Шеррилин Кеньон - Танец с Дьяволом
Подойдя к шкафчику, Зарек достал стакан и налил его до краев.
Астрид слышала лишь слабые признаки того, что Зарек до сих пор в кухне. Он вел себя настолько тихо, что приходилось напрягать слух.
Она подошла к раковине.
— Ты голоден?
По привычке Астрид потянулась вниз…и погладила рукой горячее, обнаженное бедро. Оно было гладким, манящим. Пылающим.
Ошарашенная неожиданным ощущением руки на голой плоти, девушка провела рукой вниз по ноге, прежде чем осознала: на Зареке не было одежды.
На ее кухне стоял полностью обнаженный мужчина.
Сердце заколотилось в груди.
Он отодвинулся от нее.
— Не прикасайся ко мне.
Астрид задрожала, услышав гнев в голосе Зарека.
— Где твоя одежда?
— Я не сплю в джинсах.
Ее рука горела, помня ощущение его кожи под пальцами.
— Ну, тебе следовало бы одеть их, прежде чем идти сюда.
— Зачем? Ты же слепа и все равно меня не видишь.
Правильно, но проснись Саша, его хватил бы удар.
— Не нужно напоминать мне о моих недостатках, Прекрасный Принц. Поверь, я и сама прекрасно помню, что не вижу тебя.
— Да, и должна быть благодарна своей слепоте за это.
— Почему?
— Потому что я не стою этого.
У Астрид отпала челюсть от искренности в его голосе. Мужчина, которого она видела глазами Саши, был более чем достоин, чтобы на него глазели. Он был великолепен. Самый красивый из всех, кого она видела. А потом она вспомнила его сон. То, как смотрели на него другие.
Подсознательно Зарек до сих пор считал себя покалеченным выродком, которого можно лишь бить и осыпать проклятиями.
От этого ей захотелось плакать.
— Я почему-то в этом сомневаюсь, — прошептала девушка сквозь комок в горле.
— Не надо.
Астрид услышала, как он раздраженно прошел мимо нее в коридор и хлопнул дверью.
Девушка стояла на кухне, пытаясь понять, что теперь делать.
Зарек был так потерян. Теперь она это понимала.
Нет, поправила Астрид сама себя. На самом деле, она вообще не понимала его. Как она могла?
Никто никогда не осмеливался обращаться с ней так, как с ним. Мать и сестры убили бы любого, попробовавшего взглянуть на нее сверху вниз. Они всегда защищали ее от внешнего мира, даже когда она пыталась избавиться от их опеки.
Зарек же никогда не знал любящего прикосновения. Семейного тепла.
Он всегда был одинок настолько, что она даже вообразить этого не могла.
Переполненная новообретенными эмоциями, Астрид не знала, что делать. Но хотела помочь ему.
Она прошла по коридору и обнаружила, что Темный Охотник заперся.
— Зарек?
Он вновь оставил ее слова без ответа.
Вздыхая, девушка прижалась лбом к двери, спрашивая себя, сможет ли она когда-нибудь достучаться до него.
Как можно спасти человека, который не хочет спасения.
Танатос был в ярости от приказа Артемиды.
— Остановить преследование. Хрена с два.
Он не собирался останавливаться. Он четыреста лет ждал этого приказа. Шанса уровнять счет с Зареком из Моэзии. Никто, а особенно Артемида не встанет у него на пути. Он убьет Зарека или сам сдохнет в попытках. Танатос улыбнулся. У Артемиды было отнюдь не так много власти, как она думала. В конце концов, его воля одержит победу. А не ее.
Для него она была никем. Не более, чем средством, чтобы покончить со всем раз и навсегда.
Он, наконец, отомстит.
Танатос ударил кулаком по двери хижины и услышал тихие испуганные голоса по другую сторону: Апполиты спешили укрыть женщин и детей.
Апполиты, живущие в страхе перед теми, кто придет за ними.
— Я свет лиры, — произнес Танатос слова, которые знали лишь Апполиты и Даймоны. Слова, которые они использовали, чтобы попросить убежища у представителей своего рода. Эта фраза служила напоминанием о родстве с Аполлоном, богом солнца, проклявшем и оставившем их.
— Как ты можешь передвигаться при свете солнца? — раздался женский голос, наполненный страхом.
— Я — Дневной убийца. Откройте дверь.
— Откуда нам знать, что это правда? — на этот раз голос принадлежал мужчине.
Танатос глухо зарычал. С чего он решил помогать этим людям? Они ни на что не годны.
Но он знал причину: однажды, давным-давно, он был одним из них. Он тоже прятался, опасаясь Темных Охотников и Оруженосцев. Жалких людишек, которые охотились на его род при свете дня. Как же он ненавидел их всех.
— Я открою эту дверь в любом случае, — предупредил Танатос, — я постучал лишь по одной простой причине — чтобы вы сделали это сами и успели убраться со света до того, как я войду. Теперь открывайте или я вышибу дверь.
Он услышал щелчок замка.
Глубоко вздохнув, успокаиваясь, Танатос медленно открыл дверь.
Как только он вошел и закрыл дверь, на его голову опустилась лопата.
Танатос схватился за нее и резко дернул, вытащив из тени женщину, которая ее держала.
— Я не дам тебе причинить вред моим детям!
Он выдернул лопату из рук женщины и уставился на нее в раздражении:
— Поверь, если бы я хотел причинить им вред, ты не смогла бы меня остановить. Никто бы не смог. Но я здесь не для этого. Я здесь, чтобы убить Темного Охотника, который преследует вас.
Облегчение отразилось на лице женщины, когда она взглянула на него, как на ангела.
— Тогда ты, действительно, Дневной Убийца, — голос был мужским.
Танатос повернул голову, увидев, как Даймон выходит из тени. Ему нельзя было дать больше двадцати. Как и все Даймоны, он был образцом физического совершенства, прекрасным в своей юности и силе. Длинная светлая коса спускалась на спину. На правой щеке была татуировка с тремя кроваво-красными слезами.
Танатос сразу же понял, к какому роду Даймонов он принадлежит.
Он был одним из Спати — воинов, которых искал Танатос.
— Слезы по детям?
Даймон коротко кивнул.
— Все были убиты Темным Охотником. В ответ я прикончил его.
Танатос сочувствовал ему. У Апполитов, на самом деле, не было выбора, но их все равно наказывали, потому что они осмелились предпочесть жизнь смерти. Интересно, думал он, что бы выбрали люди и Темные Охотники, будь у них подобный выбор: мучительно умереть в расцвете юности или принять человеческую душу и жить.
Как простой Апполит, Танатос был готов к смерти.
Так же, как и его жена…
Зарек лишил его семью даже этого нехитрого выбора.
Впав в бешенство, Темный Охотник прошел по деревне, убивая всех на своем пути. Мужчины едва успели спрятать женщин и детей, прежде чем Зарек уничтожил их всех.
Ни один из тех, кто встал на пути у Зарека, не выжил.
