Эйрин и Залкос, бог Хаоса - Эмпирика Аттонита

Эмпирика Аттонита

Эйрин и Залкос, бог Хаоса

Глава 1

Звёздный храм полнился тихим шёпотом далёких светил, заглядывающих сквозь необъятный прозрачный купол, их пульсирующее мерцание отражалось в бездонной черноте базальтового пола. Чёрные тридцатиметровые колонны, казалось, подпирали самое небо, а белый мраморный алтарь в центре, выполненный в виде огромного круглого стола, был украшен священными дарами: цветами и свечами, источающими сладковатый аромат благовоний.

Эйрин, младшая жрица Спироса, Верховного бога Порядка, вошла в помещение и, легонько взмахнув рукой и прошептав заклинание, разом зажгла тысячи круглых светильников в виде маленьких солнц, блиставших на прозрачных стенах в виде причудливых созвездий, от чего храм наполнился серебряным сиянием.

Она была одета в струящуюся белую тунику до середины голеней, перехваченную тонким серебряным поясом, и сандалии из чёрной кожи. Её простое одеяние открывало тонкую шею, узкие плечи и острые ключицы, она была невысока ростом, болезненно худощава и очень бледна, её тёмные волосы, украшенные серебряной лентой, были собраны в тугой узел на затылке, и лишь несколько завитых прядей спускались вдоль впалых щёк.

Эйрин было тринадцать, когда её призвали на служение в Звёздный храм, и вот уже восемь лет она исправно выполняла свои обязанности, следя за порядком и чистотой.

Девушка осторожно двигалась по храму, её шаги были лёгкими, словно она касалась неба. В её руках светились маленькие искры магии, которые она использовала, чтобы очистить пространство вокруг себя от едва заметной призрачной звёздной пыли. Заклинание, произнесённое тихим голосом, звучало как шёпот ветра, и каждый раз, когда она произносила его, в воздухе раздавался нежный трепет, словно звёзды отвечали ей.

«Ты сияй, моя звезда, в сердце ты моём всегда», — напевала она себе под нос, улыбаясь тому, как её мелодия сливалась с тихим шёпотом далёких светил. Она чувствовала, как их энергия проникает в её сердце, даруя ей силы продолжать. Её голос, как ручей, струился по храму, наполняя его теплом и светом. Эйрин знала, что каждое её движение, каждое слово заклинания — это часть чего-то большего, что её служение было важным, и она с радостью продолжала свою работу, превращая Звёздный храм в место, где царили гармония и покой.

Увлечённая своей мелодией, она не сразу заметила, как в неё вплелось что-то чуждое и зловещее — звуки, похожие на завывание далёкого ветра. Она обернулась, и её сердце затрепетало от ужаса, когда прямо перед ней начала клубиться густая тьма, ползущая по базальтовому полу. Её обдало холодом, и она задрожала всем телом, пятясь к светлому алтарю, словно он мог её защитить.

Из этой клубящейся тьмы возникла высокая фигура, окутанная мраком, которая постепенно приобрела человеческие очертания, наполнив пространство электрическим напряжением. Мрак прояснялся, и вот уже перед девушкой возвышался широкоплечий мужчина в длинной чёрной струящейся мантии с глубоким разрезом на груди, обнажавшим его рельефные мышцы, его кожа была белой, а длинные волосы — черны, как сама ночь. На тонких губах играла таинственная улыбка, которая одновременно завораживала и пугала, глубокие глаза полнились бездонной тьмой, от которой исходило какое-то гипнотическое притяжение, и у Эйрин перехватило дыхание, когда она поняла, что это был Залкос, бог Хаоса, извечный враг Порядка.

— Эйрин, — произнёс он низким соблазнительным голосом, — ты такая невинная, такая чистая… Но разве ты не знаешь, что истинная сила скрыта в Хаосе?

От его слов её обдало жаром, и она почувствовала, как по телу разливается странное тепло. Залкос шагнул ближе и протянул руку, и Эйрин ощутила невыносимое притяжение, исходящее от него, как будто он был магнитом, а она — крошечным кусочком железа.

— Почему ты служишь Порядку, когда вокруг столько возможностей? — вкрадчиво продолжал он, его голос был мягким, как чёрный бархат, — позволь мне показать тебе мир, где ты можешь быть свободной.

Эйрин, охваченная противоречивыми чувствами, ощутила, как её сердце колебалось между страхом и любопытством. Она знала, что Залкос был врагом её бога, врагом Порядка, и ещё она знала, что ни в коем случае нельзя смотреть ему в глаза, и её взгляд снова и снова скользил по его мощной фигуре и обнажённой груди, вызывавшей в ней странное восхищение.

— Зачем тебе оставаться ничтожной жрицей? — шептал он, приближаясь к ней, в то время как она медленно пятилась к алтарю. — Я могу дать тебе всё, о чём ты мечтаешь.

Её сердце билось всё быстрее, и краем глаза она замечала, как вокруг них сгущается тьма, затмевающая звёздный свет.

— Эй-рин, — её имя в его устах звучало как музыка, полная нежной страсти, он растягивал его, как в песне, словно наслаждался каждым звуком, — позволь мне стать твоим проводником в мир, где ты будешь свободна от оков.

Она тихо вскрикнула, наткнувшись на алтарь, чуть не упав на него спиной, и Залкос в мгновение ока приблизился к ней вплотную.

— Посмотри на меня, — манящим голосом приказал он, — посмотри мне в глаза, Эйрин.

Волна жара вновь окатила её с головой, и она потупилась, задержав дыхание, но бог Хаоса коснулся горячими пальцами её лица и приподнял её подбородок.

— Смотри мне в глаза, — повторил он настойчиво и так соблазнительно, что она не могла не послушаться.

В них полыхал чёрный огонь беззвёздной бездны, где танцевали тени, и она почувствовала, как цепкие щупальца его искушения проникают в её душу, как её разум затуманивается, словно тьма вокруг них поглощает всё, что она знала, оставляя только его глаза, его фигуру, его голос, который звучал как мелодия, манящая в пропасть.

— Ты не представляешь, какова жизнь вне оков Порядка, — шептал Залкос, наполняя её душу трепетом, восхитительным и пугающим одновременно, наклоняясь ближе и касаясь жарким дыханием её лица, от чего по коже разбегались волнительные мурашки. — Я могу дать тебе силу, и ты станешь не просто жрицей, а богиней своего собственного мира, где ты сама будешь вершить судьбы.

Его рука скользнула по её плечу, и Эйрин почувствовала, как её тело реагирует на его прикосновение, словно оно было создано для того, чтобы быть рядом с ним. Она задрожала, и в этот момент вся её преданность Порядку, вся её жизнь казались такими далекими и незначительными. Она знала, что должна сопротивляться, но его притяжение было невыносимым.

— Скажи мне, Эйрин, — его голос стал низким и хриплым, полным желания, — разве ты не хочешь испытать это? Разве ты не хочешь быть со мной?

Она не могла сдержать тихий вздох, когда его