Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон
— Еще бы он не ждал. — Я положила руку на ее живот и ощутила мощный толчок ноги и длинный изгиб спинки. Ребенок еще не сместился, зато лежал головой вниз — а это отличное начало.
— Все будет хорошо. — Я пожала руку Рэйчел. — Я уверена.
— За себя я не боюсь, — с улыбкой ответила она и тоже сжала мою ладонь. Держа другую руку на животе, уже не так радостно добавила: — А вот за них…
* * *
Погода стояла хорошая, а у младшего Хиггинса резались зубы, так что мы взяли пару одеял и после ужина отправились к месту строительства нового дома, чтобы насладиться закатом — и уединением.
— Нам же не помешает медведь или еще какой-нибудь дикий зверь? — поинтересовалась я, стаскивая с себя простое платье — мой наряд для собирательства.
— Нет. Джо Бердсли вчера мне сказал, что если здесь и можно наткнуться на медведя, то во-он там. — Джейми кивком показал на дальнюю часть скалы. — Летом у них много еды, поэтому далеко они не заходят. Пумы тоже не станут связываться с людьми, когда есть более легкая добыча, хотя небольшой костер я все-таки разведу.
— Джо не говорил про Лиззи? Как она? — Я стелила одеяла, пока Джейми искусно разжигал огонь.
Не глядя в мою сторону, Джейми улыбнулся.
— Говорил, и очень подробно. Если вкратце, то у Лиззи все хорошо, правда, она порядком достает братьев. Джо в таком случае уходит на охоту, а с ней остается Кеззи — все равно не разбирает половину из того, что она тараторит.
Единственное, чем различались абсолютно идентичные братья Бердсли, так это слухом — из-за перенесенной в детстве инфекции Кесайя страдал тугоухостью.
— Отлично. В смысле, что у нее нет малярии.
Я навещала Лиззи после нашего приезда — и она сама, и ее выводок были в отличном состоянии; правда, она пожаловалась на несколько «приступов» лихорадки, случившихся за последний год — в отсутствие достаточного количества хины. В тот раз я оставила ей все запасы, что привезла с собой из Саванны. «Надо было спросить хину в фактории», — подумала я. Вместе с воспоминанием о том месте в голове поселилась тревога, но я отбросила дурные мысли в сторону, мысленно говоря: «Я тебя прощаю».
Огонь разгорался, а мы подкидывали в него веточки, наблюдая за последними мгновениями заката: золотисто-пламенный круг солнца уже скрывался за частоколом горного хребта вдали.
Мерцание костра отражалось от сложенных бревен и камней для фундамента; мы с Джейми наслаждались уединением в нашем новом жилище, хоть оно еще и находилось в зачаточном состоянии. Потом мы мирно лежали между нашими одеялами — было не холодно, однако на такой высоте воздух быстро остывал. Среди деревьев мелькали освещенные окна и дымящие трубы. Мы уснули даже раньше, чем в домах погасили свет.
Я проснулась, ерзая на комковатом покрывале, от того, что мне приснился эротический сон. Тело переполняло желание. С возрастом такое случалось все чаще, будто после занятий любовью с Джейми огонь внутри меня не потухал, а тлел всю ночь. Если ничего не сделать, то утром я встану с тяжелой от неудовлетворенности головой, да и спать буду беспокойно.
Несмотря на сонливость, я была готова утолить свою жажду — к счастью, рядом лежал большой, теплый, источающий приятный запах мужчина. Когда я перевернулась на спину, он зашевелился, но уже через секунду снова шумно задышал. Я же скользнула рукой вниз, где от жара все набухло. Много времени это не займет.
Через пару минут Джейми опять завертелся, и моя ладонь замерла между ног. Он сунул руку под одеяло и коснулся меня в том же месте, отчего сердце едва не остановилось.
— Не хочу прерывать, саксоночка, — прошептал Джейми мне на ухо. — Хотя… может, тебе помочь?
— М-м, — едва слышно отозвалась я. — Что ты имеешь в виду?
В ответ он провел языком по моему уху, и я вскрикнула. Джейми усмехнулся и сжал мои ноги своими, сдвигая мою обмякшую ладонь. Он стал нежно поглаживать там одним пальцем, и я выгнула спину.
— Ты уже наготове, саксоночка, — пробормотал Джейми. — Скользкая и соленая, прямо как устрица. Ты ведь еще не закончила?
— Нет, я… и давно ты подслушиваешь?
— Достаточно, — ответил он и, прервав свои движения, положил мою руку на свою очень возбужденную часть тела. — М-м-м?
— О, я… — Мои ноги оценили ситуацию быстрее, чем разум.
Джейми наклонился и крепко поцеловал меня в темноте, затем ненадолго отстранился и спросил:
— Как слоны занимаются любовью?
Хорошо, что он не стал ждать ответа, потому что я не знала. Джейми перекатился и лег сверху привычным движением, отчего на миг вся вселенная сжалась до одной яркой точки.
Через несколько минут мы лежали, отбросив одеяла, и смотрели на блистающие звезды. Бешеный стук сердца понемногу успокаивался.
— А ты знал, что во время оргазма сердце и правда на мгновение замирает? Поэтому пульс вскоре после этого замедляется — все синапсы симпатической нервной системы накалены до предела, так что сердце поддерживает парасимпатическая — а эта система сокращает частоту сердцебиений.
— Я заметил, что оно остановилось, — сказал Джейми. — Только не переживал по этому поводу, ведь оно снова начало биться. — Он поднял руки над головой и с наслаждением потянулся, радуясь прикосновению прохладного воздуха к коже. — Вообще-то, мне было все равно, забьется ли оно снова.
— Вот они, мужчины, — спокойно отозвалась я. — Никакой предусмотрительности.
— Предусмотрительность тут и не нужна, саксоночка. Это я о твоем прерванном занятии. Конечно, с женщинами надо принимать во внимание все подряд, но только не это. — Джейми замолчал. — Я… я не удовлетворил тебя перед этим? — немного робко спросил он. — Я хотел подольше, но не мог больше ждать…
— Нет-нет, — заверила его я. — Просто… мне так понравилось, что я, поспав, захотела еще.
— А-а. Хорошо.
Прикрыв глаза, Джейми сделал довольный глубокий вдох. В свете прибывающей луны я видела все его черты, правда, как будто в черно-белых тонах. Я провела рукой по его груди и плоскому животу — тяжелый физический труд имел свои преимущества, затем накрыла ладонью его теплые и влажные гениталии.
— Tha ball-ratha sìnte riut, — сказал Джейми, положив свою большую руку поверх моей.
— Что-что? — переспросила я. — Счастливая… нога?
— Ну, нога — это уже преувеличение. Просто часть тела. «К тебе протянута счастливая часть тела». Это первая строчка из стихотворения Александра Макдональда. Оно называется «Ода прекрасному пенису».
— Самоуверенный был поэт, да?
— Он напрямую не говорит, что стихи о его пенисе, хотя это подразумевается.
Слегка
