Синтия Хэнд - Неземная

— Итак, у Анжелы они белые, — произнесла я. — Я думаю, это значит, что она чистая душа.

Мама подошла к шкафу и достала стакан, после чего подошла к раковине, открыла кран и, наполнив стакан, принялась медленно пить. Спокойно.

— Черное Крыло изнасиловал её маму. — Я взглянула на маму, чтобы посмотреть на её реакцию от услышанного. Никакой реакции. — Она боится, что однажды они придут за ней. Видела бы ты её лицо, когда она рассказывала мне об этом. Испуганное. По-настоящему испуганное.

Мама поставила стакан на стол и взглянула на меня. Мне показалось, что она будто не слышала всего, что я только что ей сказала. Вообще ничего. И тогда я все поняла.

— Ты ведь уже знала про Анжелу, — сказала я. — Но как?

— У меня свои источники. К тому же она не особо старалась скрыть свои способности. Для того, кто беспокоится о Черном Крыле, она не очень осторожна. Да и раскрыть себя перед тобой — безрассудно.

Я посмотрел на неё. В этот момент я наконец поняла сколько всего моя мама мне не рассказывает.

— Ты лжешь мне, — сказала я.

Она встретилась со мной взглядом. Мое обвинение заставило её вздрогнуть.

— Нет, просто есть вещи, которые…

— В Джексон Холе много кровных ангелов?

Видимо мой вопрос задел её. Она не ответила.

Я подняла свой рюкзак, который кинула в кухне на пол и направилась в свою комнату.

— Эй, — окликнула меня мама. — Я все еще разговариваю с тобой.

— Нет, это не так.

— Клара, — теперь её голос становиться более раздраженным. — Если я не рассказываю тебе что-то, то это только ради твоей же безопасности.

— Но это бессмысленно. Как незнание может защитить меня?

— Что еще Анжела рассказала тебе?

— Ничего.

Я отправилась в свою комнату. Громко хлопнув дверью, я сняла пальто и бросила его на кровать, пытаясь при этом побороть желание закричать или заплакать, точнее, сразу оба. Затем я подошла к зеркалу и вызвала свои крылья, собрав их перед собой, чтобы лучше разглядеть перья и понять какого они все-таки оттенка. Они белые, решила я, проведя по ним рукой. Не такие конечно, как свежевыпавший снег, но все еще белые. Хотя и не такие белые как у Анжелы.

Я слышу, как мама идет по коридору, останавливаясь у моей двери. Я жду стука в дверь, или хотя бы когда она просто войдет и скажет, что не хочет, чтобы я продолжала общаться с Анжелой ради моей собственной безопасности. Но она этого не делает. Она просто стоит возле двери в течение минуты, а затем я слышу, как удаляется звук её шагов.

Я жду некоторое время, чтобы убедиться, что мама благополучно ушла, а затем тайком пробираюсь по коридору в комнату Джеффри. Он сидит за столом с ноутбуком, и судя по стуку клавиш, с кем-то общается. Заметив меня, он очень быстро что-то допечатывает и оборачивается лицом ко мне. Я делаю звук музыки тише, чтобы можно было собраться с мыслями.

— Надеюсь, ты сказал ей, что сейчас вернешься? — спросила я с усмешкой. — Кстати, как её зовут? Только не стоит все это отрицать. Будет очень неловко для тебя же, если я начну расспрашивать об этом в школе.

— Кимбер, — сразу же признался он. — Её зовут Кимберли.

Выражения его лица остается нейтральным, но я уже вижу намек на румянец.

— Милое имя. Блондинка, я полагаю?

— Ты пришла сюда не для того, чтобы издеваться надо мной, верно?

— Хоть это и очень весело, но ты прав. Я хочу рассказать тебе кое-что.

Отодвинув со стула кучу грязного белья, я села. Мое дыхание перехватило на секунду. Оказывается, не так-то просто нарушать мамино правило, гласившее: «не рассказать ничего своим детям». Но я устала жить во мраке. Я устала от такой жизни, от всего этого, от своей дрянной жизни и людей в ней. В общем, мне нужно высказаться.

— Анжела Зербино — кровный ангел, — сказала я.

Он заморгал.

— Кто?

— Она молоденькая, высокая, с длинными темными волосами, похожа на Эмо, и у неё золотистые глаза. Одиночка.

Он задумчиво смотрел в потолок, словно пытаясь спроектировать образ Анжелы.

— Как ты узнала, что она кровный ангел?

— Она рассказала мне. Но ты задаешь не совсем правильный вопрос, Джеффри.

— В смысле?

— Тебе следовало бы спросить, почему Анжела Зербино рассказала мне о том, что она кровный ангел. И если бы ты спросил меня об этом, я бы тебе сказала, что она сделала это, потому что знала о том, что я кровный ангел.

— А? Но как она узнала, что ты ангел по крови?

— Видишь, сейчас ты задаешь верный вопрос. — Сказала я, наклоняясь вперед. — Она знала это, потому что видела, как ты одержал победу над всей командой на прошлой неделе. Она видела, как ты обыграл Тоби Джеймсона, который весит фунтов 200[26], не прилагая особых усилий. И она сказала себе, вот это да, такой хороший борец может быть только ангелом.

Его лицо побледнело. Мне это принесло каплю удовлетворения. Конечно, я умолчала о некоторых других деталях, как например, птицы и случай в классе французского, а также о том, как я пялилась на её футболку с ангелом, с легкость попадая в её ловушку. Но ведь именно Джеффри был основой всего. Она поняла, что мы нечто большее, чем просто люди именно после того, как увидела его на матах в тот день.

— Ты рассказала маме? — Он слегка позеленел от этой мысли, потому что расскажи я об этом маме, и не было б больше борьбы, или бейсбола весной, футбола осень и всего того, о чем он еще мечтал. Вероятно, он был бы наказан до поступления в колледж.

— Нет, — ответила я, — хотя она начнет задавать правильные вопросы рано или поздно.

Хотя это странно, особенно если учесть, что она могла уже спросить об этом, но не спросила. Может быть, её источник рассказал ей и об этом тоже.

— Ты собираешься рассказать ей? — спросил он настолько тихо, что я едва расслышала его сквозь музыку. Выражение его лица было действительно жалким, и если еще несколько минут назад я была зла на него, то теперь мне было жаль его.

— Нет. Я просто хотела рассказать тебе. Не знаю зачем. Просто хотела, чтоб ты знал.

— Спасибо, — сказал он, издавая короткий смешок. — Я думаю.

— Не за что, правда, не за что.

Я встаю, чтобы уйти.

— Я чувствую себя лжецом, — признался он затем. — Все эти ленты, медали и трофеи, которые я выиграл в Калифорнии, ничего не значат. У меня такое ощущение, будто я принимаю допинг, сам того не осознавая.

Я прекрасно понимаю, о чем он говорит. Именно поэтому я бросила балет, даже не смотря на то, что очень его любила. Именно поэтому, я никогда не буду заниматься им в Джексон Холл. Я чувствовала себя врушкой, с легкостью делая то, ради чего другим девушкам приходится усердно работать. Было нечестно по отношению к ним, на мой взгляд, иметь такое огромное преимущество. Поэтому я просто ушла.