Побеждаю и сдаюсь (СИ) - Анастасия Разумовская
— Циник, сволочь и умнейший человек в этом королевстве, — заухмылялся король. — Впрочем, одно без другого не бывает.
«Я по-прежнему тебя люблю…» — зазвучал в её памяти негромкий мягкий голос. Джайри вздрогнула. Снова упала на подушку и, прищурившись, посмотрела на любовника.
— Уль… Скажи честно: Шэн — жив?
Король приподнял бровь.
— Ты… не отдавал приказа его убить?
Напряжённый голос. Глаза — два серых клинка. Где та перепуганная насмерть девушка, отчаянно прижимающаяся к мужчине, как к последней надежде?
— А должен был? — мягко поинтересовался Ульвар. — Была причина мне его убивать?
Взгляды их скрестились. «Мне плевать, первый или третий». Почему — третий?
— Ну, мало ли, — выдохнула Джайри, усмехнувшись. — Всё-таки Шэн — убийца. Может, он для тебя опасен?
Ульвар приподнял обе брови.
— Для меня? Ну что ты, радость моя. Дикий кочевник с извращёнными понятиями о чести. Любопытный экземпляр, безусловно. Буду тебе благодарен, если ты заманишь его к себе на службу. Он ценен, конечно, не стану отрицать.
Джайри опустила ресницы, внимательно разглядывая его лицо. «Не догадался?». Но продолжать расспросы нельзя. Было бы слишком подозрительно.
За окном занималась заря. Ульвар подошёл и сел на подоконник.
— Возвращайся, Джай. Мне так нужен твой проницательный ум. Я так устал от продажных шкур или от людей чести. Тупых, примитивных, уверенных в мудрости собственной тупости.
— И что меня ждёт дальше? — тихо спросила она.
Король пожал плечами.
— Всё будет по-прежнему. Ты и я. И весь мир против нас.
Эпилог
Волны казались выкованными из металла — грязно-серые, блестящие. У штурвала стоял Эйк, а потому Лэйда могла не тревожиться — старик своё дело знал. «Чайка» скользила между прибрежных скал, скрываясь в тумане от глаз бдительных сторожевых кораблей. Лэйда нервничала, и, стараясь это скрыть, рычала на команду. Ее беспокоила низкая посадка корабля. Слишком много они взяли контрабанды. Слишком. Может выбросить часть ковров? Вино, понятное дело, выбрасывать за борт не станешь…
Беременность ещё не была заметна, но Лэйда самой себе всё равно казалась пузатым неуклюжим карбасом. Вчера она внезапно разрыдалась. Ничего не случилось, и, по счастью, Морская герцогиня была одна. Просто задела угол стола бедром, и разревелась не столько от боли, сколько от ощущения несправедливости этой жизни. Сидела потом рядом со столом и рыдала взахлёб.
Сегодня — злилась. На себя. На Ойрса, уговорившего взять ещё несколько бочек персикового вина. На Ярдарда, который мог бы что-то придумать, написать и извиниться. И плевать, что Лэйда вышла в море внезапно. И плевать, что письмо было, и хранительница чаек, не читая, со злобой вышвырнула его в море. Всё равно должен был!
Отгадать, куда она направилась. Догнать, обнять и…
Лэйда знала, что не права, и от этого злилась ещё сильнее. Может быть, если бы она была права, а Яр виноват, то Лэйда бы извинилась первой. Когда ты прав, извиняться всегда легче. Лэйда была убеждена в этом. Тебя, по крайней мере, не обременяет совесть и чувство вины не давит…
Персиковые корабли показались внезапно. Шли, нахальные, под всеми флагами и парусами. Гады! Наглые, чванливые. Понимали, что преимущество на их стороне. Перекрывали выход из узкого залива. Лэйда насчитала их пять, и под ложечкой противно засосало.
«Ну, поздравляю, Яр, — хмыкнула она. — Теперь ты станешь вдовцом».
— Паруса по ветру, — заорала Лэйда. — Вёсла на воду.
Прорваться. Проскочить на полной скорости. Маловероятно, но…
Чайки засуетились.
— К бою готовсь, — рявкнула Лэйда. — Но в бой не вступать. Груз за борт.
Стон разочарования пронёсся над кораблём. «Плевать», — мрачно подумала хранительница. Яр найдёт новую жену. Это неважно. А вот ребёнок…
«Он должен выжить», — мрачно решила Лэйда.
— Груз за борт! — зарычала она. — Живо, твари!
— Но капитан!
Ойрс, беловолосый и, из-за очень светлой радужки глаз, почти белоглазый скривился. Хорош помощничек!
Лэйда спрыгнула с юта, бросила нож, и Ойрс упал, заорав и схватившись за пронзённое предплечье левой руки.
— Это ускорит? Кто ещё хочет?
Она выхватила саблю. Чайки добавки не пожелали, бросились к бочкам, громоздившимся на палубе, и принялись скатывать в море.
— Быстрее, тупоголовые кретины! — завопила Лэйда.
Медленно. Слишком медленно. Если бы не груз, «Чайка» бы точно ушла.
Не успеют…
— Рью, подавай сигнал «к бою». Идущим позади остальным кораблям.
Карие, словно червивые глаза Рью непонимающе мигнули, но парень вдруг ухмыльнулся. Гляди-ка. Салага совсем, а понимает…
— К бою готовсь! Десять человек — бочки. На вёсла сесть полностью. Остальные — к бою.
Атаки не будет, конечно. Им нельзя останавливаться. Нужно пытаться проскочить. Но пусть противник думает, что она будет… И пусть считает, что позади есть ещё корабли…
Зарычали рога. Загремели барабаны. Сигнал эскадре к бою. Лэйда криво ухмыльнулась. Сейчас коварный туман превращался из врага в союзника.
На персиковых галерах принялись убирать вёсла. Готовятся к бою?
— Эйк! — Лэйда перемахнула через перилла и взбежала по лесенке на ют. — Левый галс. Твоя задача провести корабль как можно ближе к крайнему. Борт о борт. Справишься?
Штурман молча крутанул турвал. Плюнул под ноги.
— Рью! Сигнал взять врага в кольцо.
Пусть понервничают. Пусть пооглядываются…
— Ойрс, пусть убирают паруса.
Помощник понял. Не надо было объяснять, что убирать паруса нельзя. Нужно лишь имитировать сие действо.
Корабли стремительно сближались. Враги поверили. Ложились в галс, готовясь к абордажу. Но вот только их было — пятеро… Два — впереди, а за ними виднелись ещё три. Первых возможно обмануть. А тех, кто позади — нет…
— Проскочим, — солгала себе Лэйда уверенным голосом.
И вдруг впереди послышался рёв и грохот. «Тарам-там-там, тарам-там, там-там, тарам» — «Команду понял. Замыкаем».
Что?
В смысле «команду понял?» Кто — понял? Сердце скакнуло. Лэйду замутило.
И галеры дрогнули, расступаясь. Все пятеро начали убирать паруса и ложиться в дрейф, готовясь к бою на палубах.
— Что это за нахрен? — уточнил Эйк.
У Лэйды не было ответа. Было только понятно, что, скорее всего, морское чудовище останется голодным.
Девушка снова спрыгнула на палубу, пробежала в нос, замерла, вглядываясь…
Они проскочили. И персичане, неуверенные в победе и не пожелавшие рисковать, молча их пропустили. Последняя бочка плюхнулась позади, как только они миновали все галеры. Освобождённая чайка стремительно заскользила по воде.
Лэйда вглядывалась в туман, в скалы, пока не увидела, наконец, встречный корабль. Чёрная каравелла. Паруса в синих полосах. Носовая фигура — спрут, пожирающий дельфина…
Но…
Не может быть! Как⁈
Лэйда замерла, не чувствуя, как забилось вдруг сердце. И отмерла лишь когда на палубу запрыгнул, щербато щерясь, наглый, зеленоглазый, горбоносый и злой бандит.
— Привет, любимая!
— Берси? Берси!
Хранительница расхохоталась, шагнула к нему, затем бросилась и обняла.
Да плевать, что — мерзавец. Скотина и тварь. Но сейчас этот гад спас её ребёнка. Их с Яром ребёнка.
Капитан Берси — бабник, прожжённый мошенник и разбойник — обхватил её крепкими руками и попытался поцеловать. И получил удар в челюсть.
— Жить надоело? — уточнила Лэйда. — Руки убрал. Радуйся рыбкой.
И сама сделала шаг назад.
— Фу ты-ну ты, — рассмеялся Берси. — Забыла, как мы зажигали?
— На память не жалуюсь. Могу снова зажечь. Спалить к юдарду. Вместе с кораблём.
— А ты повзрослела, детка…
— Детки у тебя будут, когда пасть научишься держать закрытой. Ты откуда здесь? Как? Ты же…
— Сбежал. Разве каменные стены могут удержать Берси?
— Ну, держали как-то… Год или сколько там…
Капитан поморщился.
— Я отдыхал.
Лэйда саркастически хмыкнула. Она любила своих чаек. Воры, мошенники, пираты, скотины, но — отчаянные до бесстрашия, наглые до дерзости. Свои. Надёжные. С ними было легко.
— Я тут местечко нашёл, — шепнул ей Берси. Зелёные глаза сверкнули жадностью. — И как раз береговая охрана догоняет пиратов. Тут недалеко… Одному не потянуть. Подсобишь, солёная принцесса?
* * *
Озеро Эйс было столь огромно, что противоположного берега видно не было. Леолия, кутаясь в меховое манто, любовалась отражением беловенчанных гор в тихом зеркале льда. Зеркало это уже трескалось, но лёд всё ещё был прочен и настолько прозрачен, что было видно, как в глубине дремлет вмёрзшая рыба.
— Знаешь, я самой себе кажусь сбежавшей от вышивания девочкой. Когда я была маленькой, мама велела обучить меня
