Драконье наследство - Жанна Лебедева
– Быть может, Эрин была права, и драконов за Стеной действительно нет? – поддерживает Алисана. – Но кто тогда звонил в колокол?
– Случайность? – предполагает Кэтти.
И Алисана хмурит брови.
– Не думаю. – Она смотрит на спутницу и задает, наконец, мучительный вопрос. – Кэтти, что бы ты делала, оказавшись на месте Хэш?
– Орала бы, паниковала, боялась… – звучит честное признание. – Не знаю на самом деле.
– Я тоже, – вздыхает Алисана. – Пытаюсь представить себя на ее месте и не могу. Воображение отказывается работать, слишком…
Кэтти успокаивает ее:
– Давай не будем.
Они молча смотрят в окно на пустую дорогу. Допивают кофе, расплачиваются, заправляют машину. Кабриолет плавно выезжает с территории заправки и уносится в пустоту бескрайнего поля, которое сменяется сначала заливными лугами, а после болотами.
Загородные дома стоят на торфянике. Ни песчаные подушки, ни высокие сваи не спасают их от ухода под землю, поэтому раз в несколько лет их поднимают домкратами, надставляя фундамент. Лестницы, ведущие к высоким террасам, все новые, легкие.
Кэтти и Алисана переглядываются. Надо идти. Главное – пережить, перетерпеть первые несколько минут. Держаться…
Отец Хэшмин, бледный и осунувшийся, встречает их, и Алисана малодушно думает: «Хорошо, что он уже знает». Говорит тихо:
– Здравствуйте, дядя Карл. Я… – В последний миг она притормаживает, чтобы ненароком не произнести «соболезную». – Я не теряю надежду. И вас прошу этого не делать.
– Спасибо, девочки, я-то держусь. – Карл натужно улыбается, понижает голос. – А вот тетя Мэри просто убита горем. Она не в себе, пьет таблетки, но ничего не помогает. Вы уж простите, если она вдруг что-то выкинет, – предупреждает он едва слышно. – Проходите в дом, – приглашает громко. Объявляет, заходя в гостиную: – Мэри, милая, к нам сокурсницы Хэшмин приехали. Выйдешь к ним?
Гостиная пуста. Лишь колышется легкий занавес, заменяющий дверь в дальнюю комнату. Из полумрака доносятся тихие всхлипы.
– Здравствуйте, тетя Мэри, – приветствует незримую хозяйку Алисана и виновато смотрит на отца Хэш. – Мы ее расстроили?
– Не вы, что ты, – успокаивает Карл. – Пойдемте на кухню, я покормлю вас с дороги. Там и поговорим.
Кухня светла и чиста. Большое окно выходит на клубистые ивовые заросли. Тонкие листья-лодочки серебристы с одной стороны, а с другой – холодно-зелены. Ближайший к дому куст будто нарисован острыми мазками двух цветов.
Карл рассказывает им о переживаниях. О том, как новость подкосила его жену. О том, что он сам лично почти не надеется на хороший исход, но говорить Мэри о таком не рискнет и под страхом смертной казни.
Мэри надежду еще не потеряла.
Алисана молчит, опустошенная. Она чувствует себя слабой. Пусть Кэтти находит нужные слова. Та и говорит в основном. О родителях-юристах. О том, что не все еще потеряно, что с правовой точки зрения…
Алисана теряет нить беседы. В голове все гудит. И лишь одна шальная мысль бьется бабочкой: «Ну, отчего… Отчего же так вышло? Почему кто-то из них… А с другой стороны, пойди за Стену другая ни в чем не повинная девочка, было б разве лучше?»
– Алисаночка, можно тебя? – Мама Хэш приблизилась к ним бесшумно, застыла в проходе изломанной статуей.
Кэтти тихонько толкает подругу мыском в ногу. Иди мол, пообщайся, отвлеки, а я тут по делу сама.
– Да, конечно.
Тетя Мэри ведет Алисану в гостиную, берет за руку, жестом просит присесть на диван. Порывшись в секретере, достает старомодный фотоальбом в желтом бархате, садится рядом, кладет талмуд на колени.
– Смотри, Алисаночка, помнишь? Вы ведь с Хэш вместе в садике были. Смешные, да? – Она показывает старые снимки, где группа малышни в новогодних костюмах рассажена рядами под большой елкой.
– Помню. Смешные, – покорно соглашается Алисана, следя краем глаза, как мама Хэш вынимает из кармана толстовки склянку с таблетками, выкатывает на ладонь белый шарик и морщась глотает. – Вы в порядке? – сам собой слетает с губ глупый вопрос.
– Нет, – признается Мэри, после чего шепотом признается: – Мне очень тяжело, но все из-за того, что я, кажется, знаю причину.
– Какую? – недоверчиво переспрашивает Алисана.
– Тс-с-с, тише, – умоляет мама Хэш. Она чутко прислушивается к разговору на кухне. Потом снимает с альбома бархатную обложку и вынимает из-под нее желтое потрескавшееся фото с резными краями. – Карл ненавидит про это говорить, а я-то знаю… – шепчет она. На снимке люди в два ряда. На них туристическая одежда, разложены под ногами рюкзаки. Палец Мэри утыкается в лицо полной улыбающейся женщины. – Бабушка Хэшмин. Все из-за нее… – Судя по звукам с кухни, Карл и Кэтти планируют перейти в комнату. Мама Хэш быстро передает фотографию Алисане, указывает на другую женщину, крайнюю левую в верхнем ряду. Говорит загадочно: – Если кто и знает всю настоящую правду, то это она. Только она одна! Спрячь…Карл не верит мне, он думает, что все блажь, что я сошла с ума и придумываю, но я уверена… Спрячь, скорее!
Алисана убирает снимок во внутренний карман джинсовки. Сердце колотится, как бешеное. Что за тайна прижимается теперь к ее груди, отделенная от вспотевшей кожи парой слоев ткани?
– Нам пора, – объявляет Кэтти. – Родители сообщат все подробности дела ближе к вечеру, и я вам сразу позвоню, – обещает она отцу Хэш.
Они покидают дом под грохот далекой грозы. Тепло. Машина шуршит колесами по дороге. Плывут мимо дома в пене ив. В этой части пристенья весна уже наступила, и все зелено. Есть свои плюсы в близости к неведомому.
– Мама Хэш дала мне кое-что, – говорит Алисана. – Остановимся?
Кэтти сползает на обочину – машина стоит под углом. Почвы тут нестойкие, шаткие.
– Что?
– Фото. Погляди. – Алисана показывает снимок, пересказывает слова Мэри. – Я не очень поняла, что она хотела донести, но что-то на этом фото тревожит меня. Тут какая-то туристическая группа…
– Дай-ка мне. – Кэтти забирает фотографию, переворачивает ее, всматривается внимательно в полустертую дату на обороте – 2200 год. Она сканирует изображение людей своим навороченным смартфоном, грузит в сеть. – Смотри!
Выдача приносит подобное фото, и подпись под ним не оставляет сомнений.
– Это же экспедиция Марии Фесты! – выкрикивает Алисана, будучи не в силах сдержать изумление. – Мария
