Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон
«Горец не может жить на одной земле с тем, кто изнасиловал его жену», — сказала мне тогда Дженни. Видимо, предупреждала.
— Кушать! — вдруг произнес малютка Роб. Он обеими руками схватил меня за юбку и улыбнулся, демонстрируя все свои четыре зуба.
— Привет, малыш, — ответила ему я вопреки беспокойству. — Хочешь кушать? — Я протянула Робу ложку с медовой кашей, и он набросился на нее с видом голодной пираньи. Остаток завтрака мы съели напополам в тишине (мальчик не особо болтлив), и я решила, что сегодня поработаю в саду. Далеко в поле идти не хотелось, ведь роды у Рэйчел могли начаться в любой момент, зато небольшой отдых в умиротворяющей компании овощей должен меня успокоить.
«К тому же дома сидеть неохота», — мысленно добавила я, глядя, как Роб, облизав тарелку, отдал ее мне и подбежал к очагу, куда и пописал, задрав сорочку.
* * *
Рядом со строящимся домом разобьем новый сад. Его уже отмерили, землю вскопали, установили столбики для высокой ограды. Только нет смысла каждый день ходить так далеко, чтобы ухаживать за садом, если жить еще негде. Пока я ухаживала за участком Эми и то и дело засовывала семена и ростки меж рядами капусты и репы, однако сегодня намеревалась посетить Старый сад.
Так его называли жители Риджа, и никто из них, в отличие от меня, туда не ходил. Для меня же он был Садом Мальвы.
Сад располагался на небольшом пригорке. Я прошла по опустевшему месту, на котором прежде стоял Большой дом — и прошла вполне спокойно. «Есть и другие поводы для волнения», — усмехнулась я.
«Ты сходишь с ума, Бичем», — пробормотала я вслух, и от этого стало легче.
«Олений забор» обветшал и в некоторых местах провалился, а животные, от которых он защищал территорию, восприняли это как приглашение. Растения они затоптали и частично съели, и если салат-латук и редиска еще успели оставить семена, то бо́льшая часть растущих культур была сжевана до основания. Однако некоторые выжили: в одном углу цвел колючий шиповник, по земле стелились огуречные стебли, ползучие лианы тыкв и вовсе оплели сломанную часть ограды, с которой теперь свисали зреющие плоды.
Из дыры в заборе торчала огромная фитолакка высотой футов десять, ее прочный красный стебель поддерживал целое море длинных зеленых листьев и сотни красновато-фиолетовых цветоножек. Деревья поблизости сильно разрослись и бросали тень на участок земли, и в рассеянном зеленоватом свете вытянутые шишковатые стебли напоминали голожаберных моллюсков — ярких морских слизняков, которые медленно покачиваются в потоке воздуха, а не воды. Проходя мимо, я уважительно дотронулась до растения — от него шел какой-то странный лекарственный запах. Фитолакку можно применять с пользой, однако есть ее точно не стоит. Конечно, иногда люди питались ее листьями, но лишь в крайних случаях, когда ничего съестного не имелось под рукой, — шансы отравиться очень высоки.
Где именно она умерла? На месте фитолакки? Очень подходящее место, хотя такое совпадение слишком уж поэтично.
Мальва Кристи.
Странная молодая девушка с поломанной жизнью. Несмотря на это, я ее любила, да и она, пожалуй, любила меня. Мальва была на последнем месяце беременности, когда ее брат, он же отец ребенка, перерезал ей горло — прямо в этом саду.
Я обнаружила бедняжку спустя несколько мгновений и пыталась спасти ребенка, сделав кесарево сечение садовым ножом. Я вытащила малыша из материнской утробы живым, но яркое пламя жизни быстро затухло в нем, и он умер у меня на руках.
Интересно, ему дали имя? Мальчика похоронили вместе с Мальвой — и я не помню, чтобы кто-то называл его по имени.
Из травы появился Адсо. Кот выслеживал толстую малиновку, которая клевала червяков в углу сада. Я замерла, с восхищением глядя, как грациозно приникает он все ниже и ниже к земле. Последние футы Адсо преодолел чуть ли не на животе — прополз, замер, прополз, снова остановился, на долгую и волнующую секунду.
Он бросился на птицу так быстро, что я и моргнуть не успела. В воздухе полетели перья — все кончено.
— Молодец, кот, — похвалила его я, хотя внезапное проявление жестокости меня напугало. Не обращая на меня внимания, Адсо с добычей в зубах пролез под забором и отправился обедать.
Какое-то время я стояла на месте. Я пришла сюда не для того, чтобы найти Мальву — жители Риджа поговаривали, что призрак ходит по саду и ищет свое дитя. «Чего еще от них ждать», — с осуждением подумала я, надеясь, что ее дух упокоился. При этом мысли мои занимала Рэйчел — совсем другая молодая женщина, которая тоже скоро должна стать матерью и чей ребенок родится в этих краях.
Вместо старого садового ножа Джейми сделал мне новый — зимними вечерами в Саванне он вырезал рукоятку из китового уса, чтобы она идеально ложилась в мою ладонь. Я переложила нож из чехла в карман и скользнула лезвием по запястью.
От белого шрама у основания большого пальца сейчас оставалась лишь тонкая линия. Едва различимая, но если знаешь, где искать, обнаружить ее легко: вот она, в форме буквы J, прорезавшей мою плоть незадолго до битвы при Каллодене. Как напоминание.
Я осторожно помассировала кожу вокруг пореза. Капля крови упала на землю рядом с фитолаккой.
— Кровь за кровь. — Мои и так тихие слова заглушил шорох листьев. — Спи спокойно, дитя, и не причиняй нам вреда.
* * *
Не причиняй вреда. Что ж, ты пыталась. Как врач, как возлюбленная, как мать и жена. Я молча попрощалась с садом и пошла вверх по холму, к домику Макдональдов.
Я с удивлением осознала, что вполне невозмутимо размышляю о том, что собирается предпринять Джейми. Да, он взял ружье, но что дальше? Он пристрелит его издалека, как оленя у водопоя? Один четкий выстрел, толстяк и понять ничего не успеет.
Или же Джейми захочет посмотреть ему в глаза, сказать: «Готовься к смерти» — и дать ему шанс побороться за свою жизнь? А может, без лишних слов задушит голыми руками?
«Горец не может жить на одной земле с тем, кто изнасиловал его жену».
Лучше вообще не знать.
Йен застрелил Аллана Кристи из лука, будто бешеного пса, —
