За час до рассвета - Наталия Корнеева
Айри замерла и повела головой, моргнула. Раз за разом лорд удивлял ее, сбивал, и его простота, его душевность манили.
— Милорд, как я могу? Это ведь не ваше полное имя даже, — с сомнением ответила она.
— Мое полное имя такое вычурное, такое ужасное… Я всем сердцем его ненавижу! Ну и, думаю, тебе его выговорить будет непросто. Я Эльвентанио.
Имя было сложным, и постоянно пользоваться им Айри не захотела бы — куда проще и дальше называть его лордом.
— Поэтому для тебя я — Нио, — повторил он. — Ты же не можешь отказать мне в такой малости? Я хочу чувствовать, что близок с героиней Айри Вэнс, как никто другой!
Лорд сверкал, блистал, источал обаяние, и Айри сдалась его натиску, сдалась приятному обхождению и подкупающей непосредственности. Вырос ли он таким, потому что детство и юность провел не в Лендейле, где знать с малых лет учили сдержанности в выражении чувств?
— Хорошо, Нио, — согласилась она и улыбнулась, немного неловко, немного застенчиво.
— Я безумно рад! Так рад, что, кажется, это солнце горит только для нас!
И он указал за окно, где над далекой башней поднялось солнце, и его свет упал на Нио, на Айри, и в его слепящем потоке казалось, будто в самом деле в заведении нет никого, кроме них.
На завтрак принесли творожную запеканку, политую сиропом. Следом на другом подносе принесли маленькие серебряные чашечки с темным напитком.
— О, я не уточнил. Ты пьешь кофе? — он спросил, потянувшись к ее чашечке, чтобы отодвинуть. — Я могу сам выпить две порции, а тебе закажем что-нибудь другое.
— Я никогда не пила кофе, — ответила Айри, вдыхая густой, насыщенный аромат напитка. — И была бы рада попробовать.
— О, — замер Нио, — тогда пожалуйста! — и он так широко взмахнул рукой, что газета слетела со стола. — Какой я неловкий!
А Айри уже наклонилась, чтобы поднять газету с пола, но один лист выскользнул, и за ним пришлось тянуться. Выпрямившись, она вернула газету на место, а чашечка с кофе уже была любезно пододвинута прямо к ее краю стола. Лорд мило улыбался и крутил на пальце перстень с большим прозрачным камнем.
— Попробуй, попробуй!
На пустой желудок пить не хотелось.
— Сначала я поем, Нио, — сказала она, и лорд пришел в восторг от ее обращения.
Какое-то время они завтракали молча. Когда тарелка опустела, Айри взялась за чашечку.
— Могу ли я забрать посуду? — и она вздрогнула от прозвучавшего за спиной вопроса так сильно, что горячий кофе плеснул на руку.
От боли она выронила чашечку, та опрокинулась, и по столу растеклось некрасивое коричневое пятно, испортило салфетки.
— Ты напугал мою спутницу, негодяй! — Нио разозлился на подкравшегося официанта, и улыбка пропала с его лица.
Теперь Айри видела лорда. Истинного лорда.
— Нио, все в порядке, — попыталась она успокоить его.
Официант продолжил извиняться, тут же прибежали другие и принялись вытирать стол, уточняя беспрерывно, не пролился ли напиток на уважаемых гостей. Они суетились, просили прощения, и у Айри от этого голова пошла кругом. Ей немедленно принесли в мисочке холодную воду для обожженной руки, потом предложили мазь, но она отказалась — легкое покраснение должно и само пройти.
На все это Нио смотрел свысока, прищурившись. Когда суета улеглась, он вздохнул, и официант немедленно заметил, что в связи с таким происшествием лорд не должен платить за завтрак, но Нио все же протянул ему монеты со снисходительностью, а потом повернулся к Айри.
— Я обязан искупить вину! Я звал тебя, чтобы приятно провести время, а получилось невесть что! Идем, я теперь просто обязан подарить тебе лучший букет! И я знаю, где такой взять!
И Нио, забыв на столе промокшую газету, повел за собой растерянную Айри. Он в самом деле привел ее к цветочнице, торговавшей через две улицы под навесом, и купил огромный букет из ярких цветов — откуда только они взялись осенью?.. Она прижала букет к груди, опустила голову. Ей не дарили цветов. Никогда.
— Лучший букет лучшей героине! — и вновь подобревший лорд принялся сыпать комплиментами.
Они пошли по улице, и Айри совершенно не думала, что здесь ее могли увидеть знакомые, что они могли неправильно все понять. Она шла рядом с Нио, слушала его похвалы, перемешанные с извинениями, и чувствовала… облегчение, ведь она по-прежнему героиня. Из-за ее позорных мыслей реальность не изменилась.
Грохот, горячая воздушная волна и крики оборвали идиллию.
— Ого! — воскликнул лорд, с которого чуть не сорвало цилиндр.
Позади заржали лошади в карете Нио, которая ехала за ними. Справа взметнулось пламя, бледное днем, но от того не менее страшное. Быстро повалил черный дым.
Айри остановилась и смотрела на дрожащий над пламенем воздух, и запах гари долетел до нее.
Она должна идти туда.
Но она не могла сделать и шага.
«Опять беда!» — стучало сердце, и она сильнее стиснула букет.
Заболела шея.
Загремел колокольный набат.
Закричали люди.
Вручив букет Нио, она проговорила:
— Не подходи туда, — и побежала.
Был взрыв — это Айри поняла сразу, а, обогнув несколько домов, выбежала к небольшой площади, которую спешно освобождали от экипажей с решетками. Горела городская тюрьма.
Пожары Айри ненавидела. Они были самым страшным ее кошмаром — каждый.
У тюрьмы суетились служащие в серой форме, кто-то организовал цепочку, по которой от ближайшего колодца передавали ведра с водой, но это было так тщетно, словно плевать против ветра. Пламя гудело, ревело, вздымалось, и от него мигом занялось соседнее деревянное здание.
«Там могут быть люди. Нужно идти», — и Айри сделала шаг.
— Стойте, стойте! Вот, возьмите! — кто-то сердобольный протянул Айри мокрый платок.
Она повязала им лицо и вошла в здание, обошла его целиком, но людей не нашла. Глаза слезились. Лицо горело, а одежда дымилась. Красное зарево окружало, дрожали языки пламени, но возле нее они останавливались, замирали, а потом и вовсе отступали.
Айри вышла на улицу, сорвала высохшую тряпку и закашлялась так сильно, что ее сложило пополам. Мысли путались, но она твердо знала, что должна делать дальше. Она должна пойти в следующий дом, увести всех из него, потому что пламя… потому что пламя…
— Открыть все колодцы! Отойти от них! — услышала она громкий, четкий и совершенно спокойный приказ.
Люди подхватили его, кричали, передавая дальше и дальше, и через минуту все было сделано. Вода, поднятая магией, стала собираться наверх и лентами устремилась через небо к огню.
Первая лента тяжелой стеной рухнула на
