Анна Лоуренс (СИ) - Рябченкова Марина

— У тебя есть семья?

Мужчина странно хмурит взгляд. Джон ответил не сразу.

— Если ты спрашиваешь о матери и отце, их давно уже нет, — откладывает бокал с виски и берет в руки сигару. Какое-то время между нами стоит тишина. — У отца была табачная фабрика. Пока отец работал, мать заботилась обо мне…

— Какой она была?

— Я почти не помню свою мать, она рано умерла, — он поднес сигару к огню. Через мгновение мужчина выдохнул густое облако табачного дыма. — Отец много работал, так что после ее смерти мы стали жить на фабрике. Все мое детство прошло в ее стенах.

— Наверное… это было интересное детство, — с запинкой предположила я. — Для мальчика.

— Веселого помню много, — с улыбкой подтвердил Джон.

Я тоже улыбнулась.

— Что с фабрикой теперь?

— Ее больше нет, — с некоторым сожалением изрек он. — Когда мне было четырнадцать, отец продал ее. А через два года он заполучил у города небоскреб.

— Гордость Хэнтона.

— Да, — легонько кивнул Джон. — Пока я учился за границей, отец создал крупнейшую торговую сеть в стране по продаже табака и алкоголя. С тех пор он не производил, а продавал.

Мужчина поднес сигару ко рту. У него задумчивый взгляд, мысленно он глубоко погрузился в прошлое. Я тоже задумалась: Хэнтон сохранил бизнес отца, в то время как целью его жизни стала сталь.

А я-то думала, зачем ему понадобились торговые дома, одним из которых теперь заведует Том.

— Наверное, вы с отцом были близки.

К моему удивлению мужчина отрицательно качнул головой.

— Не всегда, — с тяжелым выдохом изрек Джон. — Отец был очень строг ко мне, иногда он был даже жесток. Как-то после ссоры с ним я собрал чемодан и ушел. Он не пытался меня остановить.

Я нахмурилась.

— Как ты жил?

— Искал работу, — легко ответил Джон. — Два месяца ходил из города в город с никому не нужным дипломом управленца. В стране в то время были голод и безработица. Когда денег совсем не осталось, мне пришлось забыть о прежних амбициях и я пришел на ферму.

— Ты косил траву, пахал поля и следил за животными? — с недоверием спрашиваю я.

Джон усмехнулся.

— Так трудно представить?

— Честно признаться, да, Джон. Мне трудно это представить.

Его ухмылка стала шире.

— Я никогда не забуду мозоли на руках, боль в мышцах и ранний подъем с восходом солнца.

— И долго так продолжалось? — все равно не могу поверить я.

— Год. Вскоре правительство поднимает налог на сельскохозяйственные земли. Обильные дожди губят часть урожая. Фермер больше не мог мне платить. Я принял решение вернуться.

Неосознанно поддаюсь немного вперед. Взгляд Хэнтона потеплел, в остальном мужчина себя не выдал.

— Что он сказал тебе, когда ты вернулся?

Изо рта Хэнтона выплыло густое облако дыма.

— Сказал… что бесконечно горд тем, что я его сын, — почти неслышно проговорил Джон.

У истории хороший конец. Я улыбнулась.

Некоторое время заглядываю в глаза Джону, затем поднимаюсь и неспешно обхожу его кресло. Мужчина остался неподвижен.

Стоя у него за спиной, опустила руки ему на плечи и очень медленно провела ладонями по его широкой твердой груди. Прижалась лицом к его щеке и поцеловала острые скулы, а когда мужчина слегка повернул ко мне голову, то губами дотянулась до уголка его губ. Мне очень приятно касаться щекой его колючей двухдневной щетины.

Джон взял мою руку в свою большую ладонь и тыльной стороной поднес к своим губам.

— Ложись спать. Я скоро приду, — тихо сказал он мне.

На короткое мгновение я замерла, силясь осознать и принять услышанное.

— Хорошо, — с некоторым замешательством отозвалась я. Медленно-медленно выпрямилась, расправив свои плечи. Лениво побрела из гостиной, еще раз украдкой взглянув на Хэнтона.

Джон прикрыл глаза, в тягостных раздумьях приложив руку к лицу. Я привыкла к непроницаемой строгости его лица, но теперь он будто прогнулся под тяжестью известных только ему самому противоречивых чувств.

Я разозлилась. Я должна вернуться и остаться с ним, но вопреки собственным чувствам и желаниям, поступаю так, как он меня просил.

Стрелки часов приблизились к трем, когда моя голова, наконец, опустилась на подушку. Очень быстро я провалилась в желанный и необходимый мне сон, но вскоре, он был прерван негромким скрипом двери. В комнату вошел Хэнтон. Из-под опущенных ресниц наблюдаю, как при неярком свете луны мужчина снимает с себя одежду и, небрежно свалив все в кресло, ложится рядом со мной.

Джон не потревожил меня.

Глава 11

Я проснулась далеко за полдень совершенно одна. Смотрю на часы и не могу поверить, что они показывают правильное время. Солнце высоко в небе, голова гудит как от похмелья.

Джона нет, и записки оставить он не потрудился. Но я догадываюсь, что он сейчас у реки Кавана и вместе с партнерами решает вопрос возведения моста. Но почему он меня не разбудил? Ведь я должна была отправиться с ним.

Принимаю душ, надеваю бежевые брюки и джемпер и, дождавшись, когда волосы высохнут, спускаюсь в ресторан. У самых дверей растянут плакат, извещающий, что после шести вечера дамы и джентльмены проходят в ресторан только в костюмах и платьях. Но сейчас не это время, а значит, в ресторан я прохожу свободно.

За высокой трибуной у входа никого нет, и я беспрепятственно занимаю место за круглым столиком у высокого окна. Над головой восемь больших люстр, а зажжены только три.

Официант в смокинге принял у меня заказ, на вопрос, на кого записать счет я уверенно называю апартаменты Джона.

У меня в распоряжении много часов свободного времени, как их можно провести в Юдеско?

После легкого завтрака, натянув перчатки на руки и повыше подтянув ворот пальто, ступаю на размокший на солнце снег. На улице прохладно и светло. Осмотревшись, побрела вниз по широкой, оживленной улице.

Юдеско по-своему интересен. Если Данфорд сделан из стали и бетона, то Юдеско возведен из кирпича и древесины.

Город большой и густонаселенный. Здесь любят цветы, каждый второй подоконник ими заставлен. Кафе, магазины и бутики на всякой улице — в большинстве своем семейные дела.

«Чем заняться в Юдеско?» — размышляю я перед входом в кинотеатр. Равнодушно смотрю на черные буквы на белом фоне — названия кинолент, которые ни о чем мне не говорят. Поразмыслив немного, делаю шаг вперед.

Когда с билетом в руках вошла в просторный холл с высокими потолками и винтовыми лестницами, сразу почувствовала некоторое волнение. Кинотеатр во многом напомнил мне театр или оперу. На золотистых панелях стен развешаны плакаты фильмов.

В полдень буднего дня в темном зрительном зале посетителей немного.

Когда приглушили свет и стало совсем темно, на большом экране появилась черно-белая картинка, а на ее фоне вдруг возникли зеленые титры. Сразу за титрами под тревожную музыку появляются красные и зеленые человечки — этот момент по замыслу создателей фильма меня должен был напугать.

Фильм страшно наскучил с первых минут просмотра, былого волнения нет и в некотором сожалении ухожу из кинотеатра.

Поскольку мне надоело бесцельно ходить по городу, я решила вернуться в гостиницу.

— Миссис Стоун, — окликнул человек за стойкой администрации. Я вопрошающе подняла на него глаза, и он услужливо добавил:

— Для вас оставили сообщение.

Принимаю с его рук белый лист с золотым тиснением, сразу под наименованием гостиницы аккуратным почерком записано: «К семи часам тебе понадобится платье».

— Когда оставили сообщение? — спрашиваю я.

— Позвонили около часа назад. Джентльмен не представился.

— Спасибо, — рассеянно благодарю я. Подумала немного и говорю:

— Мне нужна машина.

Мужчина за стойкой администрации согласно кивнул и сразу поднял трубку телефона.

Красное атласное платье в форме песочных часов мне к лицу. Четко очерченная талия и летящий роскошный подол напоминают раскрывающийся бутон цветка. Женственно, чувственно и элегантно. Мне нравится.