Анна Лоуренс (СИ) - Рябченкова Марина

Когда я была готова и спустилась к ресторану, стрелка на маленьком циферблате моих наручных часов перевалила уже за семь.

Джон ждет меня у дверей ресторана, хмурится, заправив руки в карманы брюк. Я подхожу ближе, и взгляд темных серых глаз останавливается на мне. Если даже мужчина намеревался высказать свое недовольство, то теперь этого намерения у него нет.

Я улыбнулась ему и в ответ получаю сдержанную, но теплую улыбку.

Джон не предложил мне руку, и в ресторан мы входим плечом к плечу. Чтобы идти с Хэнтоном под руку, нужно быть в несколько иных отношениях, чем босс и его секретарь. Не сразу, но я это поняла.

На входе нас доброжелательно встречает человек в черном смокинге, перед ним высокая трибуна. Хэнтон представился, и мужчина, сверившись со списками, ведет нас к столу.

— Ты великолепна, — так, чтобы слышала только я одна, сказал мне Джон.

— Благодарю, — так же тихо, отвечаю я. — Ты уехал один. Почему?

— Ты здесь ради твоего и моего удовольствия. Тебе не обязательно ехать со мной десятки километров по разбитым дорогам, — сказал мне Хэнтон, а я приуныла. Он заметил. — Ты расстроена?

— Я хотела поехать, — сказала я и тут же в замешательстве нахмурила взгляд. Мы еще не подошли к столу, но я уже вижу восторженное лицо Майкла Гроуза.

— Не могу поверить своим глазам. Анна! — воскликнул Гроуз.

Мои губы растянулись в удивленной улыбке.

— Анна Стоун, — представил меня Джон. — Моя временная помощница, с коей Майкл имел неосторожность вчера вступить в пари.

Я в еще большем замешательстве, чем прежде.

Хэнтон отодвинул для меня стул, чтобы я могла сесть к столу. Опускаюсь на предложенное место, украдкой взглянув на мужчину — он, кажется, невозмутим.

— Наслышаны о вашей победе, миссис Стоун, — со сдержанной улыбкой сказал человек в светло-сером костюме. У него приятный тихий голос и внимательные карие глаза. На фоне смуглой загорелой кожи седина его волос кажется особенно благородной.

Я узнала в этом мужчине того, с кем увлеченно вчера разговаривал Джон в стилпоезде.

— Уильям Вэйст, — представил мужчину Хэнтон и сам опустился на место рядом со мной. — Мой друг и партнер, — затем показывает на женщину рядом с Вэйстом в неброском закрытом платье. — Его секретарь, Бренда Харпер.

Мы бодро обменялись любезностями. В отличие от своего босса, Бренда не сдерживает улыбки, а взгляд ее открытый и дружелюбный. Внешностью и нравом она чем-то напомнила мне миссис Честон.

— Алан Лонгер, ответственный за политику кредитования банка Данфорд.

Худой, темноволосый, с болезненно-бледным лицом и внушительным крючковатым носом — так выглядит Алан Лонгер. Как и у мистера Вэйста, у Лонгера безупречно прямая осанка с четко выраженной линией плеч. Взгляд у него немного уставший и скучающий, ему не слишком интересно знать, кто я.

— С Майклом Гроузом вы уже знакомы, — сказал Джон, и я сразу обратила свой взгляд на Майкла. На нем костюм темно-зеленого цвета, а на запястье часы из светлой стали.

— Говорил же, жизнь столкнет нас опять, — улыбнулся он мне самой обворожительной улыбкой, которую я когда-либо видела в своей жизни. Улыбаюсь ему в ответ достаточно красноречиво и долго.

Стол роскошен по богатству возложенных на нем блюд: мясо, рыба, креветки, овощи и фрукты. По центру стола большой канделябр с зажженными свечами. Служащий в белом смокинге разливает шампанское.

— Предлагаю поднять бокалы за Анну Стоун, — вдруг торжественно объявил Майкл Гроуз.

В глубоком потрясении уставилась на мужчину, сильно округлив глаза, чем вызвала у мистера Гроуза веселый смешок.

Взгляд метнулся по лицам присутствующих, и, кажется, поведение мистера Гроуза вызвало удивление только у меня одной. Со спокойным выражением лица каждый за столом поднял свой бокал, разве что с некоторой неохотой это сделал Алан Лонгер.

— Инженеры и строители поддержали идею ледяных шахт, — подсказывает Хэнтон.

Мое некогда потрясенное лицо обрело восторженное выражение. Я опять улыбаюсь, и уголок губ на лице Хэнтона ненавязчиво приподнялся вверх.

Не соприкасаясь бокалами, присутствующие поднесли их к губам.

— Хорошая идея — ресурс достаточно редкий и ценный, — неторопливо изрек мистер Вэйст, поставив бокал с шампанским на стол. Его рука нырнула во внутренний карман светлого пиджака. — Пусть вы не просили плату, но считаю честью джентльмена выразить вам свою благодарность, тем более что услугу оказала леди, — добавил он, протянув мне бланк.

Мельком опустив глаза на бумагу, резко поднимаю их на мистера Вэйста. В моих руках чек:

— Двести тысяч? — недоверчиво выдохнула я.

— Разумеется, вы достойны поощрения в большей сумме, — уверенно заявил Вэйст. — Но, справедливости ради, в деле участвуют трое, — его взгляд быстро метнулся от Джона к Гроузу.

— Это правда, — сразу отозвался Майкл и достает из внутреннего нагрудного кармана чековую книжку. Быстро водит золотой ручкой по серой бумаге и протягивает мне чековый бланк на двести тысяч. Джон выполнил то же действие, и теперь в моих руках шестьсот тысяч баллионов!

— Боже мой… — проронила миссис Харпер, задержав взгляд на чековых расписках в моих руках. Если у этой женщины так выразительно вытянулось лицо, то как выгляжу сейчас я?

— Я даже не знаю, что сказать… — рассеянно говорю я, испытав сразу смущение и восторг. Оглядываю каждое лицо за столом и чувствую, как запылали щеки. — Спасибо.

Неужели настал тот миг, когда я могу назвать деньги, коими могу свободно распоряжаться, заслуженными? Причем заслуженными при тех обстоятельствах, при которых не пришлось калечить собственную гордость.

К слову о гордости. Некогда забитая и униженная, она вдруг расправила плечи.

— Неплохо для женщины, — заметил Алан Лонгер. Снисходительные нотки его голоса невероятно быстро стерли следы былого восторга, и я в смятении уставилась на него.

— Неплохо?! — рассмеялся Майкл. — Миссис Стоун получила зарплату моего секретаря за несколько лет! По-моему это блестяще.

— Для женщины — безусловно, — так же снисходительно заметил Лонгер, но уже с нотками раздражения. Причем раздражает его сам Майкл, а не то, что он говорит.

— Для человека, что находится в неравных условиях с вами, это действительно необычно, — с вежливой прохладой в голосе говорю я. С вызовом смотрю на Лонгера, а он смотрит на меня. В воздухе возникло неприятное напряжение.

— Миссис Стоун, — предупреждает Джон, слегка повернув ко мне голову.

— Мистер Гроуз сказал, что в моих руках зарплата секретаря за несколько лет, — упрямо продолжаю я. — При своей должности и в своем кресле, вам случалось когда-нибудь повторить хоть отдаленно похожее, мистер Лонгер?

— Миссис Стоун, — голос Джона стал холоднее стали.

Алан Лонгер тихо рассмеялся.

— Твоя помощница не слушается тебя, — заметил он и медленно перевел взгляд светлых серых глаз на Хэнтона. — Джон, ты уверен в том, что ее босс — ты?

Майкл помрачнел, а взгляд Джона опасно сверкнул.

— Миссис Стоун чаще, чем следовало бы, демонстрирует свой характер. В рабочем процессе это бывает полезным качеством, — твердо произнес Хэнтон, не сводя прямого взгляда с Лонгера. Я едва сдержалась, чтобы не улыбнуться. — Но иногда это оказывается совершенно неуместным, как это произошло сейчас, — с упреком добавил он, и я приуныла.

— Потому-то я так щепетилен в выборе персонала и никогда не нанимаю женщин, — с пониманием сказал Алан Лонгер. — Доподлинно известно: мужчины эмоционально сдержанней.

Я с возмущением вобрала воздух и тут же хотела сказать свое слово, но мистер Вэйст вдруг заговорил:

— Отчасти вы правы, Алан… — мужчина бросил на меня строгий взгляд, призывающий меня замолчать, причем немедленно.

Пока Вэйст говорит, в груди клокочет гнев, а разум протестует, но я, крепко поджав губы, смиренно опустила голову.

Этот ужин во многом напомнил званый прием в доме Стоун — это пытка, только хуже. Пока мужчины говорят, я стараюсь молчать и даже не смотреть на них. Один только Майкл никак не забудет о моем присутствии. Этот мужчина очень упрям, и под конец вечера ему все же удалось заставить меня улыбнуться.