Ночь в номере 103 - Алиса Аве
– Позови лучше своего самурая! – Он отпрянул от явившегося ему.
Госпожа изогнулась, словно карп, отяжелела и увлекла Рюу на дно.
– Он ничто без доспехов.
Рюу бился. Запах персика сменился тошнотворным, опьяняющим алойным духом. Вода проникла в легкие, на спине встрепенулся дракон, почуяв родную стихию. Задыхающийся Рюу услышал голос каппы, что рассказывал о спящем под источниками Драконе. Сейчас он встретится с хозяином вод!
Госпожа вышвырнула Рюу из онсэна.
– Ты не Кумико, – прохрипел он, ударившись о камни дорожки.
– И все же ты не сводишь с меня глаз!
Она вынырнула, прижалась грудью к бортику.
– Я не знала, что ты трус, мальчик. Можно подумать, что девица. Знаешь, что говорят девицам в таких случаях? Привыкнешь, как я привыкла. Или… – Она высоко подняла ногу и пробежалась пальцами по бедру. – Или ты передумал? Наш договор в силе?
Рюу скрючился у купели.
«Наш договор в силе?» – требовало тело, отказываясь подняться.
«Госпожа закончит омовение, – уговаривал себя Рюу. – Я подам кимоно».
Вырвалась из легких вода, ошпарила горло. Или поцелуй Госпожи выжег его, пропитал отравой?
– Разумеется. – Он оперся о купальню, встал на колени, лицом к лицу с Госпожой. – Но прошу тебя не спешить, моя Госпожа. Расставаться с душой страшно.
«Надо держать себя в руках. Нельзя поддаваться ее чарам! Мы поднимемся к девушкам. Все получится».
Женский крик прошил туманный покров над рёканом.
– Мама! – определил Рюу.
«Что-то случилось. Случилось именно сегодня».
– Ты уверен, что страшно расставаться лишь с душой? – изогнула бровь Госпожа.
Крик повторился, оборвался, как лопается струна или перетянутая нить, гулко, протяжно, оставив после себя жалобное эхо.
Смех Госпожи подгонял Рюу, дорожки мелькали, мокрая одежда мешала бежать. Рюу ворвался в холл.
Нобуо лежал у стойки, над ним высился самурай. Воин медленно, словно брат не желал отпускать то, что связало их, вытащил меч из груди Нобуо. Кровь обвила лезвие четким орнаментом, каплями срываясь вниз.
12. Рождения крик – смерти начало
– Нобуо!
Рюу зажал рану, Нобуо приподнял правую руку, уронил на пол.
– Больно дышать… не могу…
Рюу плохо соображал. Почему нелепая клякса испачкала белоснежную рубашку брата? Почему Нобуо не встает? Клякса расползалась, Рюу сжимал руками ткань, силясь остановить кровь.
Брат стонал, но никто, кроме Рюу, к нему не подходил. Отец обнимал лишившуюся чувств мать. У двери в кабинет маячила Хакусана-сан. Испуганные духи таращились из углов, но Мичи, кому судьба Нобуо могла быть столь же небезразлична, как и ему, Рюу не нашел. Она пряталась, или ее спрятали.
Самурай вытер меч, вложил в ножны. Рюу повернулся к нему, ища оправданий и поддержки.
– Воля Госпожи? – Рюу предвосхитил ответ самурая. – Госпожа преподала слугам урок.
Нобуо пытался ухватиться за руки Рюу:
– Брат, помоги!
«Старший брат, я вырасту и буду как ты». «Мужчина должен защищать свою семью. Ты подскажешь как, братик?» «Ты влюблен, брат. Ты краснеешь, у тебя глупый вид». «Рюу, рёкан – наш дом, ты всегда будешь его частью». Младший, беспокойный, неловкий, неизменно следующий правилам, преданный семье, преданный Рюу. Как давно они поменялись местами? Нобуо стал заметать следы за Рюу. Почему наказание настигло младшего? Где был старший брат, сторож и защитник?
«Где я был? С ней… С ней!»
Младший брат лежал перед старшим, забывшим, как опасны игры со смертью, и Рюу умолял богов, чтобы они решили иначе. Пусть он ляжет на залитый кровью пол вместо Нобуо!
Слезы Рюу капали на рубашку Нобуо и оставляли новые кляксы, бессильные что-либо изменить. Нобуо потянулся окровавленными пальцами к щеке Рюу.
– Нельзя… – выдохнул он.
Рука Нобуо соскользнула, обдирая кожу, – так почудилось Рюу, – требуя от него справедливости.
– Правильно, забирай, забирай все и поднимайся! Кричи, обвиняй, требуй жизнь. Потому что я должен умереть, а не ты!
Нобуо не обвинял. Он никогда бы не сказал, что Рюу виноват.
Виноват. Во всем.
– О, нет. – Услышал Рюу мягкий укор. – Всё правильно. Все на своих местах.
С волос Госпожи стекала вода, она не облачилась в кимоно в насмешку над умирающим, над болью Рюу.
Сэдэо и Хакусана-сан поспешили поклониться. Чтобы выказать уважение Госпоже, Сэдэо столкнул с колен голову жены, распластался на полу. Рюу презирал рёкан, ставящий Госпожу выше родного человека. Лицо Рюу пылало, он продолжал зажимать рану Нобуо. Брат больше не шевелился. Рот Нобуо застыл, глаза не двигались.
– Это чтобы ты не наделал глупостей, мальчик. Я верну его, когда мы закончим.
– Госпожа, – выдохнула Хакусана-сан. Она намеревалась сопровождать их, Госпожа остановила ее.
– Нет, ты мне ни к чему.
Госпожа слегка толкнула Рюу ногой.
– Пойдем. Здесь есть кому скорбеть. – Она обошла бесчувственную Асу. – Ты пойдешь следом, – приказала самураю. – Встанешь у дверей.
Мичи осталась одна. Сто третий номер опустел. В углах собралась мгла, потолок поднялся высоко и растворился, балкон исчез в тумане. Мичи уловила далекий удар колокола.
– Время, – печально изрек соломенный человечек.
Духов смело порывом ветра на девятый удар колокола, ознаменовав час ночи. Парящая голова Нукэ задержалась на миг, девочка не сводила взгляда с Мичи. Когда она исчезла, в темноте некоторое время сиял контур ее желтых глаз. Духи боялись Госпожи. Смерть пугала их не меньше, чем живых. Они могли движением ее брови обратиться в дым и не найти дороги к свету. Или, может, хозяева рёкана позвали работников встречать долгожданную гостью? Мичи терялась в догадках. Единственная, кто мог ее приободрить, – Кумико, сидевшая в каморке. Но бива смолкла, когда Нобуо привел Мичи в 103-й.
– Хакусана-сан распорядилась, чтобы ты сидела тут. Никуда не выходи.
– Побудь со мной, – попросила Мичи.
– Я должен быть внизу, вернусь, как смогу. С тобой побудут духи.
Мичи вжалась в стену. Рёкан погрузился в тишину, от которой звенело в ушах. Мичи просидела возле шкафа вечность, прежде чем раздался крик, глухой стук, и статуэтка они за дверью отчетливо произнесла:
– Первый.
Мичи заволновалась, подбежала к двери, выглянула в коридор.
– Кто? – потребовала она у демона. они не плясал больше, гримаса ликования сменилась огорчением.
– Нобуо-сан, – отчеканил демон.
– Что с ним? – воскликнула Мичи и буквально скатилась вниз.
На лестнице она столкнулась с Рюу. Его шатало, на лице темнела кровь.
– В номер, – приказал он.
– Что с Нобуо? – Мичи сделала шаг назад.
– В номер, я сказал.
За Рюу вырос человек в доспехах. Но Мичи забыла о страхе.
– И ты допустил? – Она налетела на Рюу. Кулаки прошли насквозь, она выпрыгнула из Рюу. «Мне нужно к Нобуо!» – в голове билась единственная мысль. Самурай отошел в сторону, и Мичи очутилась лицом к лицу с голой женщиной, поднимавшейся последней. Женщина посмотрела ей прямо в глаза и кивнула.
«Вот она. Госпожа», – успела подумать Мичи, прежде чем изумительный аромат подхватил ее, повлек в комнату. Взгляда Госпожи оказалось достаточно, чтобы бесплотный дух отлетел туда, где должен находиться. Мичи опустилась на колени возле своего тела. Госпожа подошла к Мичи-на-футоне, взяла за подбородок, повернула из стороны в сторону.
– Ты выполнишь свою часть сделки?
Рюу говорил без эмоций. Мичи не видела его лица. Палец Госпожи указал в пол.
– Он умрет, если что-то пойдет не так.
«Нобуо живой!» – обрадовалась Мичи и тут же отшатнулась от ответа Рюу:
– Я согласен.
«Да как же так? Что ты творишь, господин Рюу?»
В Мичи боролись подчинение хозяину и отчаянное желание выцарапать ему глаза. Она хотела броситься к его ногам и ползать, вымаливая отменить приговор, и одновременно вцепиться ему в горло.
Госпожа выгнулась дугой, откинула волосы назад, наклонилась к телу Мичи.
– Мичи… Имя-то какое. Путь! Ты бы прошла долгий путь жизни, если бы не Рюу. Знай это, Мичи. Где другая?
Шкаф отшатнулся от тайника. Рюу не сдвинулся с места. Самурай вывел Кумико. Седые волосы тянулись по полу,
