Мама для наследного принца. Три шанса попаданки - Екатерина Руслановна Кариди
— Не сделаешь, — сказала ведьма спокойно и показала незрячим взглядом на нее.
Бэй не обернулся, но ей было видно, как дрогнула его спина, а потом он медленно разжал пальцы.
— Ты права, не сделаю.
Но его глаза просто пылали, а от эмоций плыл и дрожал воздух.
Саше казалось, сейчас что-то грянет, потому она повернулась к ведьме и быстро проговорила:
— Веики, помогите нам, если можете.
Странная улыбка скользнула по лицу слепой. Она подозвала жестом сопровождавшего ее простоволосого парня. Тот подошел и незаметно вытащил из рукава своего темного одеяния маленькую баночку из белого оникса и кинжал. А ведьма повернулась к Бэю. Ни слова не было сказано, она не разомкнула губ, но Саша услышала:
«Готов?»
Демон побледнел и застыл, не отрывая взгляда от белого оникса, потом закрыл глаза и кивнул.
Старуха отрыла баночку и высыпала на ладонь серый порошок.
«У тебя будет только один шанс», — прозвучал в сознании ее голос.
А потом дунула порошком на демона, и в тот же миг ее помощник взрезал ладонь кинжалом.
* * *
Император Гуауэй был недоволен.
В груди ворочалась досада. Несмотря на то что ему удалось одним махом избавиться от сильного противника и свалить семью Гу, он не мог обрадоваться успеху.
Да, противник почти повержен, но сам Гу Лао смог скрыться. Неприятно, но сыван нескоро соберет достаточно сторонников, чтобы стать угрозой. Это императора в меньшей степени волновало. Он уже достаточно хорошо знал, что больного надо душить в постели, и не намерен был давать Гу Лао возможность подняться.
Сейчас Гуауэй было дико досадно, его мучила неутоленная злость не по этой причине.
Его карты смешала Лоан.
Казнить ее и наследного принца было логично, ведь запятнавшая себя супружеской изменой императрица должна быть казнена, а вместе с ней и весь род Гу от мала до велика. Идиот Дэшэн, прилюдно сознавшийся в этом, оказал ему неоценимую услугу.
И все шло как надо. Император просто на время приблизил бы к себе наложницу Джиао, а вместе с ней и семью Ньян. До тех пор, пока не утвердится его власть и народ не успокоится. В дальнейшем он собирался избавиться и от наложницы, и от семьи Ньян.
Но то, что Лоан уличила Джиао в блуде перед целой толпой солдат и придворных, испортило все. Теперь наложница была непригодна для его целей, и он уже не мог рассчитывать на семью Ньян.
Более того, среди его советников и придворных пошел ропот.
Выползли те, кто настаивал на невиновности императрицы Лоан. Вызвали лекаря, проверили все, касавшиеся ее медицинские записи. По ним выходило, что тайцзы Вэй никак не мог быть сыном Дэшэна, сроки не подходили.
Его стали молить помиловать императрицу и наследного принца. Он молчал и улыбался, а сам лопался от злости. Гуауэй запомнил их всех и намерен был по одному уничтожить, но сделал вид, что принимает прошение совета о помиловании Лоан. Но с условием. Так как императрица запятнала себя подозрением, она должна быть заточена в монастырь. Наследник Вэй лишается титула Тайцзы, становится просто Ваном и отправляется вместе с ней.
Совет этим удовлетворился. А Гуауэй милостиво распорядился заготовить указ о помиловании императрицы и зачитать его на следующий день утром на площади перед народом.
Однако он вовсе не намерен был оставлять Лоан в живых.
Именно с этой целью он и позволил ей проститься с кем-то из родных. Это давало ему возможность осуществить свой план. Как только императору донесли, что к Лоан допущены посетители, он приказал, принести ей отравленного вина. И распустить слух, что императрица покончила с собой, а яд ей передала семья.
Доверенные евнухи уже отправились выполнять его приказ.
Но у императора возникла еще одна идея.
* * *
Дело было в том, что последнее время Гуауэя преследовала мысль. Ему казалось, все, что он планировал, складывается как-то не так. Словно вмешивается какая-то посторонняя рука и мутит воду. И чем дальше, тем больше он убеждался в этом.
У императора ведь был неплохой план.
Когда-то Гу Лао сыван расчистил ему дорогу и помог взойти на трон. Но сыван навязал ему в жены свою дочь, а когда родился наследник, вообще возжелал сделаться при внуке регентом. Этого Гуауэй допустить не мог и начал действовать.
Новая наложница, женская ревность, немного усилий другого клана, алчно желавшего пробиться ближе к кормушке. Что касается императрицы, то обвинение в прелюбодеянии — это однозначно казнь. Наследный принц.
Надо было четко понимать, никто и никогда не забудет, что наследный принц, возможно, незаконнорожденный, ему не дадут наследовать официально. Зато его могут использовать заговорщики, чтобы устроить переворот. Мальчика предстояло либо похоронить в каменном мешке, чтобы устранить возможность заговора изначально. Либо просто убить. Убить было легче и надежнее.
Гуауэй выбрал именно этот путь.
Он считал, что еще молод, и успеет родить других сыновей. От наложницы, с помощью которой намерен был все это провернуть, император все равно избавился бы со временем. Но самое главное — он бы устранил семейство Гу естественным путем, и весь придворный совет был бы на его стороне.
Вместо этого все вывернулось наизнанку!
Он сам едва не погиб. И прямо сейчас вместо поддержки совета он разом потерял сторонников и приобрел одни проблемы. Теперь император не мог доверять безоговорочно никому. Даже родной матери.
«Хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай это сам», — сказал себе Гуауэй.
И отослав евнухов с отравленным вином в тюрьму, решил проконтролировать все лично. Выждал положенное время и с отрядом личной стражи тайно спустился в тюрьму.
* * *
То, что исходило у Саши на глазах, не имело объяснения. Да, она уже не первый день была в этом мире, и ей приходилось видеть магию Бэя. Вернее, то, как проявлялась его магия и способность перемещать ее во времени. Ведь это в его руках были те самые белоснежные перья, каждое из которых давало ей право на попытку и открывало новый отсчет.
Сейчас она наблюдала совершенно другое.
Ведьма как-то колдовала над Бэем.
А этот ее поводырь, которого до того Саша почти не замечала… Она вдруг поняла, что простоволосый деревенский парень, похожий на блаженного, вероятнее всего, тоже демон. Только он был из плоти и крови, а не духом, как Бэй.
Не понять, что было в той баночке из
