Сбежать от зверя. Прощение - Анна Григорьевна Владимирова
– Точно, – кивнула я. – Но с детьми у вас женщины сидят?
– Марина, я оборотень, а не горец. Как захотим, так и будет. Могу я сидеть, можем вместе – как тебе будет удобно.
– А ты на мне женишься?
Тахир прыснул:
– А ты хочешь свадьбу?
– Да! – улыбнулась я широко, но тут же спохватилась. – Или нет… Наверное, нет. Зачем она мне, да? Ведь приглашать некого. – Стало невыносимо стыдно за свою глупую суету. – Прости, пожалуйста. Я не понимаю, что со мной.
– Все нормально с тобой, – притянул он меня к себе, перехватывая стаканчик из ослабевшей руки. – Начни с мастерской. Ты все равно будешь рисовать. А начнешь рисовать – разберешься с другими планами.
– А твоя жена… Как скоро она стала известной? – ляпнула я и зажмурилась от осознания собственной дурости. – То есть… ну…
– Года через полтора, наверное, – будто и не заметил ничего Тахир.
Пора было действительно замолчать, а лучший способ был один.
– А можно мне еще чаю? И большую булочку.
17
Марина вымоталась настолько, что почти сразу выключилась, кедва я выехал на трассу. Я устроил ее удобнее и улыбнулся. Хороший день вышел, непривычный. Она журчала веселым ручейком, пыталась во всем разобраться, изведывать свой новый мир на прочность и привыкать к тому, что у нас семья. И это радовало. Мне нравилось, как быстро она воспряла духом и начала строить планы. Столько жизни было в этой девочке, что почти физически хотелось ее пить. Когда я собирался утолить свой адский голод по ней, не имел ни малейшего представления.
Зверь доволен. А вот мне было тревожно.
Женщине непросто найти себе место в мире таких, как я. Они чаще теряются совсем. Потому что ни с кем не поговоришь о новой жизни – запрещено. Ни мужчину обсудить, ни проблемы… Жизнь с людьми остается в прошлом. А настоящее не всегда радует.
Марина изо всех сих хотела жить и радоваться. И вроде бы не мое дело – это ей выбирать, чем заниматься, я мог только поддерживать, – но мысли о том, что реализоваться в творчестве непросто, не покидали. А будет ли она так же счастлива, если поспешит схватиться за что-то другое? С нее станется обмануть саму себя, лишь бы меня не грузить. Ей непривычно быть центром моей вселенной. Она не знает, что делать с таким принятием.
Но я верил, что мы разберемся. Не все сразу. А скорее – сначала ребенок. Сегодня она впервые заговорила о нем с точки зрения обычной жизни, а не отчаяния. Мне же отказывали мозги, стоило представить Маринку с животом. Это сегодня мы просто погуляли по центру, а если она работать соберется где-то? С одной стороны – ее желания, с другой – мои инстинкты… А я ведь на самом деле верил, что самые большие проблемы кончились.
Закипев мозгами, я заставил себя вернуться в здесь и сейчас. Сейчас у меня пока что совсем другая проблема. И она не оставляла мне выбора.
Я притормозил на светофоре и взялся за мобильный.
«Нужно поговорить».
Стерегов ответил быстро.
«Сегодня вечером», – пришло короткое с указанием времени и адресом.
Я успевал только Марину завезти домой и снова прыгнуть за руль, оставив Камиля присматривать за ней. Не в том я был состоянии, чтобы встречаться сейчас, но другого времени может не быть. Я не брал оружие. Уверен, что Стерегов тоже. И не только потому, что меня теперь непросто убить, просто ни у одного из нас не было цели убить другого.
Когда я подъехал к сверкающему фасаду отеля, убедился в своих умозаключениях. Никакая охрана меня не встретила, никакой президентский люкс, набитый головорезами, меня тоже не ждал. Михаил сам открыл двери в обычный просторный номер и пригласил войти.
– Виски, сигары… – указал мне на стол.
Внезапное чувство, что я бы скорее выпил с ним, чем с ведьмаком, дернуло вверх уголки губ. Михаил был расслаблен, насколько позволяла ситуация. Я опустился в кресло напротив него и не отказал себе в прямом взгляде. Он выдержал спокойно, даже не стал разбавлять концентрацию немого вопроса в воздухе – не тянулся за сигаретой, не трогал бокал.
– Я не имею отношение к последней краже.
– Знаю, – медленно кивнул я.
– Тогда зачем ты здесь? – спросил он насмешливо.
– Чтобы убедиться.
– Убедился?
Он только теперь он потянулся к сигаре.
– Да.
– Что, ведьмак тебя накрутил?
Стерегов выдохнул облако густого ароматного дыма.
– Ты вряд ли убедишь других.
– Даже не буду пытаться.
Судя по его поведению, у него уже что-то было просчитано. Но это не точно.
– Ты умереть, что ли, собрался?
– Ну тебе-то какая разница? – И в ход пошел виски. – Ах да, спать спокойнее станешь?
– Не льсти себе.
– Я стараюсь.
– Я нашел картину Марины, – пошел я ва-банк. – Одну из тех, в которой ты переправил препарат за границу. В Бельгии.
Я посчитал, что там вести такие исследования для него безопасней. Да, Довлатыч говорил про одну перехваченную картину, но мало ли как Стерегов путал следы? И я, видимо, не просчитался.
Он изогнул брови в деланном удивлении, но то, что он сдержал эмоции, стало уж очень заметным. Хороший знак.
– Мало ли кто и где их перекупал, – пожал он плечами, попадаясь на мою «уточку».
– Мало не мало, но на первого владельца выйти не проблема. Через час мне должны отзвониться, – и я красноречиво глянул на часы. – Миш, я все-таки в розыске работаю…
– Врешь как дышишь, волчара, – оскалился он, откидываясь на спинку кресла. При этом мы оба понимали, что он каждым жестом сдает мне себя с потрохами. – Откуда у тебя те самые картины могли бы взяться?
– Марине удалось сфотографировать несколько. – И я протянул ему мобильный с открытой папкой фотографий.
Стерегов глянул на фото, потом поднял на меня напряженный взгляд. И я понял – попал в точку.
– И?
Он поднес к губам сигару, я уверен, раздумывая, как похоронить меня в этом же номере по-быстрому.
Но никак. Уж прости, Миша.
– Ты мне скажи.
Видимо, уверенный в своей изворотливости, он не сильно заморочился в заметании следов за бугром. Или слишком хорошо думал о моих профессиональных способностях. А еще он и правда считал Марину хорошей художницей.
– У Марины дар. Она по-особенному видит, по-своему переносит на холст, – начал он, пронзительно глядя на меня. Значит, не смог зарыть ее талант в землю. Я был прав. – Но ты ее угробишь… Вместе с даром. Уже думаешь об этом…
Пришла моя очередь открыть ему все свои эмоции на
