Побеждаю и сдаюсь (СИ) - Анастасия Разумовская
И Тивадар решил помириться. В конце концов, их брак — действительно его выбор. А бесчестье княгини давало князю преимущество в большой игре. Как бы ни был взбешён принц Ульвар, он не посмеет напасть в неподходящий момент, рискуя жизнью возлюбленной. Лазутчики при дворе Элэйсдэйра утверждали, что наследник питает к герцогине нечто большее, чем обычную мужскую похоть. И, если не ждать с запада предательского нападения, то можно идти на север. Именно сейчас, когда в области Южного ветра нет своего Ветра. Нет защиты.
Тивадар вспомнил нежное, лунообразное лицо погибшей жены. Её чёрные глаза, густые ресницы, под которыми она всегда таила свой взгляд, серпообразные чёрные брови, вечно удивлённые пухлые губы… И ярость лавой молодого вулкана заклокотала в нём.
Князь прошёл в трапезную и увидел Шэна, читающего за столом очередную книгу. Тивадар давно перестал удивляться неуместности пристрастий своего Белого дракона.
— Позови княгиню, — устало попросил он, опускаясь в кресло. — Только спроси прежде, можно ли к ней войти. Возможно, она вернулась в ванну.
Шэн метнул на брата быстрый взгляд. Закрыл книгу, бережно переложил её на подоконник.
— Что это? — равнодушно полюбопытствовал Тивадар.
— «Гибель Арчисвальда».
Князь приподнял бровь.
— Ты читаешь любовные романы?
Шэн улыбнулся и не ответил, сочтя вопрос риторическим. Наклонил голову в знак почтительности и направился к двери. И в этот момент в зал вошёл запыхавшийся Эвэйк. За ним шагнул незнакомый, могучий мужчина в простой одежде воина.
Белый дракон замер, прищурившись.
— Я вижу, что не опоздал? — улыбнулся княжич. — Приветствую тебя, брат мой.
Он чуть согнул колено и наклонил голову, а затем прошёл к своему месту. Незнакомец бесшумной тенью скользнул за ним и невозмутимо занял место позади кресла Эвэйка.
— Кто с тобой, брат? — полюбопытствовал Тивадар.
— Нат, мой новый телохранитель. Он стоит всей моей дружины, брат, клянусь. И мне не нужно будет отныне отвлекать Шэна от его обязанностей.
Эвэйк лучился довольством.
— Я бы предпочёл, чтобы Шэн вначале испытал его силу, — сумрачно отозвался князь.
— Пусть испытает, — легко согласился княжич. — Мы кого-то ждём?
— Княгиню, — Тивадар откинулся на спинку и внимательно взглянул на младшего. Тот помрачнел. — Шэн, ты что-то хотел?
Белый дракон отмер, покачал головой и вышел.
— Женщина за мужским столом, брат? Нас ждут перемены?
— Княгиня, Эвэйк. Не забывай о её титуле.
Княжич стиснул кулаки.
— А также Серебряная герцогиня. Ведь замужество не отменяет её прежний титул, не так ли?
— Ты злишься? — Тивадар хмыкнул и улыбнулся. — А что тебя злит больше, то, что она — дочь Ларана, или то, что у меня появятся наследники?
Эвэйк побледнел от обиды и возмущённо взглянул на старшего:
— Не оскорбляй меня подозрениями. Ты знаешь ответ.
И зал погрузился в молчание. Каждый из братьев размышлял о своём. Тивадар вспоминал жемчужно-розовое, изящное тело с небольшими крепкими холмиками грудей… Когда дверь наконец раскрылась, лёгкие шаги княгини нарушили тяжёлую тишину.
Джайри вошла и застыла в дверях. Ей понадобилась почти полминуты, чтобы прийти в себя от изумления.
Натфари? Но — как? Каким образом?
— Приветствую тебя, муж мой, — произнесла она, потупясь, — прости, я не ожидала, что кроме тебя будут ещё иные мужчины.
Глава 14
Щенячьи восторги
— Спасибо, — выдохнул Ульвар и сплюнул кровь.
Заросший вонючий мужик нехорошо ощерился:
— Чё ты вякнул?
Принц выбрался из канавы, хмыкнул, бросил в нападавшего золотую монету, отряхнулся.
— Проводи меня. Мне на сегодня достаточно неприятностей, — велел, лениво наблюдая за гаммой эмоций на лице ошарашенного бандита. — И да, если убьёшь, то больше не получишь ни медяка. Со мной других денег нет.
— А если не убью? — тупо поинтересовался бандит, шарясь в грязи и отыскивая вожделенный металл.
Нашёл, попробовал на гибкость гнилыми зубами. Сглотнул.
Ульвар смахнул с рукава воображаемую пыль. Пыли на одежде не было — была лишь грязь.
— То завтра получишь ровно такую же прелесть. В условленном месте и в условленное время.
— Врёшь!
Принц приподнял бровь и надменно взглянул на него.
— Простите, ваша милость, — мужик скрючился в том, что считал поклоном. — Я провожу. Ни одна тварь не посмеет вас коснуться.
«Замечательно», — хмыкнул Ульвар. Тело ломило. Он был готов поразить лекаря многочисленными следами побоев. Завтра.
Голова трещала. Принц редко позволял себе пить до состояния невменяемости или потери контроля. Да, собственно, никогда. Это был первый случай. Ульвар плохо помнил, что с ним происходило последние несколько часов. Какие-то женщины, какие-то собутыльники, драки… Поножовщина… Потом они пили по кругу… Потом снова женщины… Кажется, Ульвар грязно приставал к жене вот этого типа… Впрочем, в её статусе принц не был уверен.
Он молча пошёл по топкой грязи, которую местные жители называли улицей. «Как много мы готовы отдать за наших женщин, — думал Ульвар, — как много мы ради них готовы сделать… И как недорого мы их продаём».
Принц перепрыгнул через лужу, в которой отражалось синее, вечернее небо, и упал бы в неё, если бы оскорблённый им муж его не поддержал.
«В общем, не такая уж сильная разница, — продолжал размышлять Ульвар, — за золотой продать или за королевство». И он почти любил этого товарища по скотству. Наследнику захотелось обнять почтительную синюшную рожу подлеца и объяснить ему, что женщина — это душа, а душа так недорого, в сущности, стоит… Но остаток мозгов подсказывал принцу, что тот безмерно пьян, а потому объятья и признания лучше отложить до завтра.
— Ваша милость, дальше вы можете идти сами, — угодливо дохнул перегаром в лицо принца подлец, — дальше кварталы богатых, а они того, не любят видеть такую рвань, как я… Да и дальше вас никто не посмеет тронуть…
— Как твоё имя, любезнейший?
Пьяница хитро прищурился. Видно было, что сейчас соврёт.
— Бэг, Ваша милость…
— Завтра утром, Бэг, подойди к воротам королевской резиденции. Не тем, что главные. К восточным. Назови своё имя и скажи, что пришёл получить долг.
Мужик испуганно посмотрел на странного, грязного, пьяного парня в простой одежде, но в котором неожиданно появилась королевская надменность.
— Не бойся, — хмыкнул Уль, правильно истолковав его страх. — Тебя будет ждать золотой, а не плеть или тюрьма.
Перетрусивший обидчик ещё раз поклонился и предпочёл исчезнуть с глаз должника.
«Ну и плеть, конечно, тоже, — хмыкнул про себя наследник. — Всё же ты должен мне за побои. Но и золотой». Ему не надо было записывать имя, его память не нуждалась в костылях.
Ульвар пошёл дальше, вокруг него поднимались крепкие, добротные дома зажиточных горожан. Но сейчас они казались ему выжженными дотла, полными смердящих трупов и плача насилуемых женщин. Принц шёл и вспоминал хроники о том, как почти тридцать лет назад кровавые всадники вошли в Шуг.
— Огонь пылает, город гибнет, и туманы закрыли путь спасенья… — пробормотал он.
Перед глазами действительно стоял туман.
Элэйсдэйру не нужна война. А если будет нужна, то не на своей земле.
Внезапно острая боль обожгла его спину. Принц отшатнулся и услышал: «С дороги, шваль». Мимо него промчалась богато убранная карета.
Ульвар запомнил герб на её дверце. Он был мстителен.
Конечно, седок не виноват в действиях своего кучера, а кучер не мог бы узнать принца в грязном парне, чья простая одежда была порвана в нескольких местах, но кто говорит, что наказывают лишь виновных? «В конце концов грязные, оборванные пьяницы — такие же мои подданные, как и знатные лорды», — хмыкнул Ульвар, понимая, что занимается казуистикой.
Наследник погрузился в философские раздумья. Его состояние достигло того предела, в котором перестаёшь ощущать душевную боль. Он шёл и шёл, и нарядно одетые дамы шарахались от него.
Внезапно перед ним открылся вид на горелые руины проклятого замка. Запретный остров. Место, где отец принял неверное решение…
Ульвар облокотился о периллу и принялся наблюдать, как знаменитый замок погружается во тьму.
«Надо возвращаться во дворец, — думал он устало. — Принять ванную и ложиться спать. А завтра написать Тивадару поздравительное письмо. Одновременно и обиженное, негодующее,
