Побеждаю и сдаюсь (СИ) - Анастасия Разумовская
— Тш-ш!
Джайри замычала, вырываясь. Но его объятья вдруг стали железными. И девушка расплакалась от бессилия и ненависти. Шэн мягко стал покачивать её, словно баюкая.
— Тш-ш… Это не самая плохая смерть, — шептал, наклонившись к уху. Его пленница с трудом могла дышать, нос её сплющился о куртку. — Достойная смерть прекрасного воина. Джайри, пожалуйста, вернись к себе. Если хочешь плакать — плачь в своей комнате. Одна.
И тут оба услышали рык:
— Шэн?
Белый дракон чуть вздрогнул, но не выпустил девушку, застывшую от ужаса.
— Возьми её на руки, –громко сказал ровным и усталым голосом. — И будь с ней нежен, брат. Позади меня лежит мёртвый мужчина. Твоя жена видела смерть, а это не то, что стоит видеть женщине.
«Он с ума сошёл, — в панике подумала Джайри. — Тивадар сейчас убьёт нас обоих». Она слышала тяжёлые вкрадчивые шаги мужа и попыталась отстраниться. Но ей не дали.
— И что моя жена делала ночью в саду? — просвистел Дракон.
— Пыталась успокоиться, видимо. После вчерашнего.
Казалось Лис не слышит угрозы в голосе князя.
— А что тут делал мужчина? И кто он?
— Пытался оскорбить твою жену, — хладнокровно солгал Шэн. — Кто он — я не заметил. Посмотри сам.
— Оскорбить?
— Взять силой её честь, если нужно говорить тебе прямо.
Джайри не подозревала, что Лис умеет так равнодушно лгать.
— А что здесь делал ты?
— То, что лежит в пяти шагах от тебя. Убивал. Пойди и посмотри.
Тивадар действительно прошёл мимо них. Судя по звукам, перевернул тело.
— Хороший удар, — оценил. — Точно в сердце. Редкость. Как ты оказался в это время в саду, брат?
— Услышал крик твоей жены.
— Почему никто другой не слышал?
— Ты же знаешь, у меня острый слух. Заберёшь свою женщину или мне продолжать её держать? Я бы отпустил, да, боюсь, упадёт.
— Это Нат, — вместо ответа прошептал Тивадар. — Новый телохранитель Эвэйка. Бывший телохранитель.
— Не повезло, — холодно отозвался Шэн. И добавил: — Княжичу.
Белый дракон расслабил объятья, Джайри прерывисто и шумно вдохнула. Она уже взяла себя в руки. Боль, ненависть, разочарование ушли в глубину её сердца. Зато теперь можно было плакать. Правда слёз не было. Девушка судорожно всхлипнула.
Тивадар подошёл к ним, отстранил брата и взял жену на руки. Джайри уткнулась в его плечо и продолжила беззвучно всхлипывать. Её трясло. От мужчины пахло вином и потом. «Если он увидит наволочку с мужской одеждой, то сразу всё поймёт», — сообразила вдруг она и похолодела. Наволочка, похожая сейчас большой булыжник, лежала в паре шагов от неё.
— Муж мой, — прошептала она, — пожалуйста, верни меня в покои. Мне так холодно и так плохо! Это было ужасно… Твой брат спас меня.
«И за это я когда-нибудь убью его», — мрачно добавила она про себя.
Джайри обвила руками могучую шею мужа и уткнулась в неё носом. Тивадар коротко выдохнул.
— Шэн убери тело. Потом расскажешь подробности.
Он внёс дрожащую девушку в дом, поднялся на женскую половину, прошёл в комнату, и едва опустил свою ношу на постель, как Джайри обняла подушку и горько разрыдалась. Тивадар тяжело вздохнул. Он всей душой ненавидел женские слёзы.
— Будешь вина?
Девушка кивнула. Было видно, что она отчаянно пытается взять себя в руки, но новые и новые приступы рыданий сотрясали её. Тивадар осторожно накрыл плачущую покрывалом, вышел, позвал служанку и велел принести вина.
Что-то нежное, давным-давно забытое, пробуждалось в его сердце. Он не так представлял себе Серебряную герцогиню. Про фаворитку короля рассказывали много нехорошего. Говорили, что она насквозь лжива, лицемерна, властна и жестока, точно мужик в юбке. Но князь видел слабую и перепуганную девушку, которая никак не могла успокоиться после попытки насилия над ней.
И кому верить?
* * *
Шэн закопал тело прямо саду: он не хотел, чтобы кто-либо узнал о произошедшем. Не нужно было, чтобы трепались о чести жены брата, не нужно было, чтобы кто-то предположил добровольность встречи, а то и того хуже — заподозрил побег. Затем дракон проверил караулы. Вымылся и лишь ближе к рассвету добрался до кровати.
В отличии от брата, Шэн понимал, что с Джайри просто не будет. «Акация, — думал Белый дракон, лежа с открытыми глазами и глядя в потолок. — Дикая акация. Душистая и колючая».
Когда-то, много лет назад, Шэн побывал за Великой степью, и там видел это растение. Колючки не показались ему очень уж страшными, но ближе к вечеру от их жал распухла рука.
Но надо было хотя бы немного поспать. Белый дракон закрыл глаза. И вдруг увидел её. Она крепко обхватила караковые бока лошади молочно-белыми тонкими ногами с круглыми, нежными коленками. Это было… невинно-развратно. И очень беззащитно.
Джайри смеялась, глаза её сияли, а восточный ветер трепал светлые волосы. Самое прекрасное, что Белый дракон видел в жизни: тонкая, хрупкая фигурка на тёмном коне, бьющим передними копытами воздух. Шэн шагнул к ней, девушка скользнула в его объятия, и он вновь почувствовал её тонкую талию в своих руках. И упругую мягкость её грудей, прильнувших к нему. Наклонился и коснулся её губ своими губами, вдыхая их аромат…
Шэн резко сел. Сердце билось неистово и неровно.
После Сайи Белый дракон всех женщин воспринимал сестрами. Нежными, хрупкими и бесполыми. Что же изменилось сейчас?
«Она — жена моего брата», — напомнил Шэн сам себе. На всякий случай.
Спать расхотелось. Мужчина оделся и по коридору вышел на крепостную стену. На востоке жемчужно разливался рассвет.
«Тивадар хотел охотиться», — вспомнил Белый дракон.
А, значит, надо подготовить людей, собак и загнать косуль. Было чем заняться. А ещё незаметно вернуть одежду для верховых прогулок княгине. Но о девушке сейчас лучше не думать.
Шэн вдруг вспомнил, что в часе скачки от гнезда есть пещера, в которую падает река, превращаясь в подземный грот. Вода там оставалась ледяной даже жарким летом. Тем более холодной будет сейчас. Пожалуй, это то, что ему поможет. Час — туда, час — обратно… Если поторопиться, он успеет вернуться к охоте. Вряд ли Тивадар, изрядно выпивший накануне, да ещё после утешения жены, будет способен выехать рано.
Белый дракон стремглав сбежал вниз по внутренней каменной лестнице, ведущей со стены к хозяйственным постройкам. Влетел в конюшню, вскочил на незасёдланную лошадь, коротко свистнул. Конюх едва успел распахнуть перед ними двери.
«Она назвала меня Лисом, — вдруг вспомнилось ему. — Интересно».
* * *
Эйдис очень торопилась. Останавливалась в трактирах лишь чтобы перекусить и сменить лошадей. Супруга Южного лорда не любила дороги и с тоской вспоминала магические порталы, позволявшие почти сразу попасть туда, куда было нужно попасть. Однако, оказавшись в Медвежьем щите, всего лишь в часе езды от Берлоги, леди остановилась на ночь в трактире, чтобы как следует выспаться, вымыться, переодеться и привести себя в порядок. И только ранним утром, на рассвете, отправилась в путь.
Принц Ярдард не нравился Эйдис. Он был слишком суров, прост, скучен и честен. Воплощённое благородство! А потому тайное поручение Уля пришлось ей по душе. Соблазнить Яра, доказать, что вся его хвалёная честь щитка медного не стоит — м-м — как притягательно звучит!
И настроение её только улучшилось, когда карета въехала мост, с которого открывался совершенно чудесный вид на Берлогу.
Медвежьи герцоги, видимо, не обладали лишней фантазией. Берлогой, а, вернее, Малой Берлогой назывался фамильный особняк в столичном Шуге. Берлогой именовался и город, лежавший ниже по склону, чьи крыши с высоты казались похожими на муравейник в соснах. Берлогой же именовался и замок самого герцога. Мрачный, со множеством башен, окружённый высокими гладкими стенами. Неприступный. Его взяли лишь однажды и, говорят, только благодаря предательству. Эйдис плохо помнила ту историю. Она знала только, что в результате, после того, как кровавые всадники вырезали медвежью семью и воткнули головы герцога и его ближних на пики, восемнадцатилетний Эйдэрд неожиданно оказался единственным наследником щита. Как именно спасся будущий муж королевы Эйдис не знала.
Да и неважно это.
Девушка зябко поёжилась. Хорошо, что западные всадники потеряли свою кровавую магию: можно не опасаться, что их дикие орды прорвутся мимо пограничных крепостей.
