Эйрин и Залкос, бог Хаоса - Эмпирика Аттонита
— Теперь я — твой бог.
Она почувствовала, как её голова наливается тяжестью, а глаза застилает пелена тьмы, щупальца которой тянутся к её сердцу, переполненному отчаянием, и провалилась в бездонную пропасть ужаса и боли, в которой не было надежды — только беспросветный мрак и скрежещущий хохот демонов.
Глава 26. Залкос
Бог Хаоса принёс свою нежную пленницу в комнату с зарешёченным высоким окном, освещённую чёрными свечами, источающими сладковатый аромат, смешанный с едва уловимым запахом тления, и уложил на широкую кровать, устланную тёмным шёлком и украшенную засохшими розами.
Эйрин, к которой он испытывал лишь презрение и ненависть за то, что она косвенно явилась причиной его изгнания, сегодня смогла его удивить, и это вызвало у него новый интерес и неожиданное влечение.
Её грудь мерно вздымалась в безрадостном сне, и Залкос не мог отвести от неё взгляда. Ему вдруг захотелось снова увидеть её обнажённой, почувствовать её нежную кожу под пальцами.
— О, Эйрин… — прошептал он, ощущая, как его сердце бьётся быстрее.
Он осторожно провёл рукой по её лицу, очертив его контур, а потом наклонился и с наслаждением вдохнул её аромат.
— Жричка моя…
Не в силах сдержаться, Залкос припал к её полуоткрытым губам, которые шептали имена павших рыцарей, и впился в них жадным поцелуем, проникая глубоко в её рот, упиваясь сладостью её уст.
— О, какая же ты сладкая… — произнёс он, расстёгивая её высокий воротник и целуя каждый сантиметр открывавшейся шеи.
Он добрался до ямочки между ключицами, и в этот момент её губы изогнулись в мечтательной улыбке и с них сорвался тихий вздох удовольствия.
Удовлетворённый тем, как её тело реагирует на него, Залкос продолжил расстёгивать её платье, но вдруг Эйрин распахнула глаза, и её лицо исказилось от страха.
— Тише, тише, девочка, — попытался он успокоить её, приложив палец к её губам.
В её глазах, блестевших от слёз, читалась отчаянная мольба, и он усмехнулся, представив, что это мольба о близости.
— Отпусти меня, — всхлипнула она, но Залкос, не обратив на это внимания, снова приник губами к её шее, чувствуя, как она дрожит от его прикосновений.
— Ты не можешь сопротивляться мне, — нежно и жестоко шептал он между поцелуями, — твои рыцари не смогли спасти тебя, они мертвы, и теперь ты одна, без поддержки, без надежды, и только я могу тебе помочь. Отдайся мне, и ты вновь обретёшь свободу…
Внезапно она с неожиданной силой оттолкнула его голову и вскочила на кровати.
Залкос уставился на неё с заинтригованной улыбкой.
— Свобода? Ты уже обещал мне свободу, а потом бросил! — воскликнула Эйрин.
Он улыбнулся шире и, сев рядом с ней, заглянул ей в лицо, её нежные губки слегка вздрагивали от обиды.
— Моя маленькая сладкая девочка, — соблазнительным голосом молвил он, — я лишь сделал тебя сильной. Я открыл тебе мир, в котором ты смогла сбросить оковы Порядка и стать той, кем тебе хотелось быть.
Эйрин, забыв себя, в бешенстве ударила его в грудь, по её лицу катились крупные слёзы.
— Ты не представляешь, через что я прошла! Ты думаешь, мне хотелось стать постельной игрушкой двух мужчин?!
Залкос заливисто рассмеялся:
— Не знаю, ты мне скажи.
Она потупилась, и её милые щёчки залил такой восхитительный румянец, что Залкосу захотелось немедленно их облизать, но он нашёл в себе силы сдержаться, чтобы продолжить беседу, которая всё больше его занимала.
— Скажи, с кем тебе понравилось больше: с ними или со мной? — с придыханием спросил он, склонившись к её лицу, его голос звучал как зловещая музыка, полная искушения и провокации.
Эйрин сникла ещё больше, её плечи вздрагивали от беззвучных рыданий, и Залкос, чувствуя, как в нём разгорается пламя страсти, наклонился ближе и, приподняв её подбородок, посмотрел ей в глаза, в которых смешивались мука, страх и непередаваемое влечение, и это только подогревало его желание.
— Какая же ты… восхитительная, — он принялся слизывать солёные дорожки с её лица, ощущая, как на смену её плачу приходят судорожные вздохи.
Осушив её слёзы, он уложил её на кровать и принялся целовать её ключицы, с удовлетворением отмечая, что она больше не пытается сопротивляться и обмякает в его руках как кукла, потерявшая мастера.
— Ты не представляешь, как я скучал, — произнёс Залкос, упиваясь своей ложью и тем, что маленькая жричка в неё поверит, — когда ты исчезла, я почувствовал себя так, словно вырвали моё сердце… Я… поступил жестоко с тобой, но лишь потому, что был глуп и слеп. Позволь же мне искупить свою вину.
Её тело дрожало от его страсти, и он, расстёгивая пуговицы на её груди, продолжал нашёптывать соблазнительные слова, произнося её имя нараспев:
— Ты хочешь этого, сладкая Эй-рин. Ты хочешь быть со мной, познать истинное наслаждение, которое только я могу тебе подарить. Я буду любить тебя так, как никто другой, и ты не сможешь устоять перед моим притяжением.
Залкос обнял её, притягивая ближе, и почувствовал, как часто бьётся её сердце, и это было подобно пульсации звёзд, танцующих во мраке. Словно заворожённый, он приподнял подол её платья и провёл ладонью по её бёдрам, ощущая тепло её кожи под своими пальцами, от чего она вздрогнула и тихо застонала.
Этот звук свёл его с ума. Он яростно припал к её губам с такой жадностью, словно пытался её поглотить, и, не церемонясь, начал срывать с неё одежду.
Она затрепыхалась, и он, обрушившись сверху, прижал её к кровати своим мощным телом, с наслаждением ощущая, как его огромный орган, давно готовый к действию, упирается в её бедро и как она начинает отвечать на его ласки.
Он почувствовал её ладонь на своей спине, её тонкие пальчики, расчёсывающие его длинные волосы, и уткнулся в её шею, скользя по ней влажными губами.
— Да, моя дорогая, теперь мы будем вместе, и ничто нас не разлучит, — низким интимным голосом молвил он. — Ты принадлежишь мне, и ты это знаешь… и тебе это нравится.
Она томно вздохнула, когда его пальцы скользнули в её влажную щёлочку и нашли сокровенное местечко. Залкос, видя, что Эйрин поддалась его воле, почувствовал, как его сердце наполняется триумфом. Он с сожалением оторвался от неё, чтобы снять свои доспехи, которые сейчас так мешали, и покончить с её ненавистным платьем, разорванным им на лоскуты.
Он ощущал, как его тёмная аура окутывает её, лишая последней возможности противиться обоюдному влечению, и, когда они оба остались без одежды, он снова накрыл её своим
