Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон
Меж тем сокамерница спрыгнула с кровати, мягко приземлившись на заплесневелую солому.
— Ну так позови старую каргу и пошли за «голландией», — предложила она весело.
— Кого?
Вместо ответа женщина подбежала к двери, мягко переваливаясь, и забарабанила в нее:
— Миссис Толливер! Миссис Толливер!
Почти сразу же дверь отворилась, явив высокую тощую женщину, похожую на рассерженного аиста.
— Право, миссис Фергусон, вы совершенно несносны! Я как раз шла навестить миссис Фрэзер.
Она величественно повернулась спиной к моей сокамернице и чуть заметно кивнула мне.
— Миссис Фрэзер, я миссис Толливер.
У меня оставалась доля секунды на то, чтобы выбрать правильную реакцию, и я выбрала благоразумную — хотя и унизительную — линию смиренного подчинения.
— Благодарю, миссис Толливер, вы очень добры, — пробормотала я, низко кланяясь и тщательно избегая ее взгляда.
Надзирательница вздрогнула и прищурила глаза, словно птица, высматривающая в траве червяка, но я к тому времени успела придать лицу подобающее выражение, и она расслабилась, не заметив сарказма.
— Не за что, — ответила она с ледяной любезностью. — Я буду обеспечивать ваше проживание и питание. Вам полагается одна порция еды в день, если захотите больше — пожалуйста, за ваш счет. Таз для умывания приносится раз в день, помои выливаете сами, а…
— Да брось ты свою нудятину, Мейзи! — вмешалась миссис Фергусон с фамильярностью старой знакомой. — У нее есть деньги! Будь хорошей девочкой, принеси нам бутылку джина, а потом уж расскажешь, что к чему.
Узкое лицо миссис Толливер вытянулось в неодобрении, однако глаза заинтересованно блеснули. Надзирательница втянула нижнюю губу, оглянулась через плечо и быстро шагнула ко мне.
— Шиллинг, — прошептала она, протягивая руку.
Я бросила шиллинг ей в ладонь, и монета шустро исчезла под передником.
— Вы пропустили ужин, — объявила миссис Толливер, возвращаясь к обычному неодобрительному тону. — Но раз вы только что прибыли, я сделаю для вас исключение.
— Вы очень добры, — повторила я.
Дверь снова закрылась, блокируя свет и воздух.
Звук ключа, поворачивающегося в замке, посеял во мне крошечную искорку паники, и я мысленно ее затоптала. Я чувствовала себя пустым телом, до бровей набитым порохом страха, неопределенности и потери; хватит одной искры, чтобы вспыхнуть и сгореть дотла.
— Она что, пьет? — спросила я, поворачиваясь к сокамернице и напуская на себя невозмутимый вид.
— А кто не пьет-то, когда наливают? — философски заметила миссис Фергусон и почесала ребра. — Фрэзер, говоришь… А ты не та самая…
— Та самая, — оборвала я ее довольно грубо. — И не хочу об этом говорить.
Ее брови взметнулись вверх.
— Как скажешь. В карты умеешь?
— В мушку или вист? — осторожно уточнила я.
— Брэг знаешь?
— Нет.
Джейми с Брианной играли время от времени, но я никогда не интересовалась правилами.
— Ничего, я научу.
Порывшись под матрасом, миссис Фергусон достала потрепанную колоду карт и ловко раскрыла веером, помахивая у себя под носом и улыбаясь.
— Дай угадаю. Тебя посадили за мошенничество с картами?
— Меня? Да что ты! — ответила она, нисколько не обиженная. — За подделку.
К своему удивлению, я рассмеялась. Меня все еще слегка потряхивало, но миссис Фергусон обещала быть приятным отвлечением.
— Давно ты здесь? — спросила я.
Та почесала голову, только сейчас поняла, что не надела чепец, и выудила его откуда-то из недр постели.
— Месяц или около того, — миссис Фергусон кивнула на дверной косяк. Обернувшись посмотреть, я увидела, что он испещрен дюжинами засечек — от старых и грязных до свежих, обнажающих желтое дерево. Желудок снова неприятно заныл.
— Тебя уже судили?
Она покачала головой, блестя очками.
— Нет, слава богу. Я слышала, что все судьи попрятались кто куда. Вот уже два месяца никого не приговаривали.
Плохие новости…
Очевидно, мысли отразились на лице — миссис Фергусон наклонилась и сочувственно похлопала меня по руке.
— Я бы на твоем месте не торопилась, дорогуша. Пока не осудят, не повесят. И хотя доводилось мне встречать тех, кто говорит: мол, ожидание их убивает, никто от этого еще не помер. Зато потом я видела их на конце веревки. Жуткое дело…
Тон ее был почти небрежен, однако рука непроизвольно коснулась мягкой белой шеи, и крошечный кадык дернулся.
Я тоже сглотнула, чувствуя ком в горле.
— Я невиновна…
Даже я сама услышала, как неубедительно это прозвучало.
— Конечно, дорогуша! — Миссис Фергусон пожала мне руку. — Стой на своем! Не позволяй им себя запугать, ни в чем не признавайся!
— Не стану, — сухо заверила я.
— Однажды сюда ворвется толпа, — предрекла она, кивая головой. — Толливера повесят, если не пошевелится. Его тут не любят.
— Странно, а вроде такой красавчик…
Я не понимала, как оценить подобную перспективу. Повесить Толливера — это ладно, однако в памяти еще были свежи враждебные настроения в Сейлсбери и Хиллсборо. А если они не ограничатся шерифом? Пожалуй, лучше официальный процесс, чем погибнуть от рук разъяренной толпы. С другой стороны, всегда есть возможность сбежать в суматохе…
Ну хорошо, и куда ты пойдешь?
Не найдя ответа на этот вопрос, я засунула его на дальнюю полку и вернулась к миссис Фергусон, которая все еще держала перед собой карты.
— Хорошо, только не на деньги.
— Ну что ты! Боже упаси! Но что-нибудь все-таки надо поставить, а то неинтересно. Давай играть на фасоль?
Она отложила карты, достала из-под подушки маленький мешочек и высыпала из него горстку белой фасоли.
— Здорово, — отозвалась я. — А когда закончим, посадим их, подождем, пока вырастет гигантский стебель, пробьет крышу, и тогда мы убежим.
Миссис Фергусон расхохоталась, и мне стало немного легче.
— Твои бы слова да богу в уши! Я сдаю первая, ладно?
* * *
Брэг оказался разновидностью покера, и, хотя я достаточно прожила с карточным шулером, чтобы распознать его за версту, миссис Фергусон играла вроде бы честно — во всяком случае пока. До прихода миссис Толливер я успела выиграть сорок шесть фасолин.
Дверь открылась без церемоний, и вошла надзирательница, держа перед собой трехногую табуретку и кусок хлеба. Последний служил одновременно моим ужином и предлогом для посещения, поскольку она сунула его мне с громким комментарием:
— Вот, миссис Фрэзер, заморите червячка до завтра!
— Спасибо, — тихо ответила я.
Хлеб оказался свежим; вместо масла его наспех мазнули свиным жиром. Я жадно откусила кусок, достаточно оправившись от шока, чтобы почувствовать зверский голод.
Миссис Толливер глянула через плечо
