Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон
Я выронила свою чашку и бросилась к ним, но Ричард Браун вцепился мне в руку и потащил к лошадям.
— Пусти! Ты что?! Пусти, кому говорю!
Я лягнула его и уже намеревалась выцарапать ему глаза, однако он схватил меня за запястья железными ручищами, словно зажал в тиски, и позвал на подмогу. Вдвоем они затащили меня на лошадь, хотя я орала во всю мощь легких. Со стороны Джейми тоже раздавались крики и всеобщий шум — из таверны вышли местные поглазеть на происходящее. Никто из них, впрочем, не стал вмешиваться в разборки большой группы вооруженных людей.
Том Кристи яростно протестовал; я успела заметить, как он барабанит по чьей-то спине — увы, безрезультатно. Человек, сидящий сзади, обхватил меня рукой за талию, дернул к себе так, что дух вышибло, и мы поскакали вперед, оставив исчезающий в пыли Брунсвик — и Джейми.
Мои яростные протесты, требования и вопросы не возымели никакого результата, не считая приказа угомониться, подкрепленного резким тычком в живот.
Трясясь от страха и бешенства, я подчинилась и только сейчас заметила, что Том Кристи все еще с нами, явно взволнованный.
— Том! — крикнула я. — Том, вернитесь! Они его убьют! Им надо помешать! Пожалуйста!
Кристи вздрогнул, приподнялся на стременах и посмотрел назад, на Брунсвик, затем повернулся к Ричарду Брауну и что-то прокричал.
Браун покачал головой, придержал вожжи, чтобы Кристи мог с ним поравняться, и, наклонившись, начал объяснения. Услышанное Тома явно не устроило, однако после бурной перепалки он сдался и подъехал ко мне.
— Ему не причинят вреда, — сказал Кристи, повышая голос, чтобы заглушить стук копыт и громыхание упряжи. — Браун дал слово.
— И вы ему поверили?!
Том встревоженно покосился на Брауна, который ехал во главе отряда, затем оглянулся на Брунсвик. На его лице отразилась было нерешительность, но он поджал губы и покачал головой.
— Все будет хорошо, — пообещал он, пряча глаза, и, несмотря на дальнейшие мольбы, замедлил шаг и вскоре отстал.
В горле першило от крика, болел живот, скрученный в узел от страха. Теперь, когда Брунсвик остался позади, мы замедлили скорость, и я сосредоточилась на восстановлении дыхания, чтобы голос не дрожал.
— Куда вы меня везете? — спросила я, безуспешно пытаясь избежать вынужденной близости с человеком, сидящим позади.
— В Нью-Берн, — ответил он с ноткой мрачного удовлетворения. — Уж там-то мы наконец от тебя избавимся.
* * *
Путь в Нью-Берн отложился в памяти мутным пятном страха, волнения и физического дискомфорта. Хотя я понятия не имела, что меня ждет, все размышления на эту тему утопали в тревоге за Джейми.
Единственной надеждой разузнать хоть что-нибудь оставался Том Кристи, однако он тщательно меня избегал, и это пугало еще сильнее. Его привычная апатия сменилась волнением. А вдруг он знает или подозревает, что Джейми убили, но не хочет это признавать — то ли передо мной, то ли перед самим собой?
Остальные явно поддерживали желание моего спутника избавиться от меня как можно скорее: мы останавливались только по необходимости, чтобы дать лошадям передохнуть. Мне предлагали еду, но кусок не лез в горло. К тому времени, как мы добрались до Нью-Берна, я совершенно вымоталась — и физически, и от бесконечных переживаний.
Большинство осталось в пабе на окраине города; Браун и еще один тип привезли меня к просторному дому из беленого кирпича — резиденции шерифа Толливера и по совместительству городской тюрьме, как с удовольствием объяснил мне Браун.
Шериф, мрачный красавчик, окинул меня заинтересованным взглядом с примесью возрастающего отвращения по мере того, как Браун расписывал мои грехи. Ни возражать, ни защищаться уже не хотелось: комната то и дело расплывалась перед глазами, и все усилия были направлены на то, чтобы устоять на ногах. Я даже толком не слышала, о чем говорят Браун с шерифом.
Прежде чем меня увели в дом, рядом неожиданно возник Том Кристи.
— Миссис Фрэзер, — произнес он тихо. — Поверьте, ваш муж в безопасности. Я бы не стал брать на душу грех его смерти — или вашей…
Впервые за много… дней? недель?.. он смотрел прямо на меня, и напряженный взгляд серых глаз одновременно смущал и странным образом успокаивал.
— Доверьтесь Господу, — прошептал Том. — Господь избавит праведников от опасностей.
Резко сжав мою руку, он повернулся и отошел.
* * *
Для тюрьмы восемнадцатого века не так уж плохо — могло быть и хуже. Женское отделение состояло из маленькой комнаты в задней части дома, которая раньше служила кладовой. Какой-то рвущийся на свободу узник отколупнул большой кусок штукатурки и обнаружил, что под ним лежит слой дранки, а под ней — кирпич, с первого взгляда поражавший своей непрошибаемостью.
Окон не было. На полке у двери горел масляный светильник, оставляя углы в темноте. Отхожего ведра я не заметила; густая едкая вонь ударила в нос сразу же, как только шериф втолкнул меня в комнату, и я рефлекторно начала дышать через рот.
Позади глухо захлопнулась дверь, в замке заскрежетал ключ.
В углу на узкой кровати без матраса возвышалась некая масса, укрытая потертым одеялом. Немного погодя масса зашевелилась и села; я увидела маленькую пухлую женщину без чепца, в одной рубахе, неряшливой со сна. Она уставилась на меня, моргая, словно мышь соня.
— Уфф-ф‑ф, — сказала она, потирая глаза кулаками, как ребенок.
— Простите, что побеспокоила, — вежливо произнесла я.
Меня до сих пор бил озноб, и не хватало воздуха. Я прижала ладони к двери, чтобы унять дрожь.
— Ничего страшного, — ответила сокамерница и неожиданно зевнула, как бегемот, демонстрируя набор изношенных, но вполне годных коренных зубов. Моргая и рассеянно причмокивая, она вытащила откуда-то потрепанные очки и водрузила на нос. Голубые глаза, многократно увеличенные линзами, горели любопытством. — Как тебя звать?
— Клэр Фрэзер, — ответила я, пристально наблюдая за реакцией, — вдруг она уже наслышана о моем преступлении? Синяк на груди — след от камня — начал желтеть и был хорошо заметен.
— А… — Она прищурилась, словно пытаясь меня вспомнить, затем пожала плечами. — Деньги есть?
— Немного.
Джейми заставил меня взять почти все деньги — не бог весть сколько: монеты в каждом кармане на поясе, обвязанном вокруг талии, и пара прокламаций в корсете.
