Побеждаю и сдаюсь (СИ) - Анастасия Разумовская
— Можно взять деревянный нож, — возразил Эвэйк, — или деревянную саблю…
— И я убью тебя этим деревянным ножом, — хмыкнул Шэн. — Не всё ли тебе равно: погибать от дерева или стали? Тренируйся с Натом, княжич.
Тропинка стала узкой, и Эвэйк придержал коня, пропуская брата вперёд. Вдруг конь Джайри споткнулся, и девушка упала бы, если бы одноглазый проворно не поддержал её. Шэн оглянулся на них. Джайри резко отстранилась от верзилы, покрепче взяла повод и пустила коня вперёд. Нат замкнул кавалькаду.
— Дамское седло нужно. Для юбки-то, — тихо проворчал одноглазый. — Понаденут юбок и лезут на коней.
Когда они въехали в ворота, оставив лес, горы и свободу позади, Джайри, не дожидаясь помощи, соскользнула с лошади, запахнулась в плащ и, ни с кем не прощаясь, стремительно направилась в замок.
— Шэн, а если… — начал Эвэйк.
— Прости, — Белый дракон отстранил княжича с дороги и бросился за девушкой.
Он догнал её уже на втором этаже.
— Джайри!
Герцогиня обернулась к нему. Серые глаза её сверкали сталью.
— Я — княгиня, — прошипела она. — Я — жена князя, и Тивадар сказал, что я — не пленница. Ты толкуешь о какой-то любви и… Но любой мальчишка может оскорблять меня! Вы не знаете ни что такое любовь, ни что такое уважение к женщине! Да, я — глупа. Поверила. Спасибо, вы верно указали мне моё место.
— Что происходит?
Низкий голос Тивадара позади заставил девушку вздрогнуть. Она обернулась к подходившему мужу. Бросила на него разъярённый взгляд, но затем вежливо наклонила голову.
— Благодарю тебя, Великий князь. Однако, если ты не доверяешь мне и считаешь, что одного конвоира мне недостаточно, то, прошу тебя, говори об этом прямо. Не надо подсылать ко мне княжича. Если ты против моих прогулок — я не буду на них настаивать. Это был твой дар, зачем было дарить, если ты не желал того? Раба твоя останется в своих покоях и смиренно будет ждать твоей милости.
Джайри поклонилась и побежала в комнату, не дожидаясь ответа.
Великий князь опешил:
— Что это с ней?
Шэн задумчиво посмотрел на него.
— Поговори, пожалуйста, с братом, Тивадар, — сказал мягко. — Он должен понять, что твоя жена достойна уважения…
— Что случилось⁈ — зарычал князь.
Белый дракон нахмурился.
— Эвэйк повёл себя невежливо. Ничего такого, но… Подожди!
Однако Тивадар, оттолкнув Шэна, уже стремительно шагал к лестнице, и Белому дракону не оставалось ничего иного, как броситься за ним.
Джайри, сердитая, обиженная, выслала Шэйлу из комнаты, закрыла дверь и только тогда разрешила себе улыбнуться. А затем вытащила из кармана записку:
«Будь ночью в саду».
В этих четырёх словах заключалось всё счастье мира. Девушка выдохнула, открыла окно, сожгла записку, выбросила горстку пепла в окно, оставила его открытым, чтобы проветрить комнату, и упала на кровать, продолжая безудержно улыбаться.
Прощайте, тупые драконы! Осталось дожить до вечера.
* * *
В мире нет справедливости — Шэйла поняла это давно. Ещё два года назад, когда её — самую юную из дочерей Изумрудного дракона — собственный отец преподнёс в дар повелителю. Не женой — наложницей. Все знали, что, после гибели любимой женщины, князь Тивадар делил с красавицами лишь постель. Не сердце.
— Но ты должна завоевать его, — прошипел ей на ухо отец, скользнув по шестнадцатилетней дочери цепким, оценивающим взглядом. — Ты должна стать матерью его наследника.
И Шэйла, перепуганная и дрожащая, покорно поцеловала отцовскую руку.
А потом, разодетая в шелка и драгоценности, она, стоя в тронном зале и дрожа от ужаса, осмелилась бросить на повелителя лишь один робкий взгляд.
Тивадар с усмешкой разглядывал девицу. Он был похож на сказочного героя — огромный, могучий, как гора. Девичье сердце сладко забилось в предвкушении неведомого.
Князь встал с трона, небрежно махнул рукой, и все вышли, оставив их одних. Шэйла вздрогнула всем телом, когда грубая кожа мужских пальцев коснулась её подбородка.
— «И дал ему в искупление нежную лилию из садов своих», — процитировал Великий дракон древнего поэта. — И на что же ты готова, дева, чтобы искупить грехи своего отца?
Он приподнял её лицо, всматриваясь в огромные чёрные глаза девушки. И та затрепетала, не в силах произнести ни слова.
— Твой отец не пришёл на помощь князю Силарду, — задумчиво продолжал Тивадар, и слова его падали в её сердце, как тяжёлые камни. — Не привёл войска, оставшись в укрытии, когда в земле драконов гудел Восточный ветер. Не явился на помощь сюзерену и тогда, когда мятеж охватил Драконий город. Что ж, я пришёл к нему сам. Но старик не признал моё право на суд и обнажил сабли своих людей. И сейчас дракон решил, что невинность девы может искупить то зло, которое он принёс своему Дракону?
Шэйла побледнела от ужаса.
Князь отпустил её, отвернулся и отошёл к окну.
— Я принимаю его дар, — бросил презрительно. — Ты красива, женщина. Юна, невинна. У тебя нежная кожа, тебя холили и лелеяли, как зеницу ока и последнее утешение, любимое дитя старика. Ради этого дара я сохраню жизнь другим его детям. Но не предателю. Я уничтожу его гнездо и распущу его дракончиков на все стороны света. А ты… Шэйла, я не буду делить с тобой моё ложе. Ты станешь рабыней. Тяжёлый труд рано обветрит твою красоту. Спина согнётся в покорности. Нежная кожа огрубеет. Такова твоя участь.
Слова Дракона были жестоки, и всё же Шэйла, плачущая по ночам в своей каморке после тяжёлых трудов, сожалела лишь об одном: Князь не стал делиться с ней ложе…
И сейчас, глядя как Тивадар отшвырнул младшего брата, и тот ударился о стену внутреннего дворика, слыша бешенный рёв Дракона, Шэйла, замерев между балясинами открытой аркады второго этажа, любовалась своим повелителем. Как же он был прекрасен, тот, кто забрал её сердце! Неотвратимый, неудержимый, словно песчаная буря! Жестокий, как пожар в степи.
И как же горько горько было понимать, что эта ярость — из-за той, бесцветной, грязной женщины, внезапно явившей в проклятый духами день. Почему Великий князь нарушил собственный порядок и женился на этой твари? Почему не сделал её такой же бесправной рабыней, как Шэйлу? Девушка искала и не могла найти ответ. В отвергнутом сердце разгоралась ненависть.
* * *
Тивадар схватил младшего брата за шиворот и встряхнул.
— Не смей так говорить о моей жене!
— Ты ударил меня, — недоверчиво прошептал Эвэйк, потрясённо глядя на старшего. Из разбитой губы княжича заструилась кровь. — Тивадар! Из-за этой шлюхи ты ударил меня!
И, словно отброшенная кукла, влетел в стену. Сполз, теряя сознание. Тивадар ринулся на него, но на его пути встал Белый дракон.
— Тивадар! Ты убьёшь брата.
Удар. Тяжёлый и мощный удар в живот.
— Уйди! — зарычал князь в неукротимом бешенстве.
Шэн охнул и упал, но тут же вскочил, снова заслоняя собой поверженного.
— Брат… ты будешь… жалеть, — прохрипел, морщась от боли и с трудом переводя дыхание. Тивадар схватил его за плечи и встряхнул. — Если Эвэйк виновен — накажи его… когда твой гнев уляжется.
— Не тебе меня учить, бастард!
— Порой даже камни учат нас, — шёпотом возразил Шэн, выравнивая дыхание и распрямляясь — Укроти свою ярость, Дар. Дракон владеет огнём, а не огонь — драконом.
Тивадар снова ударил, но Белый дракон уклонился. Тогда князь попросту отшвырнул его в сторону. Но Шэн тотчас вновь оказался перед ним. Очнувшийся княжич с ужасом смотрел на братьев, не делая даже попытки подняться.
Великий князь медленно и тяжело выдохнул. Остановился, сжимая могучие кулаки.
— Эвэйк, — прорычал низким и жутким голосом. — Убирайся немедленно. И не появляйся мне на глаза. Этот день. Ночь. И следующий день. Шэн объяснит тебе то, чего ты не понял.
Княжич по-детски судорожно всхлипнул, вскочил и убежал прочь, стараясь скрыть слёзы обиды: до этого дня старший брат ни разу не поднимал на него руку. И всё из-за…
— Прости, Шэн, — мрачно процедил Тивадар, шумно выдыхая. — Сегодня ты спас жизнь моего брата. Я благодарен тебе. Но лучше и тебе сейчас уйти.
— Однажды ярость тебя погубит, — заметил Белый дракон, отступая на пару шагов. — На прогулке мы заметили следы диких косуль неподалёку от Золотого гнезда. Не хочешь завтра поохотиться?
Тивадар ударил кулаком в стену и глухо
