Связано с любовью (СИ) - Марьяна Брай
– Мы все равно должны пойти в монастырь, Розалин, я обещала Богу и священнику, который был так добр ко мне все эти годы! – она закричала бы, но хрипы не позволяли, и она сейчас шипела на меня как гусь.
– К священнику, которому ты отдала все мое наследство, на которое отец планировал купить титул?
– Но тебе пришлось бы выйти замуж за какого-нибудь грязного барона!
– Не думаю, что в этом городе есть кто-то грязнее и ленивее тебя, матушка, - встав, заявила я. – Больше никакой церкви. Ты находишься на попечении доктора Барта, и из дома без его ведома ни ногой, иначе он заберет тебя в свою больницу. Пока у тебя есть сиделка, чистая комната…
– И нечестивая еда, - перебила она меня, - после такой еды мы точно не попадем к Богу нашему и Его Детям! – тщательно выговаривая имена всех этих призрачных созданий, заявила она.
– Эта еда поможет тебе не умереть от болезни. Как моему отцу…
– Твой отец умер только потому что вел жизнь полную разврата!
– Разврата? – я присела обратно, боясь услышать сейчас от нее что-то плохое о мужчине, которого знала только по рассказам, но уже практически боготворила.
– Да, для него главным всегда был доход и достаток, чтобы дома было как у богатых, чтобы одежде завидовали. Носился со своими клубками как курица с яйцами.
– Даже курицы носятся со своими яйцами, а ты тупее курицы, Лаура, потому что чуть не заморила свою дочь голодом! – снова встала я, понимая, что говорить с ней не о чем.
Я вышла за дверь даже не попрощавшись с ней. Там меня ждала Клара:
– Идем на кухню, девочка, я приготовила чай, она повела меня за собой, и продолжила разговор только когда мы сели: - За ней нужен глаз да глаз, мисс Рузи, она очень хитрая. Сегодня я два раза ловила ее возле двери в комнату. Она полностью оделась, и планировала уйти из дома.
– Ты точно не упустишь ее? Вдруг она сможет сделать это когда меня не будет дома, а ты заснешь?
– Нет, детка, не волнуйся. Дом всегда заперт, ее вещи я проверила – ключей у вас только два, один у вас, второй у меня, но я храню его не в кармане, - она улыбнулась.
– Ей намного лучше сейчас, я, конечно, этому рада, но теперь мы должны быть внимательнее, - я поблагодарила Клару за чай и прихватив с собой бутерброд с бужениной, поднялась в комнату. Из-за клубков здесь поменялся даже запах, и он помог успокоиться – мое дело было вполне реально, и продержаться надо было каких-то пару лет, а там… там я смогу все делать сама. Матушка может отправиться хоть в монастырь, хоть к дьяволу, но пока она должна быть при мне.
Утром Дирк принес в мою комнату доски, что заказывал по моему чертежу. Он обещал до вечера собрать этот простенький стеллаж, а я должна была отправиться на окраину города – в место, где отец закупал шерсть. Сейчас уже можно было купить летнины, главное – выбирать правильно – как научила Леова.
Дирк поймал экипаж, они с Кларой проводили меня, и отправились строить мой стеллаж. Этот адрес был совсем недалеко от дома, в котором жила Морти. Мне было удивительно, что они перестали заходить. Я прихватила плед, что сделала для Молли – вдруг и правда, получится встретиться – девушка будет рада такому подарку, а главное – ее мама, которая так много сделала для меня.
Сегодня мы ехали совсем в другую сторону, и я внимательно изучала город. Если вчера мы ехали к морю, куда я обещала себе еще вернуться, то сейчас дорога вела все дальше от берега.
– Мисс, коли не хотите пропахнуть, поднимите козырек, - крикнул возница, выдернув меня из размышлений. Я осмотрелась – слева и справа впереди курились небольшие костры.
– Что это?
– Здесь гонят смолу, все недовольны, ведь можно делать это прямо на берегу, но они утверждают, что это место всегда было за смолокурами, - хохотнул возница, и повернулся, чтобы помочь мне. Крыша поднималась как в детских колясках, и даже крепление было похожим. Я потянула за верх козырька, и он легко поддался, но потом пришлось поднажать, чтобы крепление выпрямилось полностью.
Лес мы увидели с небольшого пригорка, и именно он раньше примыкал к городу, а сейчас, как сообщил возница, говорливый как наши таксисты, весь пошел на суда. Лес был и правда хорош: прямые как стрела, голоствольные сосны, как кисти художника, своими пушистыми верхушками «мазали» по небу. Когда мы въехали на дорогу между ними, я опустила козырек и задрала голову вверх. Закружилась голова.
– Сколько же им лет? – скорее себе, чем вознице, задала я вопрос, но он услышал.
– Говорят, не меньше двухсот, мисс. А вы видать приезжая, коли так внимательно всю дорогу рассматриваете?
– Теперь живу здесь постоянно, - коротко и недовольным тоном ответила я, чтобы он перехотел задавать вопросы.
Через пару километров начались поля, и вот здесь я и увидела то, что мне было нужно в первую очередь – овец. Эта порода славится тем, что с весны до осени их можно стричь пару раз, и шерсть все равно будет не короче десяти сантиметров. Важно самой указать какую овцу стричь, и участвовать в процессе, наблюдать, чтобы не остригли грязную, или с кучей колючек – такую шерсть в прядильне не любят. Перед тем, как начать прясть, ее вычесывают на колючем валу – укладывают на щетинистый вал и лопатками с такими же щетками, размером с половник, прочесывают.
Только после этого ее сворачивают в небольшие рулончики и отправляют на прялку.
Дом, который был мне нужен, стоял прямо посреди поля, огороженного забором. Здесь гулял молодняк, значит, все основное стадо в поле, и, возможно, я приехала не вовремя.
Навстречу мне шла женщина, и в ее лице явно читалась ненависть к прибывшим. Я оглянулась к вознице:
– Мы приехали по нужному адресу? – неуверенно спросила я его.
– Да, именно тот, что написан на вашей бумаге,
