Академия отпетых некромантов. Братство Падших (СИ) - Кин Мэй

***

Дом — милый дом.

Так я думаю, когда наконец добираюсь до своей комнаты и без задних ног плюхаюсь на кровать. Тяжёлый вздох облегчения вырывается из моей груди. Скиффи незамедлительно оказывается рядом, виляя своим длинным хвостиком, словно не породистый вид драконьих, а самая обыкновенная дворняжка.

— Почему от тебя вечно так пахнет тиной? — усмехаясь я, глядя на это подобие грознокрылых созданий.

Он дергает своим маленьким носиком, став серьёзным. А затем тычет кончиком хвоста на графин с водой, который примостился на моей тумбочке.

Все ясно — этот негодник снова плавал в живом водоеме. И я даже не хочу знать — в каком именно. Единственное, что меня волнует — это, чтобы госпожа Ардас нас не застукала (благо мне удаётся останавливать его от попыток пойти со мной на занятия) и, чтобы мои конечности случайным образом не отделились от тела. Но…все по порядку.

Прибывание в кабинете ректора продлились около часа. Кажется, мы стали первыми адептами, кто сумел настолько привлечь к себе внимание, чтобы глава академии уделил нам столько минут своего бесценного времени. По крайне мере на это явственно намекала помощница ректора — Эвис. Наверное, только благодаря её присутствию в кабинете (да-да, похоже без неё мистер Дегран боялся нанести нам урон, который мы нанесли оранжерее), я держалась, стараясь не закричать в голос: «За что мне это?» Кстати об оранжерее — путь в неё нам теперь заказан. В ближайшее время — точно. Теперь там ведутся работы по восстановлению. И нет — не архитектуры. С ней проблем не возникло. А растений, попавших под удар красного Янь-Фэя и грозной обороны нашего ректора.

В итоге в наш адрес было сказано много красноречивых, однако надо отдать должное мужчине — вполне культурных, словечек. Парочка из них даже до сих пор не выходит у меня из головы. Например, его предпоследний диалог: «Вы двое — поступь настоящего хаоса! Чем больше существует ваш первый курс, тем больше я узнаю о двух отличившиеся адептах, о которых говорят не только все остальные, но ещё и профессора. И знаете, что я слышу? Эта парочка станет погибелью нашей академии!»

В общем, нам с Вэйссом изрядно досталось. Но ко всему прочему — мы умудрились поспорить даже там — прямо перед мужчиной, когда пытались выгораживать собственное «я» и перекидывать ответственность друга на друга.

Ничего не вышло.

Очередное наказание постигло обоих. Правда на этот раз нашу «адскую парочку» разделили. Как сказал ректор: «От греха, да дьявола подальше! Упаси Боги, ещё его призовёте!» На вопрос же от нас: «Каким это образом и зачем?» — мужчина лишь коротко усмехнулся и сказал: «Ваш дуэт — кладезь неприятностей. И неважно — специально вы или нет. Так или иначе — что-нибудь всегда да случается».

Кажется, в этот момент нам припомнили остальные прегрешения в виде маленьких, различных стычек на занятиях и вообще — в различных местах в целом.

Нет, а, что поделать?

Нам двоим очевидно мало места в этой академии! Но я же не могу попросить ректора вышвырнуть одного умника за дверь и избавить академию, как и сообщество некромантов, от столь самовлюблённых упырей, считающих себя лучше всех!

Или…все же могу?..

Ай! Так или иначе — мне предстоит целый месяц помогать мисс Шидман. Вэйссу же досталась более хлопотная работёнка — вычищать все местные кладбища от земляных червей, из-за которых частенько портятся материалы, столь необходимые некромантам для дальнейших исследований.

На этот раз наше наказание вступило в силу сразу же, как только мы вышли за дверь, и оказались в безлюдной приёмной.

Расставались мы молча. Однако, как и всегда, не забыли одарить друг друга красноречивыми взглядами.

Скиффи подёргивает крыльями, а затем расправляет их. Через несколько секунд он оказывается возле окна и внимательно смотрит на меня.

— Да ты издеваешься?

— Ур-р-р…

— У меня не сил, Скиффи.

— Уру-рур? — вопросительно звучит от него, и я фыркаю.

Вот ведь — прилипала!

— Смотри — не дай Боги тебя заметят! Сделаю вид, что мы не знакомы. Понял?!

Он утвердительно кивает.

Удивительно, каким смышлёным (о вредности и упрямстве промолчу) оказался этот малыш. И, как быстро мы начали понимать друг друга.

С тяжёлым кряхтением я поднимаюсь с кровати, а затем отворяю створку — Скифии тут же ныряет в образовавшийся проход, взлетев высоко в небо — туда, где ярко сияет белоснежная Луна. И через пару секунд его силуэт испаряется.

На мгновение зависнув на ярко-синем небе, где сияет множество маленьких серебристых росчерков, не скрытых плотной пеленой туч, выдыхаю прохладный воздух, тут же растворявшийся в тёплой комнате, а затем раздеваюсь находу, следуя в сторону ванной комнаты.

Я засыпаю как только голова касается подушки. Веки расслабляются. Тело перестаёт отдавать тяжестью. И все мои мышцы наконец-таки расслабляются, несмотря на то, что я переодически вздрагиваю. Кажется, библиотечная пыль прочно осела в моем сознании, не говоря о бесконечных вереницах стеллажей, до верху забитых книгами, которые мне то и дело приходилось перебирать, заменяя старые версии на более достоверные.

Мне снится прекрасный принц, чьё лицо скрывается под маской. Его руки крепко обвивают мою талию, заставляя кружиться в ярком, безумном танце. Сердце учащенно бьется в груди. Дыхание замирает, под пронзительным взглядом, направленным на меня. Очертания вокруг теряются, превратившись в размытый, безликий фон. Волшебство опутывает нас, словно лёгкий, трепещущий ветерок. Незнакомец оказывается так близко, что я могу почувствовать биение чужого сердца. Однако, когда наши губы оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга, чтобы слиться воедино, я неожиданно чувствую тычок, слово удар под дых.

Какого…лешего?..

Глаза неожиданно открываются, и я растеряно моргаю, медленно соображая, что нахожусь в своей комнате. Правда тут же понимаю, что одна деталь совершенно не вяжется с реальностью…

Резко оборачиваясь, на мгновение почувствовав, как сердце ухнуло в бездну, а затем выдыхаю. Стоит увидеть упыря рядом с собой, и внутренний паникёр перестаёт бить в колокола, своевременно желая прикончить всех, кто нанесёт ему какой-либо вред. В какой-то момент моя рука даже тянется к подушке, под которой по наставлению папочки я прячу второй кинжал. Так сказать — на случай непредвиденных обстоятельств.

Только то, что происходит сейчас — куда неожиданнее. Наверное, именно поэтому я по-прежнему продолжаю смотреть на упыря, лежащего в моей постели, вместо того, чтобы просто без лишних слов четвертовать его.

Ещё несколько секунд я наблюдаю за тем, как это нечто чуть-ли не пускает слюни на мою подушку, по-смешному выпятив губу, словно маленький, обиженный ребёнок. А затем прихожу в себя и, мотнув головой, говорю:

— Вэйсс, дьявол тебя забери! Что ты делаешь в моей постели?!

— М-м. Угу.

— Что? Вэйсс! — Я со всей силы, на которую только способна, трясу его за плечо, а затем для пущего эффекта склоняюсь ближе и кричу в ухо: — Проснись же! Проснись!

Он резко подскакивает с места. Из-за чего я, отскочив в сторону, едва не ударяюсь головой о настенную полку.

Вот же!

— Какого черта ты делаешь в моей комнате?!

— Что? Роуз? Что? — как заведённый повторяет он, а затем оглядывается по сторонам.

В полутьме комнаты конечно трудно что-либо разглядеть. Но понять, что это моя комната — вполне можно! И, кажется, до него это тоже доходит.

— О.

— Ты, что — пьян?..

На всякий случай подношу своё лицо ближе и принюхиваюсь.

Удивительно, но он даже не дёргается, попытавшись впечатать в стену, как было однажды.

— Я не пьян. Я чертовски устал и, кажется, перепутал наши комнаты, — выдаёт он голосом затравленной нежити, а затем ложится обратно, рухнув на МОЮ подушку! И ладно бы только это! Так он ещё и одеяло мое забрал, наглым образом стянув его с меня!

— Эй! Вэйсс! Ты совсем что ли страх потерял?! Хочешь сходить за грань?! — Снова тяну одеяло на себя, в попытках отвоевать хоть какой-то клочок собственной постели. Ведь этот мистер занимает бóльшую её часть!