Побеждаю и сдаюсь (СИ) - Анастасия Разумовская
— И ты сбегала?
Эйд — надёжный и громадный — стоял рядом. Леолия прижалась к нему, засунув озябшие руки под его меховой бурнус.
— Сбегала. Меня даже секли. И вот сейчас у меня такое же чувство: ворованного счастья и предстоящего наказания. И немножко стыда.
Муж прижал её к себе.
— Иногда совесть — это зло, — заметил. — Я боялся, что ты не поедешь со мной.
— Почему? Я не смогла бы без тебя, Эйд. Даже если бы не поехала сразу, всё равно бы потом приехала… Мне безумно стыдно, что я оставила такой груз на Уля. Он очень молод и иногда наивен… И всё равно я б не смогла без тебя.
— Наш сын — умнейший человек в Элэйсдэйре, — возразил Медведь. — Но не сказать, что я этим горжусь.
Леолия запрокинула голову, вглядываясь в его подбородок и пытаясь понять странные слова мужа. Не поняла. Вздохнула.
— Сейчас, когда эта странная ситуация с Альдо… Бедный Уль…
«Такой же бедный, как кот, поймавший мышь, — мрачно подумал Эйд, но промолчал. — И, милая, пусть лучше тебя замучает совесть, чем ты станешь такой же мышью. А я, слепой и слабый, не смогу тебя спасти…».
Возможно, герцог был единственным человеком, догадывавшимся, чего добивается златокудрый принц. Впрочем, уже некоронованный король, если говорить прямо. Вот только Лео любила сына. С той нежностью, с которой зачастую мать любит самого младшего, недолюбленного, болезненного ребёнка. И плевать, что Уль уже давно не ребёнок. Что страшнее найти человека сложно. Настолько безжалостно умеющего добиваться собственных целей.
«Я не хочу тебя терять. Только не тебя, Лео».
* * *
Пламя выжигало душу, сердце, лёгкие. Шэн задыхался от боли, но продолжал бежать. Падал, поднимался, хрипел, задыхаясь. Сайя, лёгкая, сверкающая, язычком огня кружилась перед ним.
— Шэн… Какой ты неуклюжий, — смеялась она. — Поймай меня!
Она снова оказалась совсем рядом, но едва он протянул руку, и Сайя оказалась вдали. Шэн упал прямо в бушующее пламя. Замер, тяжело опустившись на одно колено. Мир шатался. Сайя затанцевала рядом.
— Почитай мне стихи, — капризно потребовала она. — Ты же любишь их… Что-нибудь возвышенное и печальное…
У него в голове даже мыслей от боли не осталось, не то что стихов. Шэн застонал. Распахнул руки и упал на спину, погружаясь в невыносимое пламя.
— Шэн! — звонко крикнула Сайя. — Не смей сдаваться! Я хочу стихи…
Боль. Огонь. Тьма. Ночь…
Шэн выдохнул, грудь выжигало пламя. Вместо воздуха — огонь.
— Шэн!
Ночь… Звёзды… Тишина…
«Воды, — мелькнула мысль. Шэн застонал. — Мне нужно воды…»
Он посмотрел в алое, пылающее небо. Тучи… Где они? Хотя бы одна…
— Тучи, — прохрипел, — плачут о тебе…
— Красиво, — Сайя села ему на грудь, обжигая. — А дальше?
—… услышать тихой ночью, как тучи плачут о тебе, — прошептал Шэн и вздрогнул.
— Шэн?
— Прости.
Шёлковые волосы, серебрящиеся в лунном свете. Пронзительно-печальные, испуганные серые глаза. Как тучи… Тревога.
— Шэн?
— Прости. Я должен вернуться.
— Ты не можешь, — возразила она. — Ты умер, Шэн.
Он коснулся испуганно замерцавшего огонька пальцем.
— Прости. Я должен убедиться, что с ней всё хорошо.
— Ты не можешь…
Шэн подогнул ногу, опираясь рукой об огонь.
— Шэн! Она же сказала, что любит его!
— Знаю.
Нога дрожала. Её пронзала судорога, но Шэн всё равно упёрся и начал медленно подниматься.
— Шэн!
Он встал. Пошатнулся. Медленно обернулся назад. За ним простирались чёрные, как ночь, горы. Молнии вспыхивали над их вершинами.
Джайри.
— Шэн, это невозможно, — горько прошептала Сайя. — Если бы каждый, кто хочет вернуться…
Шэн не стал слушать. Он просто шагнул назад.
Он дал слово.
Когда Шэн раскрыл глаза, то увидел над собой паутинку. Она дрожала — паук деловито пеленал какое-то насекомое, уже так основательно закрученное в липкую нить, что нельзя было догадаться какое. За паутиной виднелся потолок. Белёный, деревянный.
Определённо, это не дорога, где Шэн упал.
— Очухался? Ну ты силён! — хрипло рассмеялся кто-то рядом.
Шэн с трудом перевёл взгляд. Голова раскалывалась. Мир перед глазами расплывался и пламенел. И всё же Шэн увидел мужчину в чёрной одежде, который стоял на руках и насмешливо смотрел на раненного.
— Думал — подохнешь, — честно признался наблюдатель хрипловатым голосом. — С такими ранами не живут.
Перекувыркнулся. Стал на ноги. Тряхнул лохматой головой и ухмыльнулся.
— Так Джайри или Сайя?
— Что? — переспросил Шэн.
— Ну, видишь ли, тебя нашёл мой лошавас. Они вообще издалека чуют падаль. Хотел сожрать, но я решил глянуть сперва. Уже решил было, что и хрен с тобой, но тут ты пробормотал «Джайри». А это, видишь ли, с некоторых пор весьма любопытное имя для меня. Пришлось впрячься. Нанять людишек, чтобы аккуратно перетащили тебя, найти целителя… Демоны лесные! Да я сам ухаживал за тобой, как родная бабушка! А, что б ты понимал, я не бабушка. Однажды подобный опыт у меня был, но, не скрою, намного приятнее. Потому что груди у тебя, конечно, нет. То есть есть, но не такая. И тут вдруг «Сайя»!
Шэн выдохнул и снова закрыл глаза.
— Э-э! Не смей даже, — предупредил спаситель. — Сначала ответь: ты знаешь, куда делась Джайри?
Шэн снова открыл глаза.
— Я отдал её.
— Ну и дебил. А кому?
— Ульвару.
— Трижды дебил. Чай будешь?
— Да.
Спаситель исчез. Он перемещался так быстро, что глазам Шэна стало больно. Появился так же внезапно. В руках держал объёмную кружку.
— Ты — Белый дракон Тивадара?
Кружка коснулась губ, и Шэн стал жадно пить. Пламя никуда не делось. Оно полыхало в груди.
— Скрываешься? — рассмеялся хриплый голос. — Я видел твою татуировку. Вопрос был риторический. Твой князь мёртв. Молокосос Эвэйк жаждет твою голову. Причём, заметь, туловище ему не нужно. «И что мне теперь делать?» — спросишь ты. Ну, спроси.
Шэн снова посмотрел незнакомцу в лицо. Злое, насмешливое.
— Что мне теперь делать? — послушно повторил вопрос.
— Я, Джерго, Ветер Севера, приглашаю тебя в Край ветров, — торжественно ответил спаситель. — Обещаю тебе защиту, спасение и… М-м, что там ещё обещают?
— Хлеб и кров, — подсказал Шэн.
— И мясо, — согласно кивнул Джерго. — Ну как? Роскошное предложение, по-моему.
Шэн усмехнулся. Закрыл глаза и потерял сознание.
