Арина нашла на столе цветок белены — ядовитый, с липкими лепестками.
— Предупреждение, — прошептала она, сжимая стебель в перчатке. — Кто-то знает наш путь.
Финист лишь хмыкнул, проверяя подковы вороного жеребца. Его кольцо Забвения тускло мерцало под рукавом.
Мещерский лес, август 1546 года.
Дорога петляла меж вековых сосен, их стволы, как исполинские свечи, уходили в небо. Воздух гудел от стрекотни кузнечиков, а между ветвей пробивались солнечные лучи, золотя моховые подушки. Финист ехал впереди, его сабряная сабля в ножнах мягко позванивала о стремя.
— Тише, — внезапно поднял он руку, натягивая поводья. Кобыла Арины, вороная красавица с белой звездой на лбу, беспокойно замотала головой.
Из кустов выскочил первый — в берестяной маске с прорезями-щелями. За ним ещё пятеро, с топорами и косами. Их движения были резкими, словно куклы на верёвках.
— Хватайте коней! — хрипло крикнул кто-то сзади.
Два мужика кинулись к Финисту, пытаясь ухватить узду. Он вонзил шпоры в бока коня — жеребец встал на дыбы, сбивая одного нападавшего копытами. Второго Финист достал саблей: сталь сверкнула, разрезав воздух с свистом. Лезвие впилось в плечо мужика, но крови не было — лишь чёрная жижа брызнула на мох.
— Они не в себе! — крикнула Арина, откидываясь в седле от взмаха косы. Её пальцы сложили знак огня: «Гори!»
Между ней и нападавшими вспыхнула стена пламени. Один из мужиков, охваченный страхом, отпрянул, сбивая маску.
Под берестой оказалось лицо крестьянина — обветренное, с седыми усами. Его глаза, налитые ужасом, смотрели на Арину без злобы.
— Остановитесь! — вскрикнула она, понимая. «Они отравлены…»
Финист, отбиваясь саблей, метнул нож в ближайшего врага. Лезвие вонзилось в берёсту, но мужик лишь завыл, рванувшись вперёд.
— Их кровь испорчена зельем! — Арина пришпорила коня, вырвавшись из кольца. «Макошь, дай силы!»
Она вскинула оберег — три сплетённых кольца засветились синим. Волна энергии прокатилась по дороге, срывая маски. Мужики замерли, будто с них сняли невидимые путы.
Первый упал на колени, рыдая:
— Простите, боярышня… Не своей волей…
Финист спрыгнул с коня, подняв маску. Под ней — лицо парня лет восемнадцати, в оспинах.
— Кто вас так?
— Купец… будто из Пскова, — зашептал старший, трясясь. — Угостил вином у мельницы. Сказал: «Кто на дороге с девицей да воином появятся — душегубы. Режьте, а то сами сгинете…»
Арина подошла, всё ещё чувствуя дрожь в коленях.
— Акцент у него каков был?
— Картавил, словно немец, — плюнул мужик. — Да и плащ подбит мехом не нашенским…
Финист вытер саблю пучком травы.
— Ливонец. Натравил селян, чтобы замести следы.
В лесу внезапно стихло. Даже кузнечики замолчали. Арина вздрогнула, глядя на тропу, что уходила в чащу.
— До Светлояра ещё полдня пути, — сказала она, вновь садясь в седло. — Но теперь они знают, что мы близко.
Финист кивнул, бросая последний взгляд на крестьян. Те сидели на земле, обняв колени, будто дети, разбуженные от кошмара.
— Едем. Тьма не любит, когда её игры портят.
Они въехали под сень сосен, где свет едва пробивался сквозь хвою. Где-то впереди, за поворотом, ждал Светлояр. А позади, в глухом Мещерском лесу, берестяные маски тихо зашелестели на ветру.
Мещерский лес, закат 1546 года.
Тени сосен вытягивались, цепляясь за последние лучи солнца. Воздух, ещё тёплый от дня, начал отдавать сыростью болот. Арина провела рукой по шее коня — шерсть была мокрой от пота.
— Смотри, — Финист указал саблей на поляну впереди.
Меж деревьев виднелись фургоны с холщовыми навесами, расписанными чёрными звёздами. У костра, обложенного белым кварцем, сидели мужчины в простых рубахах. Их светлые волны волос блестели в огне, а на шеях тускло мерцали железные ошейники.
— Путники! — поднялся человек в плаще из горностая. Лицо его было гладким, как пергамент, но глаза — два кусочка янтаря с трещинами. — Делите с нами огонь?
Финист сжал эфес сабли. Акцент. Слово «огонь» прозвучало как «огнь», с гортанным придыханием.
— Ливонец, — прошептала Арина, чувствуя, как оберег Макоши заныл у груди.
Купец улыбнулся, обнажив зубы — слишком острые, слишком белые.
— Ах, милая, ты узнала…
Он рванул плащ. Тело вздулось, кожа лопнула, высвобождая чёрные крылья с шипами. Костер взметнулся к небу, превратившись в столп зелёного пламени.
— Слава Сатане! — проревел демон, швырнув в них огненный шар.
Арина вскинула руки. Пламя коснулось её пальцев и рассыпалось на тысячи светлячков, закруживших над поляной.
— Прекрати! — взревел демон, бросая молнию.
Молния ударила в оберег и превратилась в водопад из лепестков пионов.
— Ты играешь с огнём, девочка, — демон взмахнул крылом, и земля вздыбилась.
Арина шагнула вперёд, чувствуя, как сила Макоши плетёт невидимую сеть. Каждую атаку она обращала в красоту:
Вихри стали стаей журавлей. Камни — россыпью хрустальных роз. Тьма — мерцающим Млечным Путём.
Демон завыл, поняв ловушку. Он рванулся к ней, но сеть сжалась.
— Нет! — его голос стал хриплым, как скрип двери в аду.
Тело демона одеревенело. Крылья раскололись, кожа потрескалась, обнажив серый камень. Через мгновение на поляне стояла статуя — уродливая, с оскалом вечного ужаса.
Финист подошёл к фургонам. Мужчины-жемайты сидели, уставившись в землю. Их ошейники дымились, освобождённые от чар.
— Рабы, — сказал он, перерубая цепь на шее ближайшего. — Ливонец выжег их волю.
Арина коснулась камня-демона. Внутри ещё теплилась злоба, как уголь под пеплом.
— Светлояр близко, — обернулась она к Финисту. — Их нужно отвести туда.
Над лесом взошла луна. Её свет упал на каменное
