Сбежать от зверя. Прощение - Анна Григорьевна Владимирова
– Скажи мне, Тахир, ты правда будешь… – Стерегов цыкнул, делая вид, что подобрать слова помягче ему нелегко, – …работать на ведьмаков и их систему до последнего вздоха? Сдашь меня? – Я молчал, напряженно щурясь на дым. – Не решил еще. Хотя… Все ты решил. Ты тут просто пробуешь меня на прочность. – Он помолчал некоторое время и усмехнулся, покачав головой. – И блефуешь шикарно. В моих интересах выписать тебя из врагов.
– Мне не нужны твои инъекции, – подтвердил я. – Смысла мне сажать тебя уже нет. А вот последний препарат хотелось бы найти.
– Хочешь, чтобы я сотрудничал?
– Пожалуй. Ты же знаешь, кто таскает тебе препараты из университета.
– Нет.
Мне показалось, что я ослышался. И что мы с ним снова скатились к началу, когда сначала лучше схватиться за пушку, а уже потом продолжать беседу. Но Стерегов смотрел на меня открыто.
– Как нет? – напряженно переспросил я.
– Первый препарат мне передали в картине. Было весело разгадывать ее загадку, но я отыскал в ней тайник. У меня ушло время на поиски того, кто может помочь с разработкой лекарства. Кого-то даже пришлось убить… – И он снова затянулся. – Я ничего не терял. Ученый-биолог – оборотень, который на меня работает – за границей. Не в Бельгии. Друг друга мы поняли быстро, в частности он осознал, что шутить со мной не стоит. За ним следят мои сотрудники. Но вот уже год он бьется над готовыми формулами и что-то пытается из нее сообразить.
– Передача в картине для тебя была только одна?
– Еще три. Все они сейчас у меня в разработке. Быть может, что-то и выйдет.
И он уставился на меня спокойно. Потому что понимал: я его не выдам. Звериная солидарность – общий враг объединяет. Да, я решил, что буду стоять на стороне закона когда-то… Но те, кто проводили опыты над нашими детьми, к закону никакого отношения уже не имели.
– Марина мне рассказала о твоей проблеме. Меня не устроит, если тебя сделают козлом отпущения с этой кражей.
Мы все еще сцеплялись взглядами, хотя уже было непонятно зачем. Он не был мне больше угрозой. А пропажа нового препарата автоматом записывала нас в союзники.
– Тебя не спросят.
– Что ты намерен делать?..
Стерегов смотрел на меня долго. Настолько, что до меня, наконец, дошло: он не знал.
– …Если будут мысли на тему или нужна помощь, дай знать, – поднялся я.
Он проследил за мной обескураженным взглядом.
– Я убийца, Тахир.
– Я тоже. Только я в системе, а ты нет. Кто-то из нас лучше?
Он кивнул, удивленно усмехаясь.
– У твоей машины стоят пакеты, – сменил вдруг тему. – Не откажи мне в удовольствии передать Марине кое-что для творчества.
– Она может не взять, – нахмурился я.
– Ну, тогда выкинь собственный портрет, – пожал он плечами. – Она, может, поверит, что ты сам все это собрал.
– Сволочь ты, Миша, – беззлобно выругался я.
– Мы оба, Тахир, – оскалился он. – И если все же предпочтешь не хоронить в ней художницу за семейным бытом – заставь рисовать. А картины я раскручу. Это будет несложно. И даже прибыльно. Для всех.
– Это если тебя не посадят и не убьют.
– Ну кто в наше время может что-то гарантировать? – философски заметил он, скалясь.
И я вышел из номера.
Что по итогу?
Я узнал, что не собираюсь сажать Стерегова. И даже удавить его больше не хотелось. Он удивил меня. Это плюс. Гора с плеч. Второе: я понятия не имею, кто таскает ему препараты. И не подставлял ли все это время этот кто-то Стерегова, чтобы потом свалить кражу века на него? Его же легко было заинтересовать – он нуждается в лечении.
Рядом с машиной действительно стояли несколько бумажных пакетов, перевязанные пенькой. Причем три из них по форме напоминали мой портрет.
– Сволочь, – повторил я раздраженно и принялся грузить все это в багажник.
Придется довериться. Смысла ему бомбу мне закладывать в машину нет. Да и он бы скорее убил меня собственноручно. Попробовал бы по крайней мере.
Поэтому пусть Марина решает, взять это все или нет.
Камиль написал, что у них все спокойно, но я все равно превысил скорость и набрал Довлатыча.
– Ну, что у тебя нового?
Вед тяжело вздохнул в трубку:
– Катя пропала.
– Что?..
– Не отвечает. В корпусе института ее нет.
– Она умная взрослая женщина, Артур. Чего ты боишься?
– Она очень хрупкая на самом деле, Тахир.
– Чего ты боишься? – с нажимом повторил я.
– Что она глупостей наделает.
– Каких?! – рявкнул я.
– Я не знаю, Тахир! Я обещал присматривать за ней, когда ее родителей не стало. И не знаю, куда мне бросаться ее искать. Думал, что если будет на виду, то легче хоть как-то контролировать. Но Катя меня беспокоит.
– Куда делись ее родители? – зачем-то спросил я.
– Они погибли, когда лабораторию разнес беглый подопытный. Выходит, их убил Стерегов.
– А Катя знает?
Я задавал вопросы, не понимая, к чему должен прийти.
– Стерегов же нигде не фигурирует. А Марине он рассказал сам.
Рассказал Марине?.. А могла Катя.
Я медленно сбросил скорость и прижался к обочине. Довлатыч молчал. Только что-то в этом молчании было не так. Сейчас он напоминал бота, который отвечает только на поставленные вопросы.
– Как зовут мою собаку? – ляпнул я.
– У тебя нет собаки, Сбруев! – разозлился он.
Неправильный вопрос. Или…
– И… давно у меня нет собаки? – схватился я за идею.
– У тебя ее нет только в приделах города. А за городом она у тебя есть только на час тридцать три минуты и пять секунд, – усмехнулся он. – Да, Тахир. Все так…
Он не может мне послать любой императив, связанный с Катей, типа «поехали ее искать». Почему? Хороший вопрос.
– Погуляем сегодня с собакой? За городом? – продолжал подбирать коды к его странному ограничению.
– Уже гулял. Раз в день могу погулять.
Да твою ж мать! И ты потратил эту «прогулку» на то, чтобы трубку покурить?!
– Ладно. Тогда Катю поедем искать?
– Жду тебя у института, – вздохнул он вымотано.
Я отбил звонок и протер глаза. Что, черт возьми, все это значит?!
Пришлось попросить Камиля задержаться. Что сказать Марине, стоило обдумать отдельно. Но об этом позже. Следующим делом я набрал Руслана.
– Слушай, тебе не знакома такая тема, что высший ведьмак не может тебе чего-то сказать и сам дает это понять?
– Подробней, – подобрался Рус.
– Серый. Я про него. Мы говорили о его внучке – докторе Екатерине. Помнишь, я просил о ней разнюхать?
– Да.
– Так вот мне сейчас пришлось нести какую-то чушь, чтобы получить
