Подарок для герцога. Вернуть отправителю! - Елена Княжина
– Габриэл в Грейнхолле? – уточнила я, трясясь. – Так далеко отсюда?!
Детина быстро подлил мне в чашку обжигающей настойки.
– Вестимо, там, – покивал старый воин.
– А можно меня туда переместить? – взмолилась я, схватила его за перчатку и крепко сжала. – Я знаю, что дорого, накладно, но герцог все возместит…
– Никак нет, тэйра. Мы все портальные камни, что при войске были, потратили на перемещение в столицу. Стало быть, чтоб врага опередить и местных защитить. Перебросили сюда три отряда, – отрапортовал командир.
– Тогда дайте экипаж… и сопровождение… – бубнила я, вспоминая, что там мне по именному растру положено.
– Никак нельзя, герцогиня. До утра столица экранами перекрыта, входы-выходы блокированы, мои люди зачищают улицы… Прорвались внутрь, нечестивцы рогатые! А снаружи еще опаснее. Зверь раненый по лесам бродит, – строго шипел он. – Харпии измотаны: кто в портал не успел, своим ходом к нам добирался. Да и какое сопровождение, тэйра? Видите же, на моих людях места целого нет. Подлататься бы.
– То есть… То есть я к Габу никак отсюда не попаду?
– Вы даже из столицы выехать не сможете, герцогиня, – он тяжко вздохнул и почесал мокрый ус. – Открытыми держим пока южные ворота, но там бой только завершился, я вас и близко туда не подпущу. Вы теперь под защитой нашей, пройдите в номера, обогрейтесь, отужинайте. А с рассветом вместе поедем, как туман сойдет. Мы много болтаем, но девицу никто не обидит, дурного не думайте.
Сжимая трясущимися пальцами жестяную кружку, я стучала ей о зубы. Забыла, что собиралась отпить.
К нам подошел очевидец битвы на мосту – воин из столичного гарнизона, прихрамывающий на обе ноги и с перевязанным ухом. Рассказал, как увидел туман. Словно ведомый проводником, тот проскользнул через реку и стал красным. А потом из белесой дымки показалась сотня рогов.
Габ как раз возвращался в расположение армии в Вандарфе, но мост пересечь не успел. Он принял бой вместе со стражами Пьяни, сдержал первый натиск, отбросил демонов за реку. Подарил своим отрядам время на перемещение в столицу, скомандовал открыть порталы, а потом…
– Демонский саер… вот сюда… – раненый ошалело стучал себя по ребрам. – По самую рукоять… И кожа аж посинела от яда…
– Тише ты, без подробностей, – пихнул его детина и нервно кивнул на меня.
Ждал дамской паники, истерики, слез… или что там «герцогским бабам» положено. Но все внутри меня окоченело.
«Южные ворота разрушены до основания… Дома разорены, рогатые проникли в сердце столицы…» – доносилось до меня из всех углов. Люди шептались, обменивались новостями, не подозревая, как больно режет меня каждая из них.
Южные ворота… Те самые, через которые я впервые въехала в Пьянь, сбежав от варвара-мужа. А потом мы с Габом покупали там тряпичных кукол и сладости… Неужели там все разрушено? Затоптано, сожжено?
Я вдруг вспомнила девочку с грайнитовыми глазами. Габ сказал, Эмильена в Пьяни. В том домике близ южных ворот, за хлипкой оградой, рядом с лавками сладостей и тряпичных кукол… Они ведь с неллой додумались заколотиться, запереться на все замки?
– Дайте мне харпию, – попросила твердо. – Любую. Измотанную, голодную, полудохлую – какую найдете.
– Моя герцогиня, вам надо отдохнуть, а на рассвете…
– Габриэл говорил, мне дадут харпию, если потребую, – я встала с сидения и скинула с себя чужое пальто. – Вы видели именной растр. Я Грейн. Дайте, это приказ.
– Куда вы собрались без сопровождения? – недовольно проворчал командир раненых и угнетенных. Он и сам морщился, наступая на правую ногу.
– По личному делу, я не покину город. Мне нужна лишь одна чертова драконолошадь, которая еще стоит на ногах. С седлом – обычным, не дамским… Умоляю, скорее! – вскрикнула я.
Что, если малышка испуганно сидит под обломками? Если за залпами магии никто не слышит ее тонких выкриков из подвала? Если никто не знает, что там, в полуразрушенном погорелом доме, шестилетняя дочь отравленного генерала?!
Они все делали слишком медленно, неохотно… Я понимала, конечно: раны. С воинов капало красным, младшие целители подбегали менять повязки, поили страдальцев зельями.
А я нервно топталась по снегу под рыжим фонарем. И не могла думать о мягкой постели «Благодати Верганы», пока Габ изнемогает от ран, а его дочь – совсем одна посреди войны.
Наконец молодой светловолосый воин, тот самый, что злюка, привел двух фиолетовых харпий в военных попонах.
– Я с вами, – коротко объяснил он и помог забраться в седло.
– Вы ранены, – покривилась я.
Весь перемотанный, бледно-зеленый… Но все же он твердо стоял на ногах. Потверже меня, пожалуй.
– Тут все ранены. «Благодать Верганы» еще не слышала столько стонов… А вы из седла вываливаетесь, тэйра. Куда бы вы ни собирались, я с вами, – процедил воин, забрался на кобылицу и дернул поводья.
***
К домику Эмильены мы подбирались в кромешной темноте.
Все рыжие кристаллы, что по вечерам лоснились от магии в фонарях, потухли или были разбиты. Я искала в полумраке ориентиры: лавку с куклами, лоток со сладостями, повозку с кренделями… Но вокруг были лишь черный снег, хлопья покромсанных досок и рваные тряпки.
Вдалеке кривым, неправильным силуэтом темнели разрушенные ворота, несколько магов сообща натягивали на них голубой защитный экран. Теперь и этот выход надежно заблокирован: ни войти, ни выйти.
– Вроде бы здесь, – я указала рукавицей на покосившееся каменное строение. Прямо за ним должен найтись заборчик с калиткой и проход к тайному дому.
На армейской боевой харпии я держалась неуверенно, пошатывалась, будто тоже была ранена. Мы с Ральдо (так звали молчаливого злюку) осторожно завернули в черный проем. Воин первым, я – максимально близко позади, «нос в хвост». Так мы договорились на площади, когда отправлялись к воротам: на улицах Пьяни еще встречались озлобленные рогатые и их ездовые твари.
Дом Эмильены выглядел целым. Снег вокруг рыхлый, белый – дорожку никто не протоптал. Только в окнах – ни огонька.
Может, Габ успел по своему ошейнику-коммутатору связаться с Бланко и дать приказ? И девочку с неллой эвакуировали в Грейнхолл?
– Не пора объяснить, кого мы ищем? – недовольно пробурчал Ральдо, бесшумно спрыгивая со своей харпии. Даже не покривился, хотя рана точно причинила ему боль.
– Одну девочку и одну женщину. При них бумага о покровительстве короны и необходимости защищать их любой ценой. Должна быть, – добавила хмуро и тоже медленно сползла с
